Школьная библиотека

- Зачем же вы губите себя, князь? - воскликнула она торжественно. Столько чувства, столько жизненной силы, столько богатств душевных, изарыться на всю жизнь в уединение! убежать от людей, от друзей! Но этонепростительно! Одумайтесь, князь! взгляните на жизнь, так сказать, ясным оком! Воззовите из сердца своего воспоминания прошедшего, - воспоминания золотой вашей молодости, золотых беззаботных дней, - воскреситеих, воскресите себя! Начните опять жить в обществе, меж людей! Поезжайтеза границу, в Италию, в Испанию - в Испанию, князь!.. Вам нужно руководителя, сердце, которое бы любило, уважало вас, вам сочувствовало? Но увас есть друзья! Позовите их, кликните их, и они прибегут толпами! Япервая брошу все и прибегу на ваш вызов. Я помню нашу дружбу, князь; яброшу мужа и пойду за вами... и даже, если б я была еще моложе, если б ябыла так же хороша и прекрасна, как дочь моя, я бы стала вашей спутницей, подругой, женой вашей, если б вы того захотели!

- И я уверен, что вы были une charmante personne в свое вре-мя - проговорил князь, сморкаясь в платок. Глаза его были омочены слез0ми

- Мы живем в наших детях, князь, - с высоким чувством отвечала МарьяАлександровна. - У меня тоже есть свой ангел-хранитель! И это она, моядочь, подруга моих мыслей, моего сердца, князь! Она отвергла уже семьпредложений, не желая расставаться со мною

- Стало быть, она с вами поедет, когда вы бу-дете со-про-вождать меняза гра-ни-цу? В таком случае я непременно поеду за границу! - вскричалкнязь, одушевляясь. - Неп-ре-менно поеду! И если б я мог льстить себяна-деж-дою... Но она очаровательное, оча-ро-ва-тельное дитя! O macharmante enfant!.. - И князь снова начал целовать ее руки. Бедняжка,ему хотелось стать перед ней на колени

- Но... но, князь, вы говорите: можете ли вы льстить себя надеждою? подхватила Марья Александровна, почувствовав новый прилив красноречия. Но вы странны, князь! Неужели вы считаете себя уже недостойным вниманияженщин? Не молодость составляет красоту. Вспомните, что вы, так сказать,обломок аристократии! вы - представитель самых утонченных, самых рыцарских чувств и... манер! Разве Мария не полюбила старика Мазепу? Я помню,я читала, что Лоз°н, этот очаровательный маркиз двора Людовика... я забыла которого, - уже в преклонных летах, уже старик, - победил сердцеодной из первейшей придворных красавиц!.. И кто сказал вам, что вы старик? Кто научил вас этому! Разве люди, как вы, стареются? Вы с таким богатством чувств, мыслей, веселости, остроумия, жизненной силы, блестящихманер! Но появитесь где-нибудь теперь, за границей, на водах, с молодоюженой, с такой же красавицей, как например моя Зина, - я не об ней говорю, я говорю только так, для сравнения, - и вы увидите, какой колоссальный будет эффект! Вы - обломок аристократии, она - красавица из красавиц! вы ведете ее торжественно под руку; она поет в блестящем обществе, вы, с своей стороны, сыплете остроумием, - да все воды сбегутсясмотреть на вас! Вся Европа закричит, потому что все газеты, всефельетоны на водах заговорят в один голос... Князь, князь! И вы говорите: можете ли вы льстить себя надеждою?

- Фельетоны... ну да. ну да!.. Это в газетах... - бормочет князь,вполовину не понимая болтовню Марья Александровны и раскисая все более иболее. - Но.. ди-тя мое, если вы не ус-тали, - повторите еще раз тот романс, который вы сейчас пели!

- Ах, князь! Но у ней есть и другие романсы, еще лучше... Помните,князь, "L'hirondelle?" Вы, вероятно, слышали?

- Да, помню... или, лучше сказать, я за-был. Нет, нет, прежнийро-манс, тот самый, который она сейчас пе-ла! Я не хочу "L'hirondelle"!Я хочу тот романс... - говорил князь, умоляя, как ребенок

Зина пропела еще раз. Князь не мог удержаться и опустился перед нейна колена. Он плакал

- O ma belle chatelaine! - воскликнул он своим дребезжащим от старости и волнения голосом. - O ma charmante chatelaine! О милое дитя мое! вымне так много на-пом-нили... из того, что давно прошло... Я тогда пелдуэты... с виконтессой... этот самый романс... а теперь... Я не знаю,что уже те-перь..

