Школьная библиотека

- как я с мальчишеским упрямством хотел найти именно этугостиницу с прихотливым названием - тогда как вдоль всего нашегопути неоновые знаки бесчисленных мотелей предлагали свободныекомнаты, готовые принять кого угодно - коммивояжеров, беглыхкаторжников, импотентов, большие семьи, а также самые блудливыеи ненасытные пары. 0, мирные автомобилисты, скользящие сквозьчерноту летней ночи, какие игры, какие извороты похоти вы моглибы узреть с вашего безупречно гладкого шоссе, если бы этикомфортабельные шалаши, вдруг лишившись всякой пигментации,стали прозрачны, как ларчики из стекла!

Чудо, которого я жаждал, все-таки свершилось. Мужчина идевица, более или менее сопряженные в темноте автомобиля,стоявшего под древесной капелью, сообщили нам, что мы находимсяв самом сердце городского парка, но что, стоит только взятьвлево у следующего светофора, и мы будем у цели. Никакогосветофора мы не нашли - парк был черен как rpex, которому онслужил прикрытием, - но вскоре, подпав под плавные чары хорошопланированного поворота, мы сквозь туман разглядели алмазноемреяние огней, затем - ночной блеск озера, и вот он предсталперед нами, дивно и неотвратимо, под призрачными деревьями,наверху, где кончался обсыпанный гравием взъезд - белый чертог"Зачарованных Охотников"!

Сначала показалось, что запаркованные автомобили,устроившиеся рядком, как у корыта свиньи, закрывают подступ; новдруг, как по волшебству, внушительных размеров открытая машина,отливавшая вишневым лоском под освещенным огнями дождем, пришлав движение, энергично попятилась под управлением широкоплечегогосподина - и мы благодарно скользнули в образовавшеесяпространство. Я тут же попенял на свою поспешность, заметив, чтомой предшественник теперь воспользовался чем-то вроде гаражика,под навесом которого было достаточно места и для второгоавтомобиля; но мое нетерпение не позволило мне последовать егопримеру.

"Ну и шик!" заметила моя вульгарная красотка, щурясь налепной фасад. Она вылезла из автомобиля в шелест моросящегодождя и рывком детской ручки оправила платье, застрявшее междущечками персика - перефразирую Роберта Браунинга. При свете,обливающем фронтон, шарахались и качались на белых колоннахувеличенные силуэты каштановых листьев. Я отпер багажник. Седойгорбатый негр в довольно приблизительной ливрее положил на тачкунаши чемоданы и медленно покатил их в холл. Холл был полонстарых дам и священников. Лолита опустилась на корточки, чтобыосыпать ласками бледномордого, в синих веснушках, с чернымивисячими ушами кокер-спаньеля, который на флоре ковра прямо-такитаял под ее ладонью - да и кто бы не таял, о мое бедноесердце...

Я же тем временем прочищал горло и, сквозь толпу, себепуть к отельной конторе. Там лысый, поросячьего вида, старик все были стары в этой старой гостинице - осмотрел меня,подозрительного брюнета, с учтивой улыбкой, засим неторопливодостал мою (исковерканную) телеграмму, не поборол темныхсомнений, обернулся, чтобы взглянуть на стенные часы, и наконецсказал, что "очень извиняется*' - держал комнату с двумяпостелями до половины седьмого вечера, а теперь она сдана:церковный съезд, видите ли, совпал с выставкой цветов вБрайсланде.

"Мое имя", холодно перебил я, "не Гумберг, и не Гамбургер,а Герберт, т. е., простите, Гумберт, и мне все равно, пустьбудет одиночный номер, только прибавьте койку для моей маленькойдочери, ей десять лет, и она очень устала".

Розовый старец добродушно поглядел на Лолиту, которая всееще стояла на корточках, полуоткрыв губы, слушая в профиль, чтоговорила ей из глубин кретонового кресла хозяйка собаки, древняястаруха, обвитая фиолетовыми вуалями.

Какие бы сомнения ни мучили подлеца, они рассеялись отвида моей арийской розы. Он сказал, что, пожалуй, найдетсякое-что, да - номер с двойной постелью. Что же касается кроватки

"Мистер Ваткинс, как насчет лишней кроватки...?"Кроваткинс, тоже розовый и лысый, с белыми волосками, растущимииз ушных и других дыр, подошел и заговорил, а я уже развинчивалвечное перо. Нетерпеливый Гумберт!

