Школьная библиотека

только..

- Что?

- Ведь он никого не любит; может, и никогда не полюбит, - отрезалРазумихин

- То есть не способен полюбить?

- А знаете, Авдотья Романовна, вы сами ужасно как похожи на вашегобрата, даже во всем! - брякнул он вдруг, для себя самого неожиданно, нототчас же, вспомнив о том, что сейчас говорил ей же про брата, покраснелкак рак и ужасно сконфузился. Авдотья Романовна не могла не рассмеяться, нанего глядя

- Насчет Роди вы оба можете ошибаться, - подхватила несколькопикированная Пульхерия Александровна. - Я не про теперешнее говорю,Дунечка. То, что пишет Петр Петрович в этом письме... и что мы предполагалис тобой, - может быть, неправда, но вы вообразить не можете, ДмитрийПрокофьич, как он фантастичен и, как бы это сказать, капризен. Егохарактеру я никогда не могла довериться, даже когда ему было толькопятнадцать лет. Я уверена, что он и теперь вдруг что-нибудь может сделать ссобой такое, чего ни один человек никогда и не подумает сделать... Данедалеко ходить: известно ли вам, как он, полтора года назад, меня изумил,потряс и чуть совсем не уморил, когда вздумал было жениться на этой, какее, - на дочери этой Зарницыной, хозяйки его?

- Знаете вы что-нибудь подробно об этой истории? - спросила АвдотьяРомановна

- Вы думаете, - с жаром продолжала Пульхерия Александровна, - его быостановили тогда мои слезы, мои просьбы, моя болезнь, моя смерть, можетбыть, с тоски, наша нищета? Преспокойно бы перешагнул через всепрепятствия. А неужели он, неужели ж он нас не любит?

- Он ничего и никогда сам об этой истории со мною не говорил, осторожно отвечал Разумихин, - но я кой-что слышал от самой госпожиЗарницыной, которая тоже, в своем роде, не из рассказчиц, и что слышал, то,пожалуй, несколько даже и странно..

- А что, что вы слышали? - спросили разом обе женщины

- Впрочем, ничего такого слишком уж особенного. Узнал я только, чтобрак этот, совсем уж слаженный и не состоявшийся лишь за смертию невесты,был самой госпоже Зарницыной очень не по душе... Кроме того, говорят,невеста была собой даже не хороша, то есть говорят, даже дурна... и такаяхворая, и... и странная... а впрочем, кажется, с некоторыми достоинствами

Непременно должны были быть какие-нибудь достоинства; иначе понять ничегонельзя... Приданого тоже никакого, да он на приданое и не стал бырассчитывать... Вообще в таком деле трудно судить

- Я уверена, что она достойная была девушка, - коротко заметилаАвдотья Романовна

- Бог меня простит, а я-таки порадовалась тогда ее смерти, хоть и незнаю, кто из них один другого погубил бы: он ли ее, или она его? заключила Пульхерия Александровна; затем осторожно, с задержками и сбеспрерывными взглядываниями на Дуню, что было той, очевидно, неприятно,принялась опять расспрашивать о вчерашней сцене между Родей и Лужиным. Этопроисшествие, как видно, беспокоило ее более всего, до страха и трепета

Разумихин пересказал все снова, в подробности, но на этот раз прибавил исвое заключение: он прямо обвинил Раскольникова в преднамеренномоскорблении Петра Петровича, на этот раз весьма мало извиняя его болезнию

- Он еще до болезни это придумал, - прибавил он

- Я тоже так думаю, - сказала Пульхерия Александровна с убитым видом

Но ее очень поразило, что о Пет0е Петровиче Разумихин выразился на этот разтак осторожно и даже как будто и с уважением. Поразило это и АвдотьюРомановну

- Так вы вот какого мнения о Петре Петровиче? - не утерпела неспросить Пульхерия Александровна

- О будущем муже вашей дочери я и не могу быть другого мнения, твердо и с жаром отвечал Разумихин, - и не из одной пошлой вежливости этоговорю, а потому... потому... ну хоть по тому одному, что Авдотья Романовнасама, добровольно, удостоила выбрать этого человека. Если же я так поносилего вчера, то это потому, что вчера я был грязно пьян и еще... безумен; да,безумен, без головы, сошел с ума, совершенно... и сегодня стыжусь того!.. Он покраснел и замолчал. Авдотья Романовна вспыхнула, но не прерваламолчания. Она не промолвила ни одного слова с той самой минуты, какзаговорили о Лужине

А между тем Пульхерия Александровна, без ее поддержки, видимонаходилась в нерешимости. Наконец, запинаясь и беспрерывно посматривая надочь, объявила, что ее чрезвычайно заботит теперь одно обстоятельство

- Видите, Дмитрий Прокофьич... - начала она. - Я буду совершеннооткровенна с Дмитрием Прокофьичем, Дунечка?

- Уж конечно, маменька, - внушительно заметила Авдотья Романовна

- Вот в чем дело, - заторопилась та, как будто с нее гору снялипозволением сообщить свое горе. - Сегодня, очень рано, мы получили от ПетраПетровича записку в ответ на наше вчерашнее извещение о приезде. Видите,вчера он должен был встретить нас, как и обещал, в самом вокзале. Вместотого в вокзал был прислан навстречу нам какой-то лакей с адресом этихнумеров и чтобы нам показать дорогу, а Петр Петрович приказывал передать,что он прибудет к нам сюда сам сегодня поутру. Вместо того пришла сегодняпоутру от него вот эта записка... Лучше всего, прочтите ее сами; тут естьпункт, который очень меня беспокоит... вы сейчас увидите сами, какой этопункт, и... скажите мне ваше откровенное мнение, Дмитрий Прокофьич! Вылучше всех знаете характер Роди и лучше всех можете посоветовать

Предупреждаю вас, что Дунечка уже все разрешила, с первого шагу, но я, яеще не знаю, как поступить, и... и все ждала вас

Разумихин развернул записку, помеченную вчерашним числом, и прочелследующее:

"Милостивая государыня Пульхерия Александровна, имею честь васуведомить, что по происшедшим внезапным задержкам встретить вас удебаркадера не мог, послав с тою целью человека, весьма расторопного

Равномерно лишу себя чести свидания с вами и завтра поутру, понеотлагательным сенатским делам и чтобы не помешать родственному свиданиювашему с вашим сыном и Авдотьи Романовны с ее братом. Буду же иметь честьпосетить вас и откланяться вам в вашей квартире не иначе как завтрашнийдень, ровно в восемь часов пополудни, причем осмеливаюсь присовокупитьубедительную и, прибавлю к тому, настоятельную просьбу мою, чтобы при общемсвидании нашем Родион Романович уже не присутствовал, так как онбеспримерно и неучтиво обидел меня при вчерашнем посещении его в болезни и,кроме того, имея лично к вам необходимое и обстоятельное объяснение поизвестному пункту, насчет коего желаю узнать ваше собственное истолкование

Имею честь при сем заранее предуведомить, что если, вопреки просьбе,встречу Родиона Романовича, то принужден буду немедленно удалиться, и тогдапеняйте уже на себя. Пишу же в том предположении, что Родион Романович,казавшийся при посещении моем столь больным, через два часа вдругвыздоровел, а стало быть, выходя со двора, может и к вам прибыть. Утвержденже в том собственными моими глазами, в квартире одного, разбитого лошадьми,пьяницы, от сего умершего, дочери которого, девице отъявленного поведения,выдал вчера до двадцати пяти рублей, под предлогом похорон, что весьма меняудивило, зная, при каких хлопотах собирали вы сию сумму. При чем,свидетельствуя мое особое почтение уважаемой Авдотье Романовне, прошупринять чувства почтительной преданности

вашего покорного слуги

П. Лужина"

- Что мне теперь делать, Дмитрий Прокофьич? - заговорила ПульхерияАлександровна, чуть не плача. - Ну как я предложу Роде не приходить? Он такнастойчиво требовал вчера отказа Петру Петровичу, а тут и его самого велятне принимать! Да он нарочно придет, как узнает, и... что тогда будет?

- Поступите так, как решила Авдотья Романовна, - спокойно и тотчас жеотвечал Разумихин

- Ах, боже мой! Она говорит... она бог знает что говорит и необъясняет мне цели! Она говорит, что лучше будет, то есть не то что лучше,а для чего-то непременно будто бы надо, чтоб и Родя тоже нарочно пришел