Школьная библиотека

полагается в обществе говорить?

Затем началась следующая между нами беседа; я записал еепо памяти, но, кажется, верно:

-- Мне хотелось вас повидать, Фальтер,-- сказал я (называяего на самом деле по имени-отчеству, но, при переносе, еговневременный образ не терпит этого прикрепления человека копределенной стране и кровному прошлому),-- мне хотелось васповидать, чтобы поговорит" с вами откровенно. Если бы вы сочливозможным попросить ваших родственников нас оставить вдвоем..

-- Они не в счет,-- отрывисто заметил Фальтер. -- Подоткровенностью,-- продолжал я,-- мной подразумевается взаимнаявозможность задавать любые вопросы и готовность отвечать наних. Но так как вопросы буду ставить я, а ответов ожидаю отвас, то все зависит от того, даете ли вы мне гарантию вашейпрямоты; моя вам не требуется

-- На прямой вопрос отвечу прямо,-- сказал Фальтер. -- Втаком случае позвольте бить в лоб. Мы попросим вашихродственников на минуточку выйти, и вы скажете мне дословно то,что вы сказали итальянскому врачу. -- Вот тебе раз,-проговорил Фальтер

-- Вы не можете мне отказать в этом. Во-первых, я отвашего сообщения не умру,-- ручаюсь; вы не смотрите, что у меняусталый невзрачный вид, сил найдется достаточно. Во-вторых, яобещаю вашу тайну держать при себе и даже, если хотите,застрелиться тотчас после вашего сообщения. Видите, я допускаю,что моя болтливость вам может быть еще неприятнее, чем моясмерть. Ну так как же, согласны?

-- Решительно отказываюсь,-- ответил Фальтер и скинул состоявшего рядом с ним столика мешавшую ему облокотиться книгу

-- Ради того, чтобы как-нибудь завязать разговор, явременно примирюсь с вашим отказом. Начнем же с яйца. Итак,Фальтер, вам открылась сущность вещей. -- После чего точка,-вставил Фальтер. -- Согласен: вы мне ее не скажете; все же яделаю два важных вывода: у вещей есть сущность, и эта сущностьможет открыться уму. Фальтер улыбнулся:

-- Только не называйте это выводами, синьор. Это так -полустанки. Логические рассуждения очень удобны при небольшихрасстояниях, как пути мысленного сообщения, но круглота земли,увы, отражена и в логике: при идеально последовательномпродвижении мысли вы вернетесь к отправной точке... с созданиемгениальной простоты, с приятнейшим чувством, что обняли истину,между тем как обняли лишь самого себя. Зачем же пускаться впуть? Ограничьтесь этим положением--открылась сущность вещей,-в котором, впрочем, уже допущена вами ошибка; я объяснить еевам не могу, так как малейший намек на объяснение уже был быпроблеском. При неподвижности положения ошибка незаметна. Новсе, что вы зовете выводом, уже вскрывает порок: развитиероковым образом становится свитком

-- Хорошо, удовлетворюсь покамест этим. Теперь позвольтемне вопрос. Гипотезу, пришедшую на ум ученому, он проверяетвыкладкой и испытанием, то есть мимикрией правды и еепантомимой. Ее правдоподобие заражает других, и гипотезапочитается истинным объяснением данного явления, покудакто-нибудь не найдет в ней погрешности. Если не ошибаюсь, всянаука состоит из таких опальных, или отставных, мыслей: а ведькаждая когда-то ходила в чинах; осталась слава или пенсия. Ввашем же случае, Фальтер, я подозреваю, что у вас оказал1якакой-то другой метод нахождения и проверки. Можно ли назватьего -- откровением ? -- Нельзя,-- сказал Фальтер

-- Погодите. Меня сейчас не столько интересует способоткрытия, сколько ваша уверенность в истинности находки

Другими словами, либо у вас есть способ проверить находку, либосознание истины заложено в ней

-- Видите ли,-- отвечал Фальтер,-- в Индокитае, прирозыгрыше лотереи, номера вытягивает обезьяна. Этой обезьянойоказался я. Другой образ: в стране честных людей у берега былпришвартован ялик, никому не принадлежавший; но никто не знал,что он никому не принадлежит; мнимая же его принадлежностькому-то делала его невидимым для всех. Я случайно в него сел