"Наши двойные постели - в сущности тройные", уютно говорилон, укладывая спать отца и дочку. "Помнится, был у нас как-тоособенно большой наплыв, и мы положили в одну постель трех дам ивот такую девочку, как вашу. Мне даже кажется, что одна из дамбыла переодетый мужчина (моя отсебятина). Впрочем, нет ли лишнейкойки в номере сорок девятом, мистер Швайн?"

"Боюсь, ее дали семейству Свун", сказал Швайн, первый издвух шутов.

"Мы уж как-нибудь справимся", сказал я. "Попозже к нам,может быть, присоединится моя жена - но даже так, я думаю, мысправимся".

К этому времени обе розовых свиньи уже забыли своегумбергофобство. Медленным и ясным почерком злоумышленника янаписал: Доктор Эдгар Г. Гумберт с дочерью, 342, Лоун Стрит,Рамздэль. Ключ (номер 342!) был мне мельком показан (такфокусник показывает монету, которую он собирается спальмировать)и тут же передан Дяде Тому. Лолита, оставив собаку (так и меняона оставит), поднялась с корточек; дождевая капля упала намогилу Шарлотты; спустившаяся с небес миловидная негритянкаотворила изнутри дверь лифта, и обреченное дитя вошло в него, аза ней последовали ее покашливающий отец и Том с чемоданами, какраспяленный краб.

Пародия на гостиничный коридор. Пародия на тишину и насмерть.

"Смотри, ведь это номер нашего дома", весело воскликнулаЛолита.

Двуспальная кровать, зеркало, двуспальная кровать взеркале, зеркальная дверь стенного шкафа, такая же дверь вванную, чернильно-синее окно, отраженная в нем кровать, та жекровать в шкафном зеркале, два кресла, стол со стекляннымверхом, два ночных столика, двуспальная между ними кровать:точнее, большая кровать полированного дерева с бархатистымпокрывалом пурпурного цвета и четой ночных ламп под оборчатымикрасными абажурами.

Мне очень хотелось положить пятидолларовую бумжкку на этубледно-бурую ладонь, но побоялся, что такая щедрость может бытьнеправильно истолкована, а потому положил четвертак. Прибавилеще один. Он удалился. Щелк. Enfin seuls.

"Как же так - мы будем спать в одной комнате?" сказалаЛолита, динамически гримасничая, как делала, бывало, без гнева,без гадливости (хотя явно на границе этих чувств), а именнодинамически, когда хотела нагрузить свой вопрос особенно истовойзначительностью.

"Я просил у них добавочную койку. Которую, если хочешь, явозьму себе(TM).

"Ты с ума сошел", сказала Лолита.

"Почему же, моя дорогая?"

"Потому, да-ра-гой, что когда да-ра-гая мама узнает, она стобой разведется, а меня задушит".

Просто. - динамически; не принимая всерьез.

"Послушай меня", сказал я садясь; она же стояла в двухшагах от меня и с удовольствием смотрела на свое отражение,приятно удивленная им, наполняя собственным розовым светомудивленное и довольное зеркало шкафной двери. "Послушай меня,Лолита. Давай установим кое-что раз навсегда. В чистопрактическом смысле, я - твой отец. Я к тебе очень нежнопривязан. В отсутствие твоей матери я отвечаю за твоеблагополучие. Мы небогаты, и поскольку мы путешествуем, нампридется - нам придется быть много вместе. Когда двое живут водной комнате, неизбежно получается - как бы это назвать получается некоторое..."

"Кровосмешение", подсказала Лолита - и вошла в шкаф, вышлаиз него с молодым золотым гоготком, отворила смежную дверь, и,предусмотрительно заглянув туда своими странными дымчатымиглазами, чтобы не ошибиться опять, удалилась в ванную.

Я растворил окно, сорвал с себя пропитанную потом рубашку,переоделся, проверил в кармане пиджака, там ли пилюли, и отперчемодан.

Она выплыла из ванной. Я попробовал ее обнять - так,невзначай, капля сдержанной нежности перед обедом.

Она сказала: "Предлагаю похерить игру в поцелуи и пойтижрать".

Тут-то я поднес свой сюрприз.

Ах, мечта мечты моей! Она направилась к раскрытому чемодану,как будто подстерегая издали добычу, как будто в замедненномкинематографе, вглядываясь в эту далекую сокровищницу набагажных козлах (что у нее с глазами, подумал я, с этимибольшими серыми глазами, или мы оба погружены в один и тот же