Школьная библиотека

там утопили Прошку да четвертого Ивашку.

В таком положении были дела, когда мужественных страдальцев повели краскату. На улице их встретила предводимая Клемантинкою толпа, посредикоторой недреманным оком бодрствовал неустрашимый штаб-офицер. Пленниковнемедленно освободили.

- Что, старички! признаете ли вы меня за градоначальницу? - спросилабеспутная Клемантинка.

- Ежели ты имеешь мужа и можешь доказать, что он здешний градоначальник, то признаем! - мужественно отвечал помощник градоначальника.

- Ну, Христос с вами! отведите им по клочку земли под огороды! пускайсажают капусту и пасут гусей! - кротко сказала Клемантинка и с этим словом двинулась к дому, в котором укрепилась Ираидка.

Произошло сражение; Ираидка защищалась целый день и целую ночь, искусно выставляя вперед пленных казначея и бухгалтера.

- Сдайся! - говорила Клемантинка.

- Покорись, бесстыжая! да уйми своих кобелей! - храбро отвечала Ираидка.

Однако к утру следующего дня Ираидка начала ослабевать, но и то благодаря лишь тому обстоятельству, что казначей и бухгалтер, проникнувшисьгражданскою храбростью, решительно отказались защищать укрепление. Положение осажденных сделалось весьма сомнительным. Сверх обязанности отбивать осаждающих, Ираидке необходимо было усмирять измену в собственномлагере. Предвидя конечную гибель, она решилась умереть геройскою смертьюи, собрав награбленные в казне деньги, в виду всех взлетела на воздухвместе с казначеем и бухгалтером.

Утром помощник градоначальника, сажая капусту, видел, как обывателивновь поздравляли друг друга, лобызались и проливали слезы. Некоторые изних до того осмелились, что даже подходили к нему, хлопали по плечу и вшутку называли свинопасом. Всех этих смельчаков помощник градоначальника, конечно, тогда же записал на бумажку.

Вести о "глуповском нелепом и смеха достойном смятении" достигли, наконец, и до начальства. Велено было "беспутную оную Клемантинку, сыскав,представить, а которые есть у нее сообщники, то и тех, сыскав, представить же, а глуповцам крепко-накрепко наказать, дабы неповинных граждан вреке занапрасно не утапливали и с раската звериным обычаем не сбрасывали". Но известия о назначении нового градоначальника все еще не получалось.

Между тем дела в Глупове запутывались все больше и больше. Явиласьтретья претендентша, ревельская уроженка Амалия Карловна Штокфиш, которая основывала свои претензии единственно на том, что она два месяца жила у какого-то градоначальника в помпадуршах. Опять шарахнулись глуповцык колокольне, сбросили с раската Семку и только что хотели спустить тудаже пятого Ивашку, как были остановлены именитым гражданином Силой Терентьевым Пузановым.

- Атаманы-молодцы! - говорил Пузанов, - однако ведь мы таким манеромвсех людишек перебьем, а толку не измыслим!

- Правда! - согласились опомнившиеся атманы-молодцы.

- Стой! - кричали другие, - а зачем Ивашко галдит? галдеть разве велено?

Пятый Ивашко стоял ни жив ни мертв перед раскатом, машинально кланяясь на все стороны.

В это время к толпе подъехала на белом коне девица Штокфиш, сопровождаемая шестью пьяными солдатами, которые вели взятую в плен беспутнуюКлемантинку. Штокфиш была полная, белокурая немка, с высокою грудью, срумяными щеками и с пухлыми, словно вишни, губами. Толпа заволновалась.

- Ишь, толстомясая! пупки'-то нагуляла! - раздалось в разных местах.

Но Штокфиш, очевидно, заранее взвесила опасности своего положения ипоторопилась отразить их хладнокровием.

- Атаманы-молодцы! - гаркнула она, молодецки указывая на обезумевшуюот водки Клемантинку, - вот беспутная оная Клемантинка, которую велено,сыскав, представить! видели?

- Видели! - шумела толпа.

- Точно видели? и признаете ее за ту самую беспутную оную Клемантинку, которую велено, сыскав, немедленно представить?

- Видели! признаем!

- Так выкатить им три бочки пенного! - воскликнула неустрашимая немка, обращаясь к солдатам, и, не торопясь, выехала из толпы.

- Вот она! вот она, матушка-то наша Амалия Карловна! теперь, братцы,вина у нас будет вдоволь! - гаркнули атаманы-молодцы вслед уезжающей.

В этот день весь Глупов был пьян, а больше всех пятый Ивашко. Беспутную оную Клемантинку посадили в клетку и вывезли на площадь; атаманы-молодцы подходили и дразнили ее. Некоторые, более добродушные, потчеваливодкой, но требовали, чтобы она за это откинула какое-нибудь коленце.

