Школьная библиотека

личали, никогда ни в ком не нуждались, как жили мой отец, мой дед. И язнаю много таких. Тебе низко кажется, что я считаю деревья в лесу, а тыдаришь тридцать тысяч Рябинину; но ты получишь аренду и не знаю еще что,а я не получу и потому дорожу родовым и трудовым... Мы аристократы, а нете, которые могут существовать только подачками от сильных мира сего икого купить можно за двугривенный

- Да на кого ты? Я с тобой согласен, - говорил Степан Аркадьич искренно и весело, хотя чувствовал, что Левин под именем тех, кого можно купить за двугривенный, разумел и его. Оживление Левина ему искренно нравилось. - На кого ты? Хотя многое и неправда, что ты говоришь про Вронского, но я не про то говорю. Я говорю тебе прямо, я на твоем месте поехал бы со мной в Москву и..

- Нет, я не знаю, знаешь ли ты, или нет, но мне все равно. И я скажутебе, - я сделал предложение и получил отказ, и Катерина Александровнадля меня теперь тяжелое и постыдное воспоминание

- Отчего? Вот вздор! - Но не будем говорить. Извини меня, пожалуйста, если я был груб с тобой, - сказал Левин. Теперь, высказав все, он опять стал тем, каким былпоутру. - Ты не сердишься на меня, Стива? Пожалуйста, не сердись, - сказал он и, улыбаясь, взял его за руку

- Да нет, нисколько, и не за что. Я рад, что мы объяснились. А знаешь,утренняя тяга бывает хороша. Не поехать ли? Я бы так и не спал, а прямос тяги на станцию

- И прекрасно

XVIII Несмотря на то, что вся внутренняя жизнь Вронского была наполнