Школьная библиотека

- Ах, боже мой, да к кому же его и привезти, как не к вам, - какиевы, Марья Александровна! - подхватывает Настасья Петровна, вдова, разливающая чай. - Ведь не к Анне же Николаевне везти его, как вы думаете?

- Однако ж, что он так долго не выходит? Это даже странно, - говоритМарья Александровна, в нетерпении вставая с места

- Дядюшка-то? Да, я думаю, он еще пять часов будет там одеваться! Ктому же так как у него совершенно нет памяти, то он, может быть, и забыл, что приехал к вам в гости. Ведь это удивительнейший человек, МарьяАлександровна!

- Ах, полноте, пожалуйста, чт`о вы!

- Вовсе не чт`о вы, Марья Александровна, а сущая правда! Ведь это полукомпозиция, а не человек. Вы его видели шесть лет назад, а я час томуназад его видел. Ведь это полупокойник! Ведь это только воспоминание очеловеке; ведь его забыли похоронить! Ведь у него глаза вставные, ногипробочные, он весь на пружинах и говорит на пружинах!

- Боже мой, какой вы, однако же, ветреник, как я вас послушаю! восклицает Марья Александровна, принимая строгий вид. - И как не стыдновам, молодому человеку, родственнику, говорить так про этого почтенногостаричка! Не говоря уже о его беспримерной доброте, - и голос ее принимает какое-то трогательное выражение, - вспомните, что это остаток, таксказать, обломок нашей аристократии. Друг мой, mon ami! Я понимаю, чтовы ветреничаете из каких-то там ваших новых идей, о которых вы беспрерывно толкуете. Но боже мой! Я и сама - ваших новых идей! Я понимаю, чтооснование вашего направления благородно и честно. Я чувствую, что в этихновых идеях новых есть даже что-то возвышенное; но все это не мешает мневидеть и прямую, так сказать, практическую сторону дела. Я жила на свете, я видела больше вас, и, наконец, я мать, а вы еще молоды! Он старичок, и потому, на ваши глаза, смешон! Мало того: вы прошлый раз говорилидаже, что намерены отпустить ваших крестьян на волю и что надобно жечто-нибудь сделать для века, и все это оттого, что вы начитались там какого-нибудь вашего Шекспира! Поверьте, Павел Александрович, ваш Шекспирдавным-давно уже отжил свой век и если б воскрес, то, со всем своимумом, не разобрал бы в нашей жизни ни строчки! Если есть что-нибудь рыцарское и величественное в современном нам обществе, так это именно ввысшем сословии. Князь и в кульке князь, князь и в лачуге будет как водворце! А вот муж Натальи Дмитриевны чуть ли не дворец себе выстроил, и все-таки он только муж Натальи Дмитриевны, и ничего больше! Да и самаНаталья Дмитриевна, хоть пятьдесят кринолинов на себя налепи, - все-такиостанется прежней Натальей Дмитриевной и нисколько не прибавит себе. Вытоже, отчасти, представитель высшего сословия, потому что от него происходите. Я тоже себя считаю не чужою ему, - а дурное то дитя, которое марает свое гнездо! Но, впрочем, вы сами дойдете до всего этого лучше меня, mon cher Paul, и забудете вашего Шекспира. Предрекаю вам. Я уверена,что вы даже и теперь не искренни, а так только, модничаете. Впрочем, язаболталась. Побудьте здесь, mon cher Paul, я сама схожу наверх и узнаюо князе. Может быть, ему надо чего-нибудь, а ведь с моими людишками..

И Марья Александровна поспешно вышла из комнаты, вспомня о своих людишках

- Марья Александровна, кажется, очень рады, что князь не досталсяэтой франтихе, Анне Николаевне. А ведь уверяла все, что родня ему. То-торазрывается, должно быть, теперь от досады! - заметила Настасья Петровна; но заметив, что ей не отвечают, и взглянув на Зину и на Павла Александровича, госпожа Зяблова тотчас догадалась и вышла, как будто за делом, из комнаты. Она, впрочем, немедленно вознаградила себя, остановилась у дверей и стала подслушивать

Павел Александрович тотчас же обратился к Зине. Он был в ужасном волнении; голос его дрожал

- Зинаида Афанасьевна, вы не сердитесь на меня? - проговорил он сробким и умоляющим видом

- На вас? За что же? - сказала Зина, слегка покраснев и подняв на него чудные глаза

- За мой ранний приезд, Зинаида Афанасьевна! Я не вытерпел, я не могдожидаться еще две недели... Вы мне снились даже во сне. Я прилетел узнать мою участь... Но вы хмуритесь, вы сердитесь! Неужели и теперь я неузнаю ничего решительного?