Легкость, с которою толстомясая немка Штокфиш одержала победу надбеспутною Клемантинкой, объясняется очень просто. Клемантинка, кактолько уничтожила Раидку, так сейчас же заперлась с своими солдатами ипредалась изнеженности нравов. Напрасно пан Кшепшицюльский и пан Пшекшицюльский, которых она была тайным орудием, усовещивали, протестовали иугрожали - Клемантинка через пять минут была до того пьяна, что ничегоуж не понимала. Паны некоторое время еще подержались, но потом, увидевбесполезность дальнейшей стойкости, отступились. И действительно, в туже ночь Клемантинка была поднята в бесчувственном виде с постели и выволочена в одной рубашке на улицу.

Неустрашимый штаб-офицер (из обывателей) был в отчаянии. Из всех егоухищрений, подвохов и переодеваний ровно ничего не выходило. Анархияцарствовала в городе полная; начальствующих не было; предводитель удралв деревню; старший квартальный зарылся с смотрителем училищ на пожарномдворе в солому и трепетал. Самого его, штаб-офицера, сыскивали по городу, и за поимку назначено было награды алтын. Обыватели заволновались,потому что всякому было лестно тот алтын прикарманить. Он уж подумывал,не лучше ли ему самому воспользоваться деньгами, явившись к толстомясойнемке с повинною, как вдруг неожиданное обстоятельство дало делу совершенно новый оборот.

Легко было немке справиться с беспутною Клемантинкою, но несравненнотруднее было обезоружить польскую интригу, тем более что она действоваланевидимыми подземными путями. После разгрома Клемантинкинова паны Кшепшицюльский и Пшекшицюльский грустно возвращались по домам и громко сетовали на неспособность русского народа, который даже для подобного случаяни одной талантливой личности не сумел из себя выработать, как вниманиеих было развлечено одним, по-видимому, ничтожным происшествием.

Было свежее майское утро, и с неба падала изобильная роса. После бессонной и бурно проведенной ночи глуповцы улеглись спать, и в городецарствовала тишина непробудная. Около деревянного домика невзрачной наружности суетились какие-то два парня и мазали дегтем ворота. Увидев панов, они, по-видимому, смешались и спешили наутек, но были остановлены.

- Что вы тут делаете? - спросили паны.

- Да вот, Нелькины ворота дегтем мажем! - сознался один из парней, оченно она ноне на все стороны махаться стала!

Паны переглянулись и как-то многозначительно цыркнули. Хотя они пошлидалее, но в головах их созрел уже план. Они вспомнили, что в ветхом деревянном домике действительно жила и содержала заезжий дом их компатриотка, Анеля Алоизиевна Лядоховская, и что хотя она не имела никаких правна название градоначальнической помпадурши, но тоже была как-то однаждыпризываема к градоначальнику. Этого последнего обстоятельства совершеннодостаточно было, чтобы выставить новую претендентшу и сплести новуюпольскую интригу.

Они тем легче могли успеть в своем намерении, что в это время своеволие глуповцев дошло до размеров неслыханных. Мало того что они в одиндень сбросили с раската и утопили в реке целые десятки излюбленных граждан, но на заставе самовольно остановили ехавшего из губернии, по казенной подорожной, чиновника.

- Кто ты? и с чем к нам приехал? - спрашивали глуповцы у чиновника.

- Чиновник из губернии (имярек), - отвечал приезжий, - и приехал сюдадля розыску бездельных Клемантинкиных дел!

- Врет он! Он от Клемантинки, от подлой, подослан! волоките его насъезжую! - кричали атаманы-молодцы.

Напрасно протестовал и сопротивлялся приезжий, напрасно показывал какие-то бумаги, народ ничему не верил и не выпускал его.

- Нам, брат, этой бумаги целые вороха показывали - да пустое деловышло! а с тобой нам ссылаться не пригоже, потому ты, и по обличью видно, беспутной оной Клемантинки лазутчик! - кричали одни.

- Что с ним по пустякам лясы точить! в воду его - и шабаш! - кричалидругие.

Несчастного чиновника увели в съезжую избу и отдали за приставов.

Между тем Амалия Штокфиш распоряжалась; назначила с мещан по алтыну скаждого двора, с купцов же по фунту чаю да по голове сахару по большой

Потом поехала в казармы и из собственных рук поднесла солдатам по чаркеводки и по куску пирога. Возвращаясь домой, она встретила на дороге помощника градоначальника и стряпчего, которые гнали хворостиной гусей слуга.

- Ну что, старички? одумались? признаете меня? - спросила она их благосклонно.

- Ежели имеешь мужа и можешь доказать, что он наш градоначальник, топризнаем! - твердо ответствовал помощник градоначальника.

- Ну, Христос с вами! пасите гусей! - сказала толстомясая немка ипроследовала далее.

К вечеру полил такой сильный дождь, что улицы Глупова сделались нанесколько часов непроходимыми. Благодаря этому обстоятельству ночь минула благополучно для всех, кроме злосчастного приезжего чиновника, которого, для вернейшего испытания, посадили в темную и тесную каморку, исс