Школьная библиотека

Левин кинул глазами направо, налево, и вот пред ним на мутно-голубомнебе, над сливающимися нежными побегами макушек осин показалась летящаяптица. Она летела прямо на него: близкие звуки хорканья, похожие на равномерное наддирание тугой ткани, раздались над самым ухом; уже виден былдлинный нос и шея птицы, и в ту минуту, как Левин приложился, из-за куста, где стоял Облонский, блеснула красная молния; птица, как стрела,спустилась и взмыла опять кверху. Опять блеснула молния, и послышалсяудар; и, трепля крыльями, как бы стараясь удержаться на воздухе, птицаостановилась, постояла мгновенье и тяжело шлепнулась о топкую землю

- Неужели промах? - крикнул Степан Аркадьич, которому из-за дыму невидно было

- Вот он! - сказал Левин, указывая на Ласку, которая, подняв одно ухои высоко махая кончиком пушистого хвоста, тихим шагом, как бы желаяпродлить удовольствие и как бы улыбаясь, подносила убитую птицу к хозяину. - Ну, я рад, что тебе удалось, - сказал Левин, вместе с тем уже испытывая чувство зависти, что не ему удалось убить этого вальдшнепа

- Скверный промах из правого ствола, - отвечал Степан Аркадьич, заряжая ружье. - Шш... летит

Действительно, послышались пронзительные, быстро следовавшие один задругим свистки. Два вальдшнепа, играя и догоняя друг друга и толькосвистя, а не зоркая, налетели на самые головы охотников. Раздались четыре выстрела, и, как ласточки, вальдшнепы дали быстрый заворот и исчезлииз виду. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Тяга была прекрасная. Степан Аркадьич убил еще две штуки и Левин двух,из которых одного не нашел. Стало темнеть. Ясная серебряная Венера низкона западе уже сияла из-за березок своим нежным блеском, и высоко на востоке уже переливался своими красными огнями мрачный Арктурус. Над головой у себя Левин ловил и терял звезды Медведицы. Вальдшнепы уже перестали летать; но Левин решил подождать еще, пока видная ему ниже сучка березы Венера перейдет выше его и когда ясны будут везде звезды Медведицы

Венера перешла уже выше сучка, колесница Медведицы с своим дышлом былауже вся видна на темно-синем небе, но он все еще ждал

- Не пора ли? - сказал Степан Аркадьич

В лесу уже было тихо, и ни одна птичка не шевелилась

- Постоим еще, - отвечал Левин

- Как хочешь

Они стояли теперь шагах в пятнадцати друг от друга

- Стива! - вдруг неожиданно сказал Левин, - что ж ты мне не скажешь,вышла твоя свояченица замуж или когда выходит? Левин чувствовал себя столь твердым и спокойным, что никакой ответ, ондумал, не мог бы взволновать его

Но он никак не ожидал того, что отвечал Степан Аркадьич

- И не думала и не думает выходить замуж, а она очень больна, и доктора послали ее за границу. Даже боятся за ее жизнь

- Что ты! - вскрикнул Левин. - Очень больна? Что же с ней? Как она..

В то время, как они говорили это, Ласка, насторожив уши, оглядываласьвверх на небо и укоризненно на них

"Вот нашли время разговаривать, - думала она. - А он летит... Вот он,так и есть. Прозевают..." - думала Ласка

Но в это самое мгновенье оба вдруг услыхали пронзительный свист, который как будто стегнул их по уху, и оба вдруг схватились за ружья, и двемолнии блеснули, и два удара раздались в одно и то же мгновение. Высоколетевший вальдшнеп мгновенно сложил крылья и упал в чащу, пригибая тонкие побеги

- Вот отлично! Общий!- вскрикнул Левин и побежал с Лаской в чащу отыскивать вальдшнепа. "Ах да, о чем это неприятно было? - вспоминал он. Да, больна Кити... Что ж делать, очень жаль", - думал он

- А, нашла! Вот умница, - сказал он, вынимая изо рта Ласки теплую птицу и кладя ее в полный почти ягдташ. - Нашел, Стива! - крикнул он

XVI Возвращаясь домой, Левин расспросил все подробности о болезни Кити ипланах Щербацких, и, хотя ему совестно бы было признаться в этом, то,что он узнал, было приятно ему. Приятно и потому, что была еще надежда,и еще более приятно потому, что больно было ей, той, которая сделала емутак больно. Но когда Степан Аркадьич начал говорить о причинах болезниКити и упомянул имя Вронского, Левин перебил его: - Я не имею никакого права знать семейные подробности, по правде сказать, и никакого интереса

Степан Аркадьич чуть заметно улыбнулся, уловив мгновенную и столь знакомую ему перемену в лице Левина, сделавшегося столь же мрачным, сколькоон был весел минуту тому назад

- Ты уже совсем кончил о лесе с Рябининым? - спросил Левин

- Да, кончил. Цена прекрасная, тридцать восемь тысяч. Восемь вперед, аостальные на шесть лет. Я долго с этим возился. Никто больше не давал

- Это значит, ты даром отдал лес, - мрачно сказал Левин

- То есть почему же даром? - с добродушною улыбкой сказал Степан Аркадьич, зная, что теперь все будет нехорошо для Левина

- Потому, что лес стоит по крайней мере пятьсот рублей за десятину, отвечал Левин

- Ах, эти мне сельские хозяева! - шутливо сказал Степан Аркадьич. Этот ваш тон презрения к нашему брату городским!.. А как дело сделать,так мы лучше всегда сделаем. Поверь, что я все расчел, - сказал он, - илес очень выгодно продан, так что я боюсь, как бы тот не отказался даже

Ведь это не обидной лес, - сказал Степан Аркадьич, желая словом обиднойсовсем убедить Левина в несправедливости его сомнений, - а дровянойбольше. И станет не больше тридцати сажен на десятину, а он дал мне подвести рублей

Левин презрительно улыбнулся. "Знаю, - подумал он, - эту манеру не одного его, но и всех городских жителей, которые, побывав раза два в десять лет в деревне и заметив два-три слова деревенские, употребляют ихкстати и некстати, твердо уверенные, что они уже все знают. Обидной,станет тридцать сажен. Говорит слова, а сам ничего не понимает"

- Я не стану тебя учить тому, что ты там пишешь в присутствии, - сказал он, - а если нужно, то спрошу у тебя. А ты так уверен, что понимаешьвсю эту грамоту о лесе. Она трудна. Счел ли ты деревья? - Как счесть деревья? - смеясь, сказал Степан Аркадьич, все желая вывести приятеля из его дурного расположения духа. - Сочесть пески, лучипланет хотя и мог бы ум высокий..

- Ну да, а ум высокий Рябинина может. И ни один купец не купит не считая, если ему не отдают даром, как ты. Твой лес я знаю. Я каждый год тамбываю на охоте, и твой лес стоит пятьсот рублей чистыми деньгами, а онтебе дал двести в рассрочку. Значит, ты ему подарил тысяч тридцать

- Ну, полно увлекаться, - жалостно сказал Степан Аркадьич, - отчего женикто не давал? - Оттого, что у него стачки с купцами; он дал отступного. Я со всемиими имел дела, я их знаю. Ведь это не купцы, а барышники. Он и не пойдетна дело, где ему предстоит десять, пятнадцать процентов, а он ждет, чтобы купить за двадцать копеек рубль

- Ну, полно! Ты не в духе

- Нисколько, - мрачно сказал Левин, когда они подъезжали к дому

У крыльца уже стояла туго обтянутая железом и кожей тележка с тугозапряженною широкими гужами сытою лошадью. В тележке сидел туго налитойкровью и туго подпоясанный приказчик, служивший кучером Рябинину. СамРябинин был уже в доме и встретил приятелей в передней. Рябинин был высокий, худощавый человек средних лет, с усами и бритым выдающимся подбородком и выпуклыми мутными глазами. Он был одет в длиннополый синий сюртук с пуговицами ниже зада и в высоких, сморщенных на щиколках и прямыхна икрах сапогах, сверх которых были надеты большие калоши. Он округловытер платком свое лицо и, запахнув сюртук, который и без того держалсяочень хорошо, с улыбкой приветствовал вошедших, протягивая Степану Аркадьичу руку, как бы желая поймать что-то

- А вот и вы приехали, - сказал Степан Аркадьич, подавая ему руку. Прекрасно

- Не осмелился ослушаться приказаний вашего сиятельства, хоть слишкомдурна дорога. Положительно всю дорогу пешком шел, но явился в срок

Константин Дмитрич, мое почтение, - обратился он к Левину, стараясь поймать и его руку. Но Левин, нахмурившись, делал вид, что не замечает егоруки, и вынимал вальдшнепов. - Изволили потешаться охотой? Это какие,значит, птицы будут? - прибавил Рябинин, презрительно глядя на вальдшнепов, - вкус, значит, имеют. - И он неодобрительно покачал головой, какбы сильно сомневаясь в том, чтоб эта овчинка стоила выделки

- Хочешь в кабинет? - мрачно хмурясь, сказал Левин по-французски Степану Аркадьичу. - Пройдите в кабинет, вы там переговорите

- Очень можно, куда угодно-с, - с презрительным достоинством сказалРябинин, как бы желая дать почувствовать, что для других могут быть затруднения, как и с кем обойтись, но для него никогда и ни в чем не можетбыть затруднений

Войдя в кабинет, Рябинин осмотрелся по привычке, как бы отыскивая образ, но, найдя его, не перекрестился. Он оглядел шкафы и полки с книгамии с тем же сомнением, как и насчет вальдшнепов, презрительно улыбнулся инеодобрительно покачал головой, никак уже не допуская, чтоб эта овчинкамогла стоить выделки

- Что ж, привезли деньги? - спросил Облонский. - Садитесь

- Мы за деньгами не постоим. Повидаться, переговорить приехал

- О чем же переговорить? Да вы садитесь

- Это можно, - сказал Рябинин, садясь и самым мучительным для себя образом облокачиваясь на спинку кресла. - Уступить надо, князь. Грех будет. А деньги готовы окончательно, до одной копейки. За деньгами оста