Школьная библиотека

- А эта "кровавая находка в лесу Фонтенебло" не может оказаться Гариным?

- Вы хотите сказать, что Шельга захватил аппарат?..

- Вот именно...

- Мне это не приходило в голову... Да, это было бы очень неплохо.

- Я думаю, - подняв голову, насмешливо сказал Вольф.

Хлынов быстро взглянул на собеседника. Оба остановились. Издалека фонарь освещал лицо Вольфа, - злую усмешку, холодные глаза, упрямый подбородок. Хлынов сказал:

- Во всяком случае, все это только догадки, нам пока еще незачем ссориться.

- Я понимаю, понимаю.

- Вольф, я с вами не хитрю, но говорю твердо, - необходимо, чтобы аппарат Гарина оказался в СССР. Одним этим желанием я создаю в вас врага

Честное слово, дорогой Вольф, у вас очень смутные понятия, что вредно ичто полезно для вашей родины.

- Вы стараетесь меня оскорбить?

- Фу-ты, черт! Хотя - правда. - Хлынов чисто пороссийски, что сразуотметил Вольф, двинул шляпу на сторону, почесал за ухом. - Да разве после того, как мы перебили друг у друга миллионов семь человек, можно ещеобижаться на слова?.. Вы - немец от головы дE ног, бронированная пехота,производитель машин, у вас и нервы, я думаю, другого состава. Слушайте,Вольф, попади в руки таким, как вы, аппарат Гарина, чего вы только ненатворите...

- Германия никогда не примирится с унижением.

Они подошли к дому, где в первом этаже Хлынов снимал комнату. Молчапростились. Хлынов ушел в ворота. Вольф стоял, медленно катая между зубами погасшую сигару. Вдруг окно в первом этаже распахнулось, и Хлыноввзволнованно высунулся:

- А... Вы еще здесь?.. Слава богу. Вольф, телеграмма из Парижа, отШельги... Слушайте: "Преступник ушел. Я ранен, встану не скоро. Опасность величайшая, неизмеримая грозит миру. Необходим ваш приезд".

- Я еду с вами, - сказал Вольф.

На белой колеблющейся шторе бегали тени от листвы. Неумолкаемое журчание слышалось за шторой. Это на газоне больничного сада из переносныхтруб распылялась вода среди радуг, стекала каплями с листьев платана перед окном.

Шельга дремал в белой высокой комнате, освещенной сквозь штору.

Издалека доносился шум Парижа. Близкими были звуки - шорох деревьев,голоса птиц и однообразный плеск воды.

Неподалеку крякал автомобиль или раздавались шаги по коридору. Шельгабыстро открывал глаза, остро, тревожно глядел на дверь. Пошевелиться онне мог. Обе руки его были окованы гипсом, грудь и голова забинтованы

Для защиты - одни глаза. И снова сладкие звуки из сада навевали сон.

Разбудила сестра-кармелитка, [3] вся в белом, осторожно полными руками понесла к губам Шельги фарфоровый соусничек с чаем. Когда ушла, остался запах лаванды.

Между сном и тревогой проходил день. Это были седьмые сутки после того, как Шельгу, без чувств, окровавленного, подняли в лесу Фонтенебло.

Его уже два раза допрашивал следователь. Шельга дал следующие показания:

- В двенадцатом часу ночи на меня напали двое. Я защищался тростью икулаками. Получил четыре пули, больше ничего не помню.

- Вы хорошо рассмотрели лица нападавших?

- Их лица - вся нижняя часть - были закрыты платками.

- Вы защищались также и тростью?

- Просто это был сучок, - я его подобрал в лесу.

- Зачем в такой поздний час вы попали в лес Фонтенебло?

- Гулял, осматривал дворец, пошел обратно лесом, заблудился.

- Чем вы объясните то обстоятельство, что вблизи места покушения навас обнаружены свежие следы автомобиля?

- Значит, преступники приехали на автомобиле.

- Чтобы ограбить вас? Или чтобы убить?

- Ни то, ни другое, я думаю. Меня никто не знает в Париже. В посольстве я не служу. Политической миссии не выполняю. Денег с собой немного.

- Стало быть, преступники ожидали не вас, когда стояли у двойного дуба, на поляне, где один курил, другой потерял запонку с ценной жемчужиной?

- По всей вероятности, это были светские молодые люди, проигравшиесяна скачках или в казино. Они искали случая поправить дела. В лесу Фонтенебло мог попасться человек, набитый тысячефранковыми билетами.

