Школьная библиотека

читься давно уже, вот тянется три месяца. Как только будет развод, онавыйдет за Вронского. Как это глупо, этот старый обычай кружения, "Исаияликуй", в который никто не верит и который мешает счастью людей!- вставил Степан Аркадьич. - Ну, и тогда их положение будет определенно, какмое, как твое

- В чем же затруднение? - сказал Левин

- Ах, это длинная и скучная история! Все это так неопределенно у нас

Но дело в том, - она, ожидая этого развода здесь, в Москве, где все егои ее знают, живет три месяца; никуда не выезжает, никого не видает изженщин, кроме Долли, потому что, понимаешь ли, она не хочет, чтобы к нейездили из милости; эта дура княжна Варвара - и та уехала, считая этонеприличным. Так вот, в этом положении другая женщина не могла бы найтив себе ресурсов. Она же, вот ты увидишь, как она устроила свою жизнь,как она спокойна, достойна. Налево, в переулок, против церкви! - крикнулСтепан Аркадьич, перегибаясь в окно кареты. - Фу, как жарко! - сказалон, несмотря на двенадцать градусов мороза распахивая еще больше свою итак распахнутую шубу

- Да ведь у ней дочь; верно, она ею занята? - сказал Левин

- Ты, кажется, представляешь себе всякую женщину только самкой, unecouveuse, -сказал Степан Аркадьич. - Занята, то непременно детьми. Нет,она прекрасно воспитывает ее, кажется, но про нее не слышно. Она занята,во-первых, тем, что пишет. Уж я вижу, что ты иронически улыбаешься, нонапрасно. Она пишет детскую книгу и никому не говорит про это, но мнечитала, и я давал рукопись Воркуеву... знаешь, этот издатель... и сам онписатель, кажется. Он знает толк, и он говорит, что это замечательнаявещь. Но ты думаешь, что это женщина-автор? Нисколько. Она прежде всегоженщина с сердцем, ты вот увидишь. Теперь у ней девочка англичанка и целое семейство, которым она занята

- Что ж, это филантропическое что-нибудь? - Вот ты все сейчас хочешь видеть дурное. Не филантропическое, а сердечное. У них, то есть у Вронского, был тренер англичанин, мастер своегодела, но пьяница. Он совсем запил, delirium tremens, и семейство брошено. Она увидала их, помогла, втянулась, и теперь все семейство на ее руках; да не так, свысока, деньгами, а она сама готовит мальчиков по-русски в гимназию, а девочку взяла к себе. Да вот ты увидишь ее

Карета въехала на двор, и Степан Аркадьич громко позвонил у подъезда,у которого стояли сани

И, не спросив у отворившего дверь артельщика, дома ли, Степан Аркадьичвошел в сени. Левин шел за ним, все более и более сомневаясь в том, хорошо или дурно он делает

Посмотревшись в зеркало, Левин заметил, что он красен; но он был уверен, что не пьян, и пошел по ковровой лестнице вверх за Степаном Аркадьичем. Наверху, у поклонившегося, как близкому человеку, лакея СтепанАркадьич спросил, кто у Анны Аркадьевны, и получил ответ, что господинВоркуев

- Где они? - В кабинете

Пройдя небольшую столовую с темными деревянными стенами, Степан Аркадьич с Левиным по мягкому ковру вошли в полутемный кабинет, освещенныйодною с большим темным абажуром лампой. Другая лампа-рефрактор горела настене и освещала большой во весь рост портрет женщины, на который Левинневольно обратил внимание. Это был портрет Анны, деланный в Италии Михайловым. В то время как Степан Аркадьич заходил за трельяж и говорившиймужской голос замолк, Левин смотрел на портрет, в блестящем освещениивыступавший из рамы, и не мог оторваться от него. Он даже забыл, гдебыл, и, не слушая того, что говорилось, не спускал глаз с удивительногопортрета. Это была не картина, а живая прелестная женщина с чернымивьющимися волосами, обнаженными плечами и руками и задумчивою полуулыбкой на покрытых нежным пушком губах, победительно и нежно смотревшая нанего смущавшими его глазами. Только потому она была не живая, что онабыла красивее, чем может быть живая

- Я очень рада, - услыхал он вдруг подле себя голос, очевидно обращенный к нему, голос той самой женщины, которою он любовался на портрете

Анна вышла ему навстречу из-за трельяжа, и Левин увидел в полусвете кабинета ту самую женщину портрета в темном, разноцветно-синем платье, нев том положении, не с тем выражением, но на той самой высоте красоты, накоторой она была уловлена художником на портрете. Она была менее блестяща в действительности, но зато в живой было и что-то такое новое привлекательное, чего не было на портрете

