Школьная библиотека

только носили в руках для параду. В одежде же Петра Петровича преобладалицвета светлые и юношественные. На нем был хорошенький летний пиджаксветло-коричневого оттенка, светлые легкие брюки, таковая же жилетка,только что купленное тонкое белье, батистовый самый легкий галстучек срозовыми полосками, и что всего лучше: все это было даже к лицу ПетруПетровичу. Лицо его, весьма свежее и даже красивое, и без того казалосьмоложе своих сорока пяти лет. Темные бакенбарды приятно осеняли его с обеихсторон, в виде двух котлет, и весьма красиво сгущались возлесветловыбритого блиставшего подбородка. Даже волосы, впрочем чуть-чуть лишьс проседью, расчесанные и завитые у парикмахера, не представляли этимобстоятельством ничего смешного или какого-нибудь глупого вида, чтообыкновенно всегда бывает при завитых волосах, ибо придает лицу неизбежноесходство с немцем, идущим под венец. Если же и было что-нибудь в этойдовольно красивой и солидной физиономии действительно неприятное иотталкивающее, то происходило уж от других причин. Рассмотрев без церемониигосподина Лужина, Раскольников ядовито улыбнулся, снова опустился наподушку и стал по-прежнему глядеть в потолок

Но господин Лужин скрепился и, кажется, решился не примечать довремени всех этих странностей

- Жалею весьма и весьма, что нахожу вас в таком положении, - начал онснова, с усилием прерывая молчание. - Если б знал о вашем нездоровье, зашелбы раньше. Но, знаете, хлопоты!.. Имею к тому же весьма важное дело по моейадвокатской части в сенате. Не упоминаю уже о тех заботах, которые и выугадаете. Ваших, то есть мамашу и сестрицу, жду с часу на час..

Раскольников пошевелился и хотел было что-то сказать; лицо еговыразило некоторое волнение. Петр Петрович приостановился, выждал, но таккак ничего не последовало, то и продолжал:

- ... С часу на час. Приискал им на первый случай квартиру..

- Где? - слабо выговорил Раскольников

- Весьма недалеко отсюда, дом Бакалеева..

- Это на Вознесенском, - перебил Разумихин, - там два этажа поднумерами; купец Юшин содержит; бывал

- Да, нумера-с..

- Скверность ужаснейшая: грязь, вонь, да и подозрительное место; штукислучались; да и черт знает кто не живет!.. Я и сам-то заходил поскандальному случаю. Дешево, впрочем

- Я, конечно, не мог собрать стольких сведений, так как и сам человекновый, - щекотливо возразил Петр Петрович, - но, впрочем, две весьма ивесьма чистенькие комнатки, а так как это на весьма короткий срок... Яприискал уже настоящую, то есть будущую нашу квартиру, - оборотился он кРаскольникову, - и теперь ее отделывают; а покамест и сам теснюсь внумерах, два шага отсюда, у госпожи Липпевехзель, в квартире одного моегомолодого друга, Андрея Семеныча Лебезятникова; он-то мне и дом Бакалеевауказал..

- Лебезятникова? - медленно проговорил Раскольников, как бы что-топрипоминая

- Да, Андрей Семеныч Лебезятников, служащий в министерстве. Изволитезнать?

- Да... нет... - ответил Раскольников

- Извините, мне так показалось по вашему вопросу. Я был когда-тоопекуном его... очень милый молодой человек... и следящий... Я же радвстречать молодежь: по ней узнаешь, что нового. - Петр Петрович с надеждойоглядел всех присутствующих

- Это в каком отношении? - спросил РазумихоD

- В самом серьезном, так сказать, в самой сущности дела, - подхватилПетр Петрович, как бы обрадовавшись вопросу. - Я, видите ли, уже десять летне посещал Петербурга. Все эти наши новости, реформы, идеи - все это и донас прикоснулось в провинции; но чтобы видеть яснее и видеть все, надобнобыть в Петербурге. Ну-с, а моя мысль именно такова, что всего большезаметишь и узнаешь, наблюдая молодые поколения наши. И признаюсь:порадовался..

- Чему именно?

