Школьная библиотека

-- Вот вам вода. Но позвольте, Фальтер, правильно ли японял вас? Неужели вы отныне кандидат всепознания? Извините, нечувствую этого. Допускаю, что вы знаете что-то главное, но вваших словах нет конкретных признаков абсолютной мудрости

-- Берегу силы,-- сказал Фальтер.-- Да я и не утверждал,что теперь знаю все,-- например, арабский язык, или сколько развы в жизни брились, или кто набирал строки вон в той газете,которую читает мой дурак-зять. Я только говорю, что знаю все,что мог бы узнать. То же может сказать всякий, просмотревэнциклопедию, не правда ли, но только энциклопедия, точноезаглавие которой я узнал ( вот, кстати, даю вам более изящныйтермин: я знаю заглавие вещей), действительно всеобъемлющая -и вот в этом разница между мною и самым сведущим человеком

Видите ли, я узнал -- и тут я вас подвожу к самому краюитальянской пропасти,--дамы, не смотрите,--я узнал одну весьмапростую вещь относительно мира. Она сама по себе так ясна, такзабавно ясна, что только моя несчастная человеческая природаможет счесть ее чудовищной. Когда я сейчас скажу"соответствует", я под соответствием буду разуметь нечтобесконечно далекое от всех соответствий, вам известных, точнотак же как самая природа моего открытия ничего не имеет общегос природой физических или философских домыслов: итак, тоглавное во мне, что соответствует главному в мире, не подлежиттелесному трепету, который меня так разбил. Вместе с темвозможное знание всех вещей, вытекающее из знания главной, нерасполагает во мне достаточно прочным аппаратом. Я усилием волиприучаю себя не выходить из клетки, держаться правил вашегомышления, как будто ничего не случилось, то есть поступаю, какбедняк, получивший миллион, а продолжающий жить в подвале, ибоон знает, что малейшей уступкой роскоши он загубит свою печень

-- Но сокровище есть у вас, Фальтер,-- вот что мучительно

Оставим же рассуждения о вашем к нему отношении и потолкуем онем самом. Повторяю, ваш отказ дать мне взглянуть на вашумедузу принят мною к сведению, а кроме того, я готов не делатьдаже самых очевидных заключений, потому что, как вы намекаете,всякое логическое заключение есть заключение мысли в себе. Явам предлагаю другой метод вопросов н ответов: я вас не стануспрашивать о составе вашего сокровища, но ведь вы не выдадитеего тайны, если скажете мне, лежит ли око на востоке, или естьли в нем хоть один топаз, или прошел ли хоть один человек всоседстве от него. При этом если вы ответите на любой из моихвопросов утвердительно или отрицательно, я не только обязуюсьне избирать данного пути для дальнейшего продвижения однородныхвопросов, но обязуюсь и вообще прекратить разговор

-- Теоретически вы завлекаете меня в грубую ловушку,-сказал Фальтер, слегка затрясясь, как если б смеялся.-- Напрактике же это есть ловушка, лишь поскольку вы способны задатьмне хоть один вопрос, на который я мог бы ответить простым даили нет. Таких шансов весьма мало. Посему, если вам нравитсяпустая забава,-- пожалуйста, валяйте. Я подумал и сказал:

-- Позвольте мне, Фальтер, начать так, как начинаеттрадиционный турист, с осмотра старинной церкви, известной емупо снимкам. Позвольте мне спросить вас: существует ли Бог?

-- Холодно,-- ска7ал Фальтер. Я не понял ипереспросил

-- Бросьте,-- огрызнулся Фальтер.-- Я сказал "холодно",как говорится в игре, когда требуется найти запрятанныйпредмет. Если вы ищете под стулом или под тенью стула ипредмета там быть не может, потому что он просто в другомместе, то вопрос существования стула или тени стула не имеет нималейшего отношения к игре. Сказать же, что, может быть,стул-то существует, но предмет не там, то же, что сказать, что,может быть, предмет-то там, но стула не существует, то есть выопять попадаетесь в излюбленный человеческой мыслью круг

