Школьная библиотека

Заметки к роману "НЕЗАВЕРШЕННЫЙ РОМАН"

ULTIMA THULE. Впервые: Новый журнал (Нью-Йорк).-- 1942-No 1.

SOLUS REX. Впервые: Современные записки.--1940.--No 70

История этого текста изложена самим автором: "Зима1939--40 годов оказалась последней для моей русской прозы..

Среди написанного в эти прощальные парижские месяцы был роман,который я не успел закончить до отъезда и к которому уже невозвращался. За вычетом двух глав и нескольких заметок этунезаконченную вещь я уничтожил. Первая глава, под названием"Ultima Thule", появилась в печати в 1942 году.....

дополнительные к нему части, в я воображал вечную муку,каторжное задание, которое служило бы лучшим наказанием таким,как я, при жизни слишком далеко забегавшим мыслью, а именно:найти и собрать все эти части, чтобы составить опять тотсоусник, ту супницу,-- горбатые блуждания по дико туманнымпобережьям, а ведь если страшно повезет, то можно в первое же,а не триллионное утро целиком восстановить посудину -- и вотон, этот наимучительнейший вопрос везения, лотерейногосчастья,-- того самого билета, без которого, может быть, недается благополучия в вечности

В эти ранние весенние дни узенькая полоса гальки проста ипуста, но по набережной надо мной проходили гуляющие, икто-нибудь, я думаю, говорил, глядя на мои лопатки: вотхудожник Синеусов, на днях потерявший жену.....

общежитии на Бульваре Взаимности, он, в отличном настроении, сясной головой и легкими чреслами, вернулся около одиннадцати вотельчик, и сразу поднялся к себе. Пепельное от звезд челоночи, тихо-безумное ее выражение, роение огней в старом городе,забавная математическая задача, по поводу которой он в прошломгоду переписывался со шведским ученым, сухой и сладкий запах,как бы сидящий без мысли и дела там и сям в ямах мрака,метафизический вкус удачно купленного и перепроданного вина, наднях полученное из далекого, мало соблазнительного государстваизвестие о смерти единоутробной сестры, образ которой давноувял в памяти,-- все это, мне так представляется, плыло всознании у Фальтера, пока он шел по улице и потом поднимался ксебе, и хотя в отдельности эти мысли и впечатления ничуть небыли какими-либо новыми или особенными для этого крепконосого,не совсем заурядного, но поверхностного человека (ибо по своейчеловеческой сути мы делимся на профессионалов и любителей,-Фальтер, как и я, был любитель), они в своей совокупностиобразовали быть может наиболее благоприятную среду для вспышки,для катастрофической, как главный выигрыш, чудовищно случайной,никак не предсказанной обиходом его рассудка, сверхжизненноймолнии, поразившей его в ту ночь в том отеле

Минуло около получаса со времени его возвращения, когдасобранный сон небольшого белого дома, едва зыблившийсяантикомариным крепом да ползучим цветком, был внезапно -- нет,не нарушен, а разъят, расколот, взорван звуками, оставшимисянезабвенными для слышавших, дорогая моя, эти звуки, эти ужасныезвуки.....

повторит. Как бы то ни было, бедный автор "Героики Бeзумия"оказался жертвой Фальтеровой медузы. Так как задушевноесвидание между врачом и пациентом неестественно затянулось,сестра Фальтера, вязавшая серый шарф на террасе и уж давно неслышавшая разымчивого, молодецкого или фальшиво-вкрадчивоготенорка, невнятно доносившегося вначале из полуоткрытогоокошка, поднялась к брату, которого нашла рассматривающим соскучным любопытством рекламную брошюрку с горко-санаторскимивидами, вероятно принесенную врачом, между тем как сам врач,наполовину съехавший с кресла на ковер, с интервалом бельямежду жилетом и панталонами, лежал растопырив маленькие ноги иоткинув бледно-кофейное лицо, сраженный, как потом выяснилось,разрывом сердца.....

полагается в обществе говорить?