- Вопрос ваш обширен. Могу ошибаться, но, кажется мне, нахожу болееясный взгляд, более, так сказать, критики; более деловитости..

- Это правда, - процедил Зосимов

- Врешь ты, деловитости нет, - вцепился Разумихин. - Деловитостьприобретается трудно, а с неба даром не слетает. А мы чуть не двести леткак от всякого дела отучены... Идеи-то, пожалуй, и бродят, - обратился он кПетру Петровичу, - и желание добра есть, хоть и детское; и честность даженайдется, несмотря на то что тут видимо-невидимо привалило мошенников, аделовитости все-таки нет! Деловитость в сапогах ходит

- Не соглашусь с вами, - с видимым наслаждением возразил ПетрПетрович, - конечно, есть увлечения, неправильности, но надо быть иснисходительным: увлечения свидетельствуют о горячности к делу и о тойнеправильной внешней обстановке, в которой находится дело. Если же сделаномало, то ведь и времени было немного. О средствах и не говорю. По моему желичному взгляду, если хотите, даже нечто и сделано: распространены новые,полезные мысли, распространены некоторые новые, полезные сочинения, вместопрежних мечтательных и романический; литература принимает более зрелыйоттенок; искоренено и осмеяно много вредных предубеждений... Одним словом,мы безвозвратно отрезали себя от прошедшего, а это, по-моему, уж дело-с..

- Затвердил! Рекомендуется, - произнес вдруг Раскольников

- Что-с? - спросил Петр Петрович, не расслышав, но не получил ответа

- Это все справедливо, - поспешил вставить Зосимов

- Не правда ли-с? - продолжал Петр Петрович, приятно взглянув наЗосимова. - Согласитесь сами, - продолжал он, обращаясь к Разумихину, ноуже с оттенком некоторого торжества и превосходства, и чуть было неприбавил: "молодой человек", - что есть преуспеяние, или, как говоряттеперь, прогресс, хотя бы во имя науки и экономической правды..

- Общее место!

- Нет, не общее место-с! Если мне, например, до сих пор говорили:"возлюби", и я возлюблял, то что из того выходило? - продолжал ПетрПетрович, может быть с излишнею поспешностью, - выходило то, что я рвалкафтан пополам, делился с ближним, и оба мы оставались наполовину голы, порусской пословице: "Пойдешь за несколькими зайцами разом, и ни одного недостигнешь". Наука же говорит: возлюби, прежде всех, одного себя, ибо всена свете на личном интересе основано. Возлюбишь одного себя, то и дела своиобделаешь как следует, и кафтан твой останется цел. Экономическая же правдаприбавляет, что чем более в обществе устроенных частных дел и, так сказать,целых кафтанов, тем более для него твердых оснований и тем болееустраивается в нем и общее дело. Стало быть, приобретая единственно иисключительно себе, я именно тем самым приобретаю как бы и всем и веду ктому, чтобы ближний получил несколько более рваного кафтана и уже не отчастных, единичных щедрот, а вследствие всеобщего преуспеяния. Мысльпростая, но, к несчастию, слишком долго не приходившая, заслоненнаявосторженностью и мечтательностию, а казалось бы, немного надо остроумия,чтобы догадаться..

- Извините, я тоже неостроумен, - резко перебил Разумихин, - а потомуперестанемте. Я ведь и заговорил с целию, а то мне вся этаболтовня-себятешение, все эти неумолчные, беспрерывные общие места, и всето же да все то же, до того в три года опротивели, что, ей-богу, краснею,когда и другие-то, не то что я, при мне говорят. Вы, разумеется, спешилиотрекомендоваться в своих познаниях, это очень простительно, и я неосуждаю. Я же хотел только узнать теперь, кто вы такой, потому что, видители, к общему-то делу в последнее время прицепилось столько разныхпромышленников, и до того исказили они все, к чему ни прикоснулись, в свойинтерес, что решительно все дело испакостили. Ну-с, и довольно!

- Милостивый государь, - начал было господин Лужин, коробясь счрезвычайным достоинством, - не хотите ли вы, столь бесцеремонно,изъяснить, что и я..