-- Но согласитесь, Фальтер, если вы говорите, что искомоене находится ни в каком соседстве с понятием Бога, а искомоеэто есть по вашей терминологии "заглавное", то, следовательно,понятие о Боге не есть заглавное, а если так, то нет заглавнойнеобходимости в этом понятии, и раз нет нужды в Боге, то и Боганет

-- Значит, вы не поняли моих слов о соотношении междувозможным местом и невозможностью в нем нахождения предмета

Хорошо, скажу вам яснее. Тем, что вы упомянули о данномпонятии, вы себя самого поставили в положение тайны, как еслибы ищущий спрятался сам. Тем же, что вы упорствуете в своемвопросе, вы не только сами прячетесь, но еще верите, что,разделяя с искомым предметом свойство "спрятанности", вы егоприближаете к себе. Как я могу вам ответить, есть ли Бог, когдаречь, может быть, идет о сладком горошке или футбольныхфлажках? Вы не там и не так ищете, шер мосье, вот все, что ямогу вам ответить. А если вам кажется, что из этого ответаможно сделать малейший вывод о ненужности или нужности Бога, тотак получается именно потому, что вы не там и не так ищете. Ане вы ли обещали, что не будете мыслить логически ?

-- Сейчас поймаю и вас, Фальтер. Посмотрим, как вамудастся избежать прямого утверждения. Итак, нельзя искатьзаглавия мира в иероглифах божества?

-- Простите,-- ответил Фальтер.-- Посредством цветистостислога и грамматического трюка вы просто гримируете ожидаемоевами отрицание под ожидаемое да. Я сейчас только отрицаю. Яотрицаю целесообразность искания истины в области общепринятойтеологии,-- а во избежание лишней работы со стороны вашей мыслиспешу добавить, что употребленный мной эпитет -- тупик. Несворачивайте туда. Я прекращу разговор за неимениемсобеседника, если вы воскликнете "Ага, есть другая истина!" -ибо это будет значить, что вы так хорошо себя запрятали, чтопотеряли себя

-- Хорошо. Поверю вам. Допустим, что теология засоряетвопрос. Так, Фальтер?

-- Барыня прислала сто рублей,-- сказал Фальтер, -- Ладно,оставим и этот неправильный путь. Хотя, вероятно, вы могли бымне объяснить, почему именно он неправилен (ибо тут есть что-тостранное, неуловимое, заставляющее вас сердиться), и тогда мнебыло бы ясно ваше нежелание отвечать?

-- Мог бы,-- сказал Фальтер,-- но это было бы равносильнораскрытию сути, то есть как раз тому, чего вы от мен" недобьетесь

-- Вы повторяетесь, Фальтер. Неужели вы будете так жеизворачиваться, если я, скажем, спрошу, можно ли рассчитыватьна загробную жизнь. -- Вам это очень интересно?

-- Так же, как и вам, Фальтер. Что бы вы ни знали осмерти, мы оба смертны

-- Во-первых,-- сказал Фальтер,-- обратите внимание наследующий любопытный подвох: всякий человек смертен; вы (или я)-- человек; значит, вы можете быть и не смертны. Почему? Дапотому что выбранный человек тем самым уже перестает бытьвсяким. Вместе с тем мы с вами все-таки смертны, но я смертениначе, чем вы

-- Не шпыняйте мою бедную логику, а ответьте мне просто,есть ли хоть подобие существования личности за гробом, или всекончается идеальной тьмой

-- Bon,-- сказал Фальтер по привычке русских во Франции.-Вы хотите знать, вечно ли господин Синеусов будет пребывать вуюте господина Синеусова, или же все вдруг исчезнет? Тут естьдве мысли, не правда ли? Перманентное освещение и чернаячепуха. Мало того, несмотря на разность метафизической масти,они чрезвычайно друг на друга похожи. При этом они движутсяпараллельно. Они движутся даже весьма быстро. Да здравствуеттотализатор! У-тю-тю, смотрите в бинокль, они у вас бегутнаперегонки, и вы очень хотели бы знать, какая прибежит перваяк столбу истины, но тем, что вы требуете от меня ответа, да или