Но, может быть, проще всего будет, если скажу, что в минутуигривости, не непременно математической игривости,-математика, предупреждаю вас, лишь вечная чехарда черезсобственные плечи при собственном своем размножении,-- якомбинировал различные мысли, ну и вот скомбинировал ивзорвался, как Бертгольд Шварц. Я выжил; может быть, выжил бы идругой на моем месте. Но после случая с моим прелестным врачому меня нет ни малейшей охоты возиться опять с полицией

-- Вы разогреваетесь, Фальтер. Но вернемся к главному: чтоименно вам говорит, что это есть истина? Обезьяна чужда жребию

-- Истин, теней истин,-- сказал Фальтер,-- на свете такмало,-- в смысле видов, а не особей, разумеется,-- а те, чтоналицо, либо так ничтожны, либо так засорены, что... как бысказать... отдача при распознавании истины, мгновенный отзыввсего существа -- явление мало знакомое, мало изученное. Ну,еще там у детей... когда ребенок просыпается или приходит всебя после скарлатины... электрический разряд действительности,сравнительной, конечно, действительности, другой у вас нет

Возьмите любой трюизм, т. е. труп сравнительной истины

Разберитесь теперь в физическом ощущении, которое у васвызывают слова: черное темнее коричневого, или лед холоден

Мысль ваша ленится даже привстать, как если бы все тот жеучитель раз сто за один урок входил и выходил из вашего класса

Но ребенком в сильный мороз я однажды лизнул блестящий замоккалитки. Оставим в стороне физическую боль, или гордостьсобственного открытия, ежели оно из приятных,-- не это естьнастоящая реакция на истину. Видите, так мало известно эточувство, что нельзя даже подыскать точного слова... Все нервыразом отвечают "да" -- так, что ли. Откинем и удивление, каклишь непривычность усвоения предмета истины, не ее самой. Есливы мне скажете, что такой-то -- вор, то я, немедленно соображаяв уме все те вдруг осветившиеся мелочи, которые сам наблюдал,все же успеваю удивиться тому, что человек, казавшийся стольпорядочным, на самом деле мошенник, но истина уже мноюнезаметно впитана, так что самое мое удивление тотчас принимаетобратный образ (как это такого явного мошенника можно былосчитать честным ) ; другими словами, чувствительная точкаистины лежит как раз на полпути между первым удивлением ивторым

-- Так. Это все довольно ясно. -- Удивление же, доведенноедо потрясающих, невообразимых размеров,-- продолжал Фальтер,-может подействовать крайне болезненно, и все же оно ничто всравнении с самим ударом истины. И этого уже не "впитаешь". Онаменя не убила случайно -- столь же случайно, как грянула вменя. Сомневаюсь, что при такой силе ощущения можно было быдумать о его проверке. Но постфактум такая проверка может бытьосуществлена, хотя в ее механизме я лично не нуждаюсь

Представьте себе любую проходную правду,--скажем, что два угла,равные третьему, равны между собой; заключено ли в этомутверждении то, что лед горяч или что в Канаде есть камни?Иначе говоря, данная истинка никаких других родовых истинок несодержит, а тем менее таких, которые принадлежали бы к другимпородам и плоскостям знания или мышления. Что же вы скажете обистине, которая заключает в себе объяснение и доказательствовсех возможных мысленных утверждений? Можно верить в поэзиюполевого цветка или в силу денег, но ни то, ни другое непредопределяет веры в гомеопатию идя в необходимость истреблятьантилоп на островках озера Виктория Ньянджи; но, узнав то, чтоя узнал,--если можно это назвать узнаванием,-- я получил ключрешительно ко всем дверям и шкатулкам в мире. только незачеммне употреблять его, раз всякая мысль об его прикладномзначении уже сама по себе переходит во век" серию откидываемыхкрышек. Я могу сомневаться в моей физической способностипредставить себе до конца все последствия моего открытия, тоесть в какой мере я еще не сошел с ума или, напротив, какдалеко оставил за собой все, что понимается подпомешательством,-- но сомневаться никак не могу в том, что мне,как вы выразились, "открылась суть". Воды, пожалуйста