Затем началась следующая между нами беседа; я записал еепо памяти, но, кажется, верно:

-- Мне хотелось вас повидать, Фальтер,-- сказал я (называяего на самом деле по имени-отчеству, но, при переносе, еговневременный образ не терпит этого прикрепления человека копределенной стране и кровному прошлому),-- мне хотелось васповидать, чтобы поговорит" с вами откровенно. Если бы вы сочливозможным попросить ваших родственников нас оставить вдвоем..

-- Они не в счет,-- отрывисто заметил Фальтер.....

-- Вот вам вода. Но позвольте, Фальтер, правильно ли японял вас? Неужели вы отныне кандидат всепознания? Извините, нечувствую этого. Допускаю, что вы знаете что-то главное, но вваших словах нет конкретных признаков абсолютной мудрости

-- Берегу силы,-- сказал Фальтер.-- Да я и не утверждал,что теперь знаю все,-- например, арабский язык, или сколько развы в жизни брились, или кто набирал строки вон в той газете,которую читает мой дурак-зять. Я только говорю, что знаю все,что мог бы узнать. То же может сказать всякий, просмотревэнциклопедию, не правда ли, но только энциклопедия, точноезаглавие которой я узнал ( вот, кстати, даю вам более изящныйтермин: я знаю заглавие вещей), действительно всеобъемлющая -и вот в этом разница между мною и самым сведущим человеком

Видите ли, я узнал -- и тут я вас подвожу к самому краюитальянской пропасти,--дамы, не смотрите,--я узнал одну весьмапростую вещь относительно мира.....

нет, на любую из них, вы хотите, чтобы я одну на всем бегупоймал за шиворот -- а шиворот у бесенят скользкий,-- но еслибы я для вас одну из них и перехватил, то просто прервал бысостязание, или добежала бы другая, не схваченная мной, в чемне было бы никакого прока ввиду прекращения соперничества. Еслиже вы спросите, какая из двух бежит скорее, то отвечу вамвопросом же: что скорее бежит --сильное желание или сильнаябоязнь? -- Думаю, что одинаково. -- То-то и оно. Ведь как жеполучается в рассуждении человечинки,-- либо никак нельзявыразит" то, что ожидает вас, т.....

тут следует две строчки, старательно и как бы ироническивымаранные. Я ответил, что благодарю за внимание и желаю емуинтересных загробных впечатлений и приятного препровождениявечности

Но все это не приближает меня к тебе, мой ангел. На всякийслучай держу все окна и все двери жизни настежь открытыми, хотячувствую, что ты не снизойдешь до старинных приемов привидений

Страшнее всего мысль, что, поскольку ты отныне сияешь во мне, ядолжен беречь свою жизнь. Мой бренный состав единственный, бытьможет, залог твоего идеального бытия: когда я скончаюсь, оноокончится тоже.....

разрешение. Мы склонны придавать ближайшему прошлому (вот ятолько что держал, вот положил сюда, а теперь нету) черты,роднящие его с неожиданным настоящим, которое на самом делелишь выскочка, кичащийся купленными гербами. Рабы связности, мытщимся призрачным звеном прикрыть перерыв. Оглядываясь, мывидим дорогу и уверены, что именно э т а дорога нас привела кмогиле или к ключу, близ которых мы очутились. Дикие скачки ипровалы жизни переносимы мыслью только тогда, когда можно найтив предшествующем признаки упругости или зыбучести.....

умерив раскаты голоса, так как неподалеку стоял сановникклерикального толка,-- если так называемая церковь никогда унас не въелась по-настоящему в тело государства, а за последниедва столетия и вовсе утратила политическое значение, так этоименно потому, что те элементарные и довольно однообразныечудеса, которые она могла предъявить, очень скоро наскучили(клерикал отошел, и голос принца вновь вышел на волю) и немогли тягаться с природным колдовством, avec la magie innee etnatuelle нашей родины. Возьмем далее безусловно историческихкоролей и начало нашей династии.....