Зинаида действительно нахмурилась

- Я ожидала, что вы заговорите об этом, - отвечала она, снова опустивглаза, голосом твердым и строгим, но в котором слышалась досада. - И таккак это ожидание было для меня очень тяжело, то, чем скорее оно разрешилось, тем лучше. Вы опять требуете, то есть просите, ответа. Извольте, яповторю вам его, потому что мой ответ все тот же, как и прежде: подождите! Повторяю вам, - я еще не решилась и не могу вам дать обещание бытьвашею женою. Этого не требуют насильно, Павел Александрович. Но, чтобыуспокоить вас, прибавляю, что я еще не отказываю вам окончательно. Заметьте еще: обнадеживая вас теперь на благоприятное решение, я делаю этоединственно потому, что снисходительна к вашему нетерпению и беспокойству. Повторяю, что хочу остаться совершенно свободною в своем решении, и если я вам скажу, наконец, что я несогласна, то вы и не должныобвинять меня, что я вас обнадежила. Итак, знайте это

- Итак, что же это, что же это! - вскричал Мозгляков жалобным голосом. - Неужели это надежда! Могу ли я извлечь хоть какую-нибудь надежуиз ваших слов, Зинаида Афанасьевна?

- Припомните все, что я вам сказала, и извлекайте все, что вам угодно. Ваша воля! Но я больше ничего не прибавлю. Я вам еще не отказываю, аговорю только: ждите. Но, повторяю вам, я оставляю за собой полное правоотказать вам, если мне вздумается. Замечу еще одно, Павел Александрович:если вы приехали раньше положенного для ответа срока, чтоб действоватьокольными путями, надеясь на постороннюю протекцию, например, хоть навлияние маменьки, то вы очень ошиблись в расчете. Я тогда прямо откажувам, слышите ли это? А теперь - довольно, и, пожалуйста, до известноговремени не поминайте мне об этом ни слова

Вся эта речь была произнесена сухо, твердо и без запинки, как будтозаранее заученная. Мосье Поль почувствовал, что остался с носом.В этуминуту воротилась Марья Александровна. За нею, почти тотчас же, госпожаЗяблова

- Он, кажется, сейчас сойдет, Зина! Настасья Петровна, скорее, заварите нового чаю! - Марья Александровна была даже в маленьком волнении

- Анна Николаевна уже присылала наведаться. Ее Анютка прибегала накухню и расспрашивала. То-то злится теперь! - возвестила Настасья Петровна, бросаясь к самовару

- А мне какое дело! - сказала Марья Александровна, отвечая через плечо госпоже Зябловой. - Точно я интересуюсь знать, что думает ваша АннаНиколаевна? Поверьте, не буду никого подсылать к ней на кухню. И удивляюсь, решительно удивляюсь, почему вы все считаете меня врагом этой бедной Анны Николаевны, да и не вы одна, а все в городе? Я на вас пошлюсь,Павел Александрович! Вы знаете нас обеих, - ну из чего я буду врагом ее?За первенство? Но я равнодушна к этому первенству. Пусть ее, пусть будетпервая! Я первая готова поехать к ней, поздравить ее с первенством. Инаконец - все это несправедливо. Я заступлюсь за нее, я обязана за неезаступиться! На нее клевещут. За что вы все на нее нападаете? она молодаи любит наряды, - за это, что ли? Но, по-моему, уж лучше наряды, чемчто-нибудь другое, вот как Наталья Дмитриевна, которая - такое любит,что и сказать нельзя. За то ли, что Анна Николаевна ездит по гостям и неможет посидеть дома? Но боже мой! Она не получила никакого образования,и ей, конечно, тяжело раскрыть, например, книгу или заняться чем-нибудьдве минуты сряду. Она кокетничает и делает из окна глазки всем, кто нипройдет по улице. Но зачем же уверяют ее, что она хорошенькая, когда уней только белое лицо и больше ничего? Она смешит в танцах, - соглашаюсь! Но зачем же уверяют ее, что она прекрасно полькирует? На ней невозможные наколки и шляпки, - но чем же виновата она, что ей бог не далвкусу, а, напротив, дал столько легковерия. Уверьте ее, что хорошо приколоть к волосам конфетную бумажку, она и приколет. Она сплетница, - ноэто здешняя привычка: кто здесь не сплетничает? К ней ездит Сушилов сосвоими бакенбардами и утром, и вечером, и чуть ли не ночью. Ах, божемой! еще бы муж козырял в карты до пяти часов утра! К тому же здесьстолько дурных примеров! Наконец, это еще, может быть, и клевета. Словом, я всегда, всегда заступлюсь за нее!.. Но боже мой! вот и князь! Этоон, он! Я узнаю его! Я узнаю его из тысячи! Наконец-то я вас вижу, monprince! - вскричала Марья Александровна и бросилась навстречу вошедшемукнязю