X Она встала ему навстречу, не скрывая своей радости увидать его. И втом спокойствии, с которым она протянула ему маленькую и энергическуюруку и познакомила его с Воркуевым и указала на рыжеватую хорошенькуюдевочку, которая тут же сидела за работой, назвав ее своею воспитанницей, были знакомые и приятные Левину приемы женщины большого света,всегда спокойной и естественной

- Очень, очень рада, - повторила она, и в устах ее для Левина этипростые слова почему-то получили особенное значение. - Я вас давно знаюи люблю, и по дружбе со Стивой и за вашу жену... я знала ее очень маловремени, но она оставила во мне впечатление прелестного цветка, именноцветка. И она уж скоро будет матерью! Она говорила свободно и неторопливо, изредка переводя свой взгляд сЛевина на брата, и Левин чувствовал, что впечатление, произведенное им,было хорошее, и ему с нею тотчас же стало легко, просто и приятно, какбудто он с детства знал ее

- Мы с Иваном Петровичем поместились в кабинете Алексея, - сказалаона, отвечая Степану Аркадьичу на его вопрос, можно ли курить, - именнозатем, чтобы курить, - и, взглянув на Левина, вместо вопроса: курит лион? подвинула к себе черепаховый портсигар и вынула пахитоску

- Как твое здоровье нынче? - спросил ее брат

- Ничего. Нервы, как всегда

- Не правда ли, необыкновенно хорошо? - сказал Степан Аркадьич, заметив, что Левин взглядывал на портрет

- Я не видал лучше портрета

- И необыкновенно похоже, не правда ли? - сказал Воркуев

Левин поглядел с портрета на оригинал. Особенный блеск осветил лицоАнны в то время, как она почувствовала на себе его взгляд. Левин покраснел и, чтобы скрыть свое смущение, хотел спросить, давно ли она виделаДарью Александровну; но в то же время Анна заговорила: - Мы сейчас говорили с Иваном Петровичем о последних картинах Ващенкова. Вы видели их? - Да, я видел, - отвечал Левин

- Но виновата, я вас перебила, вы хотели сказать..

Левин спросил, давно ли она видела Долли

- Вчера она была у меня, она очень рассержена за Гришу на гимназию

Латинский учитель, кажется, несправедлив был к нему

- Да, я видел картины. Они мне не очень понравились, - вернулся Левинк начатому ею разговору

Левин говорил теперь совсем уже не с тем ремесленным отношением к делу, с которым он разговаривал в это утро. Всякое слово в разговоре с неюполучало особенное значение. И говорить с ней было приятно, еще приятнеебыло слушать ее

Анна говорила не только естественно, умно, но умно и небрежно, не приписывая никакой цены своим мыслям, а придавая большую цену мыслям собеседника

Разговор зашел о новом направлении искусства, о новой иллюстрации библии французским художником. Воркуев обвинял художника в реализме, доведенном до грубости. Левин сказал, что французы довели условность в искусстве как никто и что поэтому они особенную заслугу видят в возвращении к реализму. В том, что они уже не лгут, они видят поэзию

Никогда еще ни одна умная вещь, сказанная Левиным, не доставляла емутакого удовольствия, как э2а. Лицо Анны вдруг все просияло, когда онавдруг оценила эту мысль. Она засмеялась

- Я смеюсь, - сказала она, - как смеешься, когда увидишь очень похожийпортрет. То, что вы сказали, совершенно характеризует французское искусство теперь, и живопись, и даже литературу: Zola, Daudet. Но, можетбыть, это всегда так бывает, что строят свои conceptions из выдуманных,условных фигур, а потом - все combinaisons сделаны, выдуманные фигурынадоели, и начинают придумывать более натуральные, справедливые фигуры

- Вот это совершенно верно! -сказал Воркуев

- Так вы были в клубе? - обратилась она к брату

"Да, да, вот женщина!" - думал Левин, забывшись и упорно глядя на еекрасивое подвижное лицо, которое теперь вдруг совершенно переменилось

Левин не слыхал,о чем она говорила, перегнувшись к брату, но он был поражен переменой ее выражения. Прежде столь прекрасное в своем спокойствии, ее лицо вдруг выразило странное любопытство, гнев и гордость

Но это продолжалось только одну минуту. Она сощурилась, как бы вспоминаячто-то

- Ну, да, впрочем, это никому не интересно, - сказала она и обратиласьк англичанке: - Please order the tea in the drawing-room

Девочка поднялась и вышла

- Ну что же, она выдержала экзамен? - спросил Степан Аркадьич

- Прекрасно. Очень способная девочка и милый характер

- Кончится тем, что ты ее будешь любить больше своей

- Вот мужчина говорит. В любви нет больше и меньше. Люблю дочь одноюлюбовью, ее - другою

- Я вот говорю Анне Аркадьевне, - сказал Воркуев, - что если б она по