Всю эту речь князь произнес задыхаясь и захлебываясь. Язык его приметно одеревенел. Некоторых слов почти совсем нельзя было разобрать

Видно было только, что он в сильнейшей степени расчувствовался. МарьяАлександровна немедленно подлила масла в огонь

- Князь! Но вы, пожалуй, влюбитесь в мою Зину! - вскричала она, почувствовав, что минута была торжественная

Ответ князя превзошел ее лучшие ожидания

- Я до безумия влюблен в нее! - вскричал старичок, вдруг весь оживляясь, все еще стоя на коленах и весь дрожа от волнения. - Я ей жизнь готов отдать! И если б я только мог на-де-яться... Но подымите меня, яне-мно-го ослаб... Я... если б только мог надеяться предложить ей моесердце, то... я она бы мне каждый день пела ро-ман-сы, а я бы все смотрел на нее... все смотрел... Ах, боже мой!

- Князь, князь! вы предлагаете ей свою руку! вы хотите ее взять у меня, мою Зину! мою милую, моего ангела, Зину! Но я не пущу тебя, Зина!Пусть вырвут ее из рук моих, из рук матери! - Марья Александровна бросилась к дочери и крепко сжала ее в объятиях, хотя чувствовала, что ее довольно сильно отталкивали... Маменька немного пересаливала. Зиначувствовала это всем существом своим и с невыразимым отвращением смотрела на всю комедию. Однако ж она молчала, а это - все, что было надоМарье Александровне

- Она девять раз отказывала, чтоб только не разлучаться с своей матерью! - кричала она. - Но теперь - мое сердце предчувствует разлуку

Еще давеча я заметила, что она так смотрела на вас... Вы поразили еесвоим аристократизмом, князь, этой утонченностью!.. О! вы разлучите нас;я это предчувствую!.

- Я о-бо-жаю ее! - пробормотал князь, все еще дрожа как осиновый листик

- Итак, ты оставляешь мать свою! - воскликнула Марья Александровна,еще раз бросаясь на шею дочери

Зина торопилась кончить тяжелую сцену. Она молча протянула князю своюпрекрасную руку и даже заставила себя улыбнуться. Князь с благоговениемпринял эту ручку и покрыл ее поцелуями

- Я только теперь на-чи-наю жить, - бормотал он, захлебываясь от восторга

- Зина! - торжественно проговорила Марья Александровна, - взгляни наэтого человека! Это самый честнейший, самый благороднейший человек извсех, которых я знаю! Это рыцарь средних веков! Но она это знает, князь;она знает, на горе моему сердцу... О! зачем вы приехали! Я передаю ваммое сокровище, моего ангела. Берегите ее, князь! Вас умоляет мать, и какая мать осудит меня за мою горесть!

- Маменька, довольно! - прошептала Зина

- Вы защитите ее от обиды, князь? Ваша шпага блеснет в глаза клеветнику или дерзкому, который осмелится обидеть мою Зину?

- Довольно, маменька, или я..

- Ну да, блеснет... - бормотал князь. - Я только теперь начинаюжить... Я хочу, чтоб сейчас же, сию ми-нуту была свадьба... я... Я хочупослать сейчас же в Ду-ха-но-во. Там у меня брил-ли-анты. Я хочу положить их к ее ногам..

- Какой пыл! какой восторг! какое благородство чувств! - воскликнулаМарья Александровна. - И вы могли, князь, вы могли губить себя, удаляясьот света? Я тысячу раз буду это говорить! Я вне себя, когда вспомню обэтой адской..

- Что же мне де-лать, я так бо-ялся! - бормотал князь, хныча и расчувствовавшись. - Они меня в су-мас-шед-ший дом посадить хо-те-ли... Я ииспугался

- В сумасшедший дом! О изверги! о бесчеловечные люди! О низкое коварство! Князь, я это слышала! Но это сумасшествие со стороны этих людей. Но за что же, за что?!