На втором допросе, когда следователь предъявил копию телеграммы вБерлин Хлынову (переданную следователю сестрой-кармелиткой), Шельга ответил:

- Это шифр. Дело касается поимки серьезного преступника, ускользнувшего из России.

- Вы могли бы говорить со мною более откровенно?

- Нет. Это не моя тайна.

На вопросы Шельга отвечал точно и ясно, глядел в глаза честно и дажеглуповато. Следователю оставалось только поверить в его искренность.

Но опасность не миновала. Опасностью были пропитаны столбцы газет,полные подробностями "кошмарного дела в Билль Давре", опасность была задверью, за белой шторой, колеблемой ветром, в фарфоровом соусничке, подносимом к губам полными руками сестры-кермелитки.

Спасение в одном: как можно скорее снять гипс и повязки. И Шельгавесь застыл, без движения, в полудремоте.

...В полудремоте ему вспомнилось:

Фонари потушены. Автомобиль замедлил ход... В окошко машины высунулсяГарин и - громким шепотом:

- Шельга, сворачивайте. Сейчас будет поляна. Там...

Грузно тряхнувшись на шоссейной канаве, автомобиль прошел между деревьями, повернулся и стал.

Под звездами лежала извилистая полянка. Смутно в тени деревьев громоздились скалы.

Мотор выключен. Остро запахло травой. Сонно плескался ручей, над нимвился туманчик, уходя неясным полотнищем в глубь поляны.

Гарин выпрыгнул на мокрую траву. Протянул руку. Из автомобиля вышлаЗоя Монроз в глубоко надвинутой шапочке, подняла голову к звездам. Передернула плечами.

- Ну, вылезайте же, - резко сказал Гарин.

Тогда из автомобиля, головой вперед, вылез Роллинг. Из-под тени котелка его блестели золотые зубы.

Плескалась, бормотала вода в камнях. Роллинг вытащил из кармана руку,стиснутую, видимо, уже давно в кулак, и заговорил глуховатым голосом:

- Если здесь готовится смертный приговор, я протестую. Во имя права

Во имя человечности... Я протестую как американец... Как христианин... Япредлагаю любой выкуп за жизнь.

Зоя стояла спиной к нему. Гарин проговорил брезгливо:

- Убить вас я мог бы и там...

- Выкуп? - быстро спросил Роллинг.

- Нет.

- Участие в ваших... - Роллинг мотнул щеками, - в ваших странныхпредприятиях?

- Да. Вы должны это помнить... На бульваре Мальзерб... Я говорилвам...

- Хорошо, - ответил Роллинг, - завтра я вас приму... Я должен продумать заново ваши предложения.

Зоя сказала негромко:

- Роллинг, не говорите глупостей.

- Мадемуазель! - Роллинг подскочил, котелок съехал ему на нос, - мадемуазель... Ваше поведение неслыханно... Предательство... Разврат...

Так же тихо Зоя ответила:

- Ну вас к черту! Говорите с Гариным.

Тогда Роллинг и Гарин отошли к двойному дубу. Там вспыхнул электрический фонарик. Нагнулись две головы. Несколько секунд было слышнотолько, как плескался ручей в камнях.

- ...Но нас не трое, нас четверо... здесь есть свидетель, - долетелдо Шельги резкий голос Роллинга.

- Кто здесь, кто здесь? - сотрясаясь, сквозь дремоту пробормоталШельга. Зрачки его расширились во весь глаз.

Перед ним на белом стульчике, - со шляпой на коленях, - сидел Хлынов.

- Не предугадал хода... Думать времени не было, - рассказывал емуШельга, - сыграл такого дурака, что - ну.

- Ваша ошибка в том, что вы взяли в автомобиль Роллинга, - сказалХлынов.

- Какой черт я взял... Когда в гостинице началась пальба и резня,Роллинг сидел, как крыса, в автомобиле, - ощетинился двумя кольтами. Сомною оружия не было. Я влез на балкон и видел, как Гарин расправился сбандитами... Сообщил об этом Роллингу... Он струсил, зашипел, наотрезотказался выходить из машины... Потом он пытался стрелять в Зою Монроз

Но мы с Гариным свернули ему руки... Долго возиться было некогда, явскочил за руль - и ходу...

- Когда вы были уже на полянке и они совещались около дуба, неужеливы не поняли?..

- Понял, что мое дело - ящик. А что было делать? Бежать? Ну, знаете,я все-таки спортсмен... К тому же у меня и план был весь разработан... Вкармане фальшивый паспорт для Гарина, с десятью визами... Аппарат его, рукой взять, - в автомобиле... При таких обстоятельствах мог я о шкуресвоей очень-то думать?.