Школьная библиотека

С моря поднималась туча - черная, тяжелая, суровых очертаний, похожая нагорный хребет. Она ползла в степь. С ее вершины срывались клочья облаков,неслись вперед ее и гасили звезды одну за другой. Море шумело. Недалеко отнас, в лозах винограда, целовались, шептали и вздыхали. Глубоко в степи выласобака... Воздух раздражал нервы странным запахом, щекотавшим ноздри. Отоблаков падали на землю густые стаи теней и ползли по ней, ползли, исчезали,являлись снова... На месте луны осталось только мутное опаловое пятно,иногда его совсем закрывал сизый клочок облака. И в степной дали, теперь ужечерной и страшной, как бы притаившейся, скрывшей в себе что-то, вспыхивалималенькие голубые огоньки. То там, то тут они на миг являлись и гасли, точнонесколько людей, рассыпавшихся по степи далеко друг от друга, искали в нейчто-то, зажигая спички, которые ветер тотчас же гасил. Это были оченьстранные голубые языки огня, намекавшие на что-то сказочное.

- Видишь ты искры? - спросила меня Изергиль.

- Вон те, голубые? - указывая ей на степь, сказал я.

- Голубые? Да, это они... Значит, летают все-таки! Ну-ну... Я уж вот невижу их больше. Не могу я теперь многого видеть.

- Откуда эти искры? - спросил я старуху. Я слышал кое-что раньше опроисхождении этих искр, но мне хотелось послушать, как расскажет о том жестарая Изергиль.

- Эти искры от горящего сердца Данко. Было на свете сердце, котороеоднажды вспыхнуло огнем... И вот от него эти искры. Я расскажу тебе проэто... Тоже старая сказка... Старое, все старое! Видишь ты, сколько встарине всего?.. А теперь вот нет ничего такого - ни дел, ни людей, нисказок таких, как в старину... Почему?.. Ну-ка, скажи! Не скажешь... Что тызнаешь? Что все вы знаете, молодые? Эхе-хе!.. Смотрели бы в старину зорко там все отгадки найдутся... А вот вы не смотрите и не умеете жить оттого..

Я не вижу разве жизнь? Ох, все вижу, хоть и плохи мои глаза! И вижу я, чтоне живут люди, а все примеряются, примеряются и кладут на это всю жизнь. Икогда обворуют сами себя, истратив время, то начнут плакаться на судьбу. Чтоже тут - судьба? Каждый сам себе судьба! Всяких людей я нынче вижу, а вотсильных нет! Где ж они?.. И красавцев становится все меньше.

Старуха задумалась о том, куда девались из жизни сильные и красивые люди,и, думая, осматривала темную степь, как бы ища в ней ответа.

Я ждал ее рассказа и молчал, боясь, что, если спрошу ее о чем-либо, онаопять отвлечется в сторону.

И вот она начала рассказ

III

"Жили на земле в старину одни люди, непроходимые леса окружали с трехсторон таборы этих людей, а с четвертой - была степь. Были это веселые,сильные и смелые люди. И вот пришла однажды тяжелая пора явились откуда-тоиные племена и прогнали прежних в глубь леса. Там были болота и тьма, потомучто лес был старый, и так густо переплелись его ветви, что сквозь них невидать было неба, и лучи солнца едва могли пробить себе дорогу до болотсквозь густую листву. Но когда его лучи падали на воду болот, то подымалсясмрад, и от него люди гибли один за другим. Тогда стали плакать жены и детиэтого племени, а отцы задумались и впали в тоску. Нужно было уйти из этоголеса, и для того были две дороги: одна - назад, - там были сильные и злыевраги, другая - вперед, - там стояли великаны-деревья, плотно обняадругдруга могучими ветвями, опустив узловатые корни глубоко в цепкий ил болота

Эти каменные деревья стояли молча и неподвижно днем в сером сумраке и ещеплотнее сдвигались вокруг людей по вечерам, когда загорались костры. Ивсегда, днем и ночью, вокруг тех людей было кольцо крепкой тьмы, оно точнособиралось раздавить их, а они привыкли к степному простору. А еще страшнейбыло, когда ветер бил по вершинам деревьев и весь лес глухо гудел, точногрозил и пел похоронную песню тем людям. Это были все-таки сильные люди, имогли бы они пойти биться насмерть с теми, что однажды победили их, но онине могли умереть в боях, потому что у них были заветы, и коли б умерли они,то пропали б с ними из жизни и заветы. И потому они сидели и думали вдлинные ночи, под глухой шум леса, в ядовитом смраде болота. Они сидели, атени от костров прыгали вокруг них в безмолвной пляске, и всем казалось, чтоэто не тени пляшут, а торжествуют злые духи леса и болота... Люди вс° сиделии думали. Но ничто - ни работа, ни женщины не изнуряют тела и души людейтак, как изнуряют тоскливые думы. И ослабли люди от дум... Страх родилсясреди них, сковал им крепкие руки, ужас родили женщины плачем над трупамиумерших от смрада и над судьбой скованных страхом живых, - и трусливые словастали слышны в лесу, сначала робкие и тихие, а потом все громче и громче ..

Уже хотели идти к врагу и принести ему в дар волю свою, и никто уже,испуганный смертью, не боялся рабской жизни... Но тут явился Данко и спасвсех один".

Старуха, очевидно, часто рассказывала о горящем сердце Данко. Онаговорила певуче, и голос ее, скрипучий и глухой, ясно рисовал предо мной шумлеса, среди которого умирали от ядовитого дыхания болота несчастные,загнанные люди... "Данко - один из тех людей, молодой красавец. Красивые всегда смелы. И вот он говорит им, своим товарищам:

- Не своротить камня с пути думою. Кто ничего не делает, с тем ничего нестанется. Что мы тратим силы на думу да тоску? Вставайте, пойдем в лес ипройдем его сквозь, ведь имеет же он конец - все на свете имеет конец!Идемте! Ну! Гей!..

Посмотрели на него и увидали, что он лучший из всех, потому что в очахего светилось много силы и живого огня.

- Веди ты нас! - сказали они.

Тогда он повел..."

Старуха помолчала и посмотрела в степь, где все густела тьма. Искоркигорящего сердца Данко вспыхивали где-то далеко и казались голубымивоздушными цветами, расцветая только на миг.

"Повел их Данко. Дружно все пошли за ним - верили в него. Трудный путьэто был! Темно было, и на каждом шагу болото разевало свою жадную гнилуюпасть, глотая людей, и деревья заступали дорогу могучей стеной. Переплелисьих ветки между собой; как змеи, протянулись всюду корни, и каждый шаг многостоил пота и крови тем людям. Долго шли они... Все гуще становился лес, всеменьше было сил! И вот стали роптать на Данко, говоря, что напрасно он,молодой и неопытный, повел их куда-то. А он шел впереди их и был бодр иясен.

Но однажды гроза грянула над лесом, зашептали деревья глухо, грозно. Истало тогда в лесу так темно, точно в нем собрались сразу все ночи, сколькоих было на свете с той поры, как он родился. Шли маленькие люди междубольших деревьев и в грозном шуме молний, шли они, и, качаясь,великаны-деревья скрипели и гудели сердитые песни, а молнии, летая надвершинами леса, освещали его на минутку синим, холодным огнем и исчезали также быстро, как являлись, пугая людей. И деревья, освещенные холодным огнеммолний, казались живыми, простирающими вокруг людей, уходивших из пленатьмы, корявые, длинные руки, сплетая их в густую сеть, пытаясь остановитьлюдей. А из тьмы ветвей смотрело на идущих что-то страшное, темное ихолодное. Это был трудный путь, и люди, утомленные им, пали духом. Но имстыдно было сознаться в бессилии, и вот они в злобе и гневе обрушились наДанко, человека, который шел впереди их. И стали они упрекать его в неуменииуправлять ими, - вот как!

Остановились они и под торжествующий шум леса, среди дрожащей тьмы,усталые и злые, стали судить Данко.

- Ты, - сказали они, - ничтожный и вредный человек для нас! Ты повел наси утомил, и за это ты погибнешь!

- Вы сказали: "Веди!" - и я повел! - крикнул Данко, становясь против нихгрудью. - Во мне есть мужество вести, вот потому я повел вас! А вы? Чтосделали вы в помощь себе? Вы только шли и не умели сохранить силы на путьболее долгий! Вы только шли, шли, как стадо овец!

Но эти слова разъярили их еще более.

- Ты умрешь! Ты умрешь! - ревели они. А лес все гудел и гудел, вторя ихкрикам, и молнии разрывали тьму в клочья. Данко смотрел на тех, ради которыхон понес труд, и видел, что они - как звери. Много людей стояло вокруг него,но не было на лицах их благородства, и нельзя было ему ждать пощады от них

Тогда и в его сердце вскипело негодование, но от жалости к людям онопогасло. Он любил людей и думал, что, может быть, без него они погибнут. Ивот его сердце вспыхнуло огнем желания спасти их, вывести на легкий путь, итогда в его очах засверкали лучи того могучего огня... А они, увидав это,подумали, что он рассвирепел, отчего так ярко и разгорелись очи, и онинасторожились, как волки, ожидая, что он будет бороться с ними, и сталиплотнее окружать его, чтобы легче им было схватить и убить Данко. А он ужепонял их думу, оттого еще ярче загорелось в нем сердце, ибо эта их думародила в нем тоску.

А лес все пел свою мрачную песню, и гром гремел, и лил дождь...

- Что сделаю я для людей?! - сильнее грома крикнул Данко.

И вдруг он разорвал руками себе грудь и вырвал из нее свое сердце ивысоко поднял его над головой.

Оно пылало так ярко, как солнце, и ярче солнца, и весь лес замолчал,освещенный этим факелом великой любви к людям, а тьма разлетелась от светаего и там, глубоко в лесу, дрожащая, пала в гнилой зев болота. Люди же,изумленные, стали как камни.

- Идем! - крикнул Данко и бросился вперед на свое место, высоко держагорящее сердце и освещая им путь людям.

Они бросились за ним, очарованные. Тогда лес снова зашумел, удивленнокачая вершинами, но его шум был заглушен топотом бегущих людей. Все бежалибыстро и смело, увлекаемые чудесным зрелищем горящего сердца.

И теперь гибли, но гибли без жалоб и слез. А Данко все был впереди, исердце его все пылало, пылало!

И вот вдруг лес расступился перед ним, расступился и остался сзади,