Школьная библиотека

заметил, что выронил, потому не до того ему было. Коробка же яснодоказывает, что он именно там стоял. Вот и вся штука!

- Хитро! Нет, брат, это хитро. Это хитрее всего!

- Да почему же, почему же?

- Да потому что слишком уж все удачно сошлось... и сплелось... точнокак на театре

- Э-эх! - вскричал было Разумихин, но в эту минуту отворилась дверь, ивошло одно новое, не знакомое ни одному из присутствующих, лицо

V

Это был господин немолодых уже лет, чопорный, осанистый, с осторожноюи брюзгливою физиономией, который начал тем, что остановился в дверях,озираясь кругом с обидно-нескрываемым удивлением и как будто спрашиваявзглядами: "Куда ж это я попал?" Недоверчиво и даже с аффектациейнекоторого испуга, чуть ли даже не оскорбления, озирал он тесную и низкую"морскую каюту" Раскольникова. С тем же удивлением перевел и уставил потомглаза на самого Раскольникова, раздетого, всклоченного, немытого, лежавшегоне мизерном грязном своем диване и тоже неподвижно его рассматривавшего

Затем, с тою же медлительностью, стал рассматривать растрепанную, небритуюи нечесаную фигуру Разумихина, который в свою очередь дерзко-вопросительноглядел ему прямо в глаза, не двигаясь с места. Напряженное молчание длилосьс минуту, и наконец, как и следовало ожидать, произошла маленькая переменадекорации. Сообразив, должно быть, по некоторым, весьма, впрочем, резким,данным, что преувеличенно-строгою осанкой здесь в этой "морской каюте",ровно ничего не возьмешь вошедший господин несколько смягчился и вежливо,хотя и не без строгости, произнес, обращаясь к Зосимову и отчеканиваякаждый слог своего вопроса:

- Родион Романыч Раскольников, господин студент или бывший студент?

Зосимов медленно шевельнулся и, может быть, и ответил бы, если быРазумихин, к которому вовсе не относились, не предупредил его тотчас же:

- А вот он лежит на диване! А вам что нужно?

Это фамильярное "а вам что нужно?" так и подсекло чопорного господина;он даже чуть было не поворотился к Разумихину, но успел-таки сдержать себявовремя и поскорей повернулся опять к Зосимову

- Вот Раскольников! - промямлил Зосимов, кивнув на больного, затемзевнул, причем как-то необыкновенно много раскрыл свой рот и необыкновеннодолго держал его в таком положении. Потом медленно потащился в свойжилетный карман, вынул огромнейшие выпуклые глухие золотые часы, раскрыл,посмотрел и так же медленно и лениво потащился опять их укладывать

Сам Раскольников все время лежал молча, навзничь, и упорно, хотя и безвсякой мысли, глядел на вошедшего. Лицо его, отвернувшееся теперь отлюбопытного цветка на обоях, было чрезвычайно бледно и выражалонеобыкновенное страдание, как будто он только что перенес мучительнуюоперацию или выпустили его сейчас из-под пытки. Но вошедший господинмало-помалу стал возбуждать в нем все больше и больше внимания, потомнедоумения, потом недоверчивости и даже как будто боязни. Когда же Зосимов,указав на него, проговорил: "вот Раскольников", он вдруг, быстроприподнявшись, точно привскочив, сел на постели и почти вызывающим, нопрерывистым и слабым голосом произнес:

- Да! Я Раскольников! Что вам надо?

Гость внимательно посмотрел и внушительно произнес:

- Петр Петрович Лужин. Я в полной надежде, что имя мое не совсем ужевам безызвестно

Но Раскольников, ожидавший чего-то совсем другого, тупо и задумчивопосмотрел на него и ничего не ответил, как будто имя Петра Петровича слышалон решительно в первый раз

- Как? Неужели вы до сих пор не изволили еще получить никакихизвестий? - спросил Петр Петрович, несколько коробясь

В ответ на это Раскольников медленно опустился на подушку, закинулруки за голову и стал смотреть в потолок. Тоска проглянула в лице Лужина

Зосимов и Разумихин еще с бо'льшим любопытством принялись его оглядывать, ион видимо наконец сконфузился

- Я предполагал и рассчитывал, - замямлил он, - что письмо, пущенноеуже с лишком десять дней, даже чуть ли не две недели..

- Послушайте, что ж вам все стоять у дверей-то? - перебил вдругРазумихин, - коли имеете что объяснить, так садитесь, а обоим вам, сНастасьей, там тесно. Настасьюшка, посторонись, дай пройти! Проходите, вотвам стул, сюда! Пролезайте же!

Он отодвинул свой стул от стола, высвободил немного пространства междустолом и своими коленями и ждал несколько в напряженном положении, чтобыгость "пролез" в эту щелочку. Минута была так выбрана, что никак нельзябыло отказаться, и гость полез через узкое пространство, торопясь испотыкаясь. Достигнув стула, он сел и мнительно поглядел на Разумихина

- Вы, впрочем, не конфузьтесь, - брякнул тот, - Родя пятый день ужеболен и три дня бредил, а теперь очнулся и даже ел с аппетитом. Это вот егодоктор сидит, только что его осмотрел, а я товарищ Родькин, тоже бывшийстудент, и теперь вот с ним нянчусь; так вы нас не считайте и нестесняйтесь, а продолжайте, что вам там надо

- Благодарю вас. Не обеспокою ли я, однако, больного своимприсутствием и разговором? - обратился Петр Петрович к Зосимову

- Н-нет, - промямлил Зосимов, - даже развлечь можете, - и опятьзевнул

- О, он давно уже в памяти, с утра! - продолжал Разумихин,фамильярность которого имела вид такого неподдельного простодушия, что ПетрПетрович подумал и стал ободряться, может быть, отчасти и потому, что этотоборванец и нахал успел-таки отрекомендоваться студентом

- Ваша мамаша... - начал Лужин

- Гм! - громко сделал Разумихин. Лужин посмотрел на неговопросительно

- Ничего, я так; ступайте..

Лужин пожал плечами

- ... Ваша мамаша, еще в бытность мою при них, начала к вам письмо

Приехав сюда, я нарочно пропустил несколько дней и не приходил к вам, чтобуж быть вполне уверенным, что вы извещены обо всем; но теперь, к удивлениюмоему..

- Знаю, знаю! - проговорил вдруг Раскольников, с выражением самойнетерпеливой досады. - Это вы? Жених? Ну, знаю!.. и довольно!

Петр Петрович решительно обиделся, но смолчал. Он усиленно спешилсообразить, что все это значит? С минуту продолжалось молчание

Между тем Раскольников, слегка было оборотившийся к нему при ответе,принялся вдруг его снова рассматривать пристально и с каким-то особеннымлюбопытством, как будто давеча еще не успел его рассмотреть всего или какбудто что-то новое в нем его поразило: даже приподнялся для этого нарочно сподушки. Действительно, в общем виде Петра Петровича поражало как бы что-тоособенное, а именно, нечто как бы оправдывавшее название "жениха", такбесцеремонно ему сейчас данное. Во-первых, было видно и даже слишкомзаметно, что Петр Петрович усиленно поспешил воспользоваться несколькимиднями в столице, чтоб успеть принарядиться и прикраситься в ожиданииневесты, что, впрочем, было весьма невинно и позволительно. Дажесобственное, может быть даже слишком самодовольное собственное сознаниесвоей приятной перемены к лучшему могло бы быть прощено для такого случая,ибо Петр Петрович состоял на линии жениха. Все платье его было только чтоот портного, и все было хорошо, кроме разве того только, что все былослишком новое и слишком обличало известную цель. Даже щегольская,новехонькая, круглая шляпа об этой цели свидетельствовала: Петр Петровичкак-то уж слишком почтительно с ней обращался и слишком осторожно держал еев руках. Даже прелестная пара сиреневых, настоящих жувеневских, перчатоксвидетельствовала то же самое, хотя бы тем одним, что их не надевали, а