Книга "Лолита". Страница 41
нашим автомобилем.
О, мне приходилось очень зорко присматривать за Лолитой,маленькой млеющей Лолитой! Благодаря, может быть, ежедневнойлюбовной зарядке, она излучала, несмотря на очень детскуюнаружность, неизъяснимо-томное свечение, приводившее гаражистов,отельных рассыльных, туристов, хамов в роскошных машинах,терракоттовых идиотов у синькой крашеных бассейнов в состояниеприпадочной похотливости, которая бы льстила моему самолюбию,если бы не обостряла так мою ревность; ибо маленькая Лолитаотдавала себе полный отчет в этом своем жарком свечении, и я нераз ловил ее, coulant un regard по направлению того или другоголюбезника, какого-нибудь, например, молодого подливателяавтомобильного масла, с мускулистой золотисто-коричневойобнаженной по локоть Рукой в браслетке часов, и не успевал яотойти (чтобы купить этой же Лолите сладкую сосульку), как ужеона и красавец механик самозабвенно обменивались прибаутками,словно пели любовный дуэт.
Когда, во время наших более длительных привалов, яоставался, бывало, в постели, отдыхая после особенно пламеннойутренней деятельности, и по доброте душевной (насытившийся,снисходительный Гум!) разрешал ей выйти в сад полюбоваться нарозы или даже перейти через улицу и посетить детскую библиотекув обществе мотельной соседки, некрасивой маленькой Мэри, ивосьмилетнего ее братишки, Лолита возвращалась с часовымопозданием: босоногая Мэри плелась далеко позади, а вместобратишки было двое верзил-старшеклассников, золотоволосыхгнусов, состоявших из мускулов и гонореи. Читатель может легкопредставить себе, что я отвечал баловнице, когда она - довольнонеуверенно, надобно признать - спрашивала меня, может ли онапойти с представленными мне Карлом и Фредом на роликовый каток.
Помню, как в другом месте, в первый раз, в пыльный,ветряный день, я действительно позволил ей покататься нароликах. Она имела жестокость заметить мне, что ей не будетникакого удовольствия, если я тоже пойду, так как в выбранный еючас ринг специально предназначается для молодежи. После долгогоспора мы выработали компромисс: я остался сидеть в автомобиле,остановившись среди других (пустых) машин, поставленных носом кроликовому катку на вольном воздухе; я мог видеть, как под егопарусиновым шатром около пятидесяти подростков, многие парами,бесконечно катились по кругу под автоматическую музыку, и ветерсеребрил деревья. Моя Долли была в синих ковбойских штанах ибелых сапожках, как большинство девочек на катке. Я считалобороты ровно гремящей толпы - и вдруг хватился ее. Когда онаопять проехала, то была в сопровождении трех фертов, разговоркоторых я подслушал несколько минут тому назад: стоя вне ринга,они обсуждали катавшихся девочек - и измывались над прелестной,долголягой красоточкой, явившейся в красных трусиках вместодлинных штанов.
Автомобилиста при въезде в Аризону и Калифорнию спрашивают,не ввозит ли он фруктов или растительных продуктов, и на этихпунктах, бывало, инспектор так пристально всматривался в нас,что бедное мое сердце давало перебой. "А меду не везете?"интересовался он, и моя медовая дурочка покатывалась со смеху
До сих пор вибрирует у меня вдоль оптическоганерва образЛолиты, едущей верхом, - звено в цепи платного тура по вьючнымтропам: она тряслась шагом, за дряхлой наездницей и передкрасношеим хлыщем-ранчором, а позади него ехал я и глядел на егожирный торс в цветистой рубашке еще более злобно, чем глядитавтомобилист на медленный грузовик, поднимающийся перед ним погорной дороге. А не то, в лыжном курорте, я видел ее, уплывавшуюот меня, небесную, отрешенную, на эфирном подъемном стуле, всевыше и выше, по направлению к сверкающей вершине, где дожидалисьее смеющиеся, голые по пояс атлеты.
В каком бы городе мы ни останавливались, я первым деломосведомлялся, с присущей европейцу учтивостью, о местонахождениипубличных бассейнов для плавания, музеев, местных школ, о числедетей в ближайшей школе и так далее; и в час отбытия школьногоавтобуса, улыбаясь и слегка подергиваясь (я обнаружил этотнервный свой тик оттого, что жестокая Лолита первая передразнилаего), я останавливался в стратегическом пункте, с моей беглойгимназисткой, сидевшей рядом со мной в машине, и наблюдал затем, как девочки выходят из школы - картина всегда прелестная
Эти остановки стали вскоре надоедать моей нетерпеливой Лопите, илишенная, как это случается с детьми, всякого сочувствия кмаленьким чужим прихотям, она грубой бранью осыпала меня затребование, чтобы она меня ласкала, пока синеглазые брюнеточки всиних трусиках, рыженькие в зеленых курточках без рукавов, имальчишеского вида дымчатые блондиночки в полинявших бумажныхштанах проходили мимо в сиянии солнца.
Делая некоторую уступку и ее капризам, я широко поддерживалвсюду и всегда совместное ее купание с другими девочками. Онаобожала сверкающие бассейны и была очень ловкой ныряльшицей. Яже, в комфортабельном халате, садился в пеструю четырехчасовуютень после собственного скромного погружения в воду, и вотблаженствовал, с фиктивной книгой, или мешочком конфет, или стем и с другим, или ни с чем, кроме тайно горящих желез, глядя,как она резвится, в резиновом чепчике, вся бисерная от влаги,ровно загорелая, радостная, как на каникульной рекламе, в своихтесных атласных плавках и сборчатом лифчике. Двенадцатилетняязазноба! Как самодовольно дивился я тому, что она - моя, моя,моя, как нежно я пересматривал наш недавний полдневный сеанс подстоны диких голубей и планировал следующий, предвечерний, и ящурился в стрельчатых лучах и сравнивал мою Лолиту с другиминимфетками, которых скуповатый случай собирал вокруг нее длямоего антологического услаждения и разбора; и нынче, положа рукуэтого зыбкого тела в этом девственном ситцевом платьице
возбудил во мне более острое влечение, чем она, или если ивозбудил, так только в двух-трех исключительных случаях, приособом свете, при особой смеси ароматов в воздухе - однажды(случай безнадежный) бледная испанская девочка, дочкааристократа с тяжелой челюстью, а другой раз - mais je divague.
Разумеется, мне приходилось быть всегда начеку, ибо я,проницательный ревнивец, отчетливо понимал BCIO опасность этихослепительных игр. Стоило мне отвернуться - отойти, например,несколько шагов, чтобы посмотреть, кончили ли убирать кашухижину - как уже, по возвращении, я заставал внезапнуюперемену."Лолиточка, les yeux perdus, окуная и полощадлиннопалые ножки в воде, сидела развалясь на каменном краюбассейна, меж тем как с каждой стороны от нее полулежал un brunadolescent, которого русая ее красота и ртуть в младенческихскладочках живота несомненно - думал я, о Бодлер! - заставят setordre в повторных снах в течение многих ночей...
Я попробовал научить ее играть в теннис, дабы иметь с неюбольше общих забав; но хотя я в свое время отлично играл,учителем я оказался прескверным; поэтому, в Калифорнии, янастоял, чтобы она взяла некоторое число дорогих уроков узнаменитого бывшего чемпиона, долговязого, морщинистого старикас целым гаремом мячиковых мальчиков. Вне площадки он казалсяужасной развалиной, но иногда во время урока, когда дляпродления обмена, он позволял себе удар, чистый, как кактусовыйцветок, и со струнным звоном возвращал мяч ученице, этабожественная смесь нежной точности и державной мощи напоминаламне, что тридцать лет тому назад, в Канн, я видел, как именно онв пух разбил великого Гобера! До того, как она стала заниматьсяс ним, я думал, что она никогда не научится играть. Накакой-нибудь отельной площадке я, бывало, тренировал моюбездарную девочку, - и передо мной возникали те далекие дни,когда при сильном горячем ветре, в вихре пыли, в тумане страннойусталости, я давал мяч за мячом веселой, невииной, изящнойАннабелле (блеск браслетки, плисированная юбочка, чернаябархатка вокруг лба). Каждое мое слово, каждый настойчивый советтолько усугубляли угрюмую злобу Лолиты. Странно сказать, нашимупражнениям она предпочитала - по крайней мере, до приезда вКалифорнию - бесформенный перешлеп (и бесконечные поиски мячей)с тоненькой, слабенькой, но удивительно хорошенькой - в стилеange gauche - сверстницей. В качестве зрителя, всегда готовогооказать помощь, я подходил к этой чужой девочке и вдыхал еелегкий мускусный запах, пока трогал ее голую руку и держал ее закисть с выдающейся косточкой или перемещал туда-сюда напоромладони ее прохладную ногу, чтобы добиться лучшей постановки дляудара слева. Тем временем Ло, нагнувшись вперед, ссолнечно-русыми волосами, падающими через лицо, вбивала ракету,как трость калеки, в землю и испускала страшный крик отвращения,вызванного моим вмешательством. Я оставлял их в покое и, сидя встороне, с шелковым шарфом вокруг шеи, продолжал на них смотретьи сравнивать их телодвижения. Было это в южной Аризоне, кажется,где зимние дни с ленцой, с теплым исподом. Неуклюжая Лолиточкапромахивалась и ругалась или попадала примитивной подачей всетку и в отчаянии поднимала к небу ракету, показывая влажный,блестящий молодой пух под мышкой, между тем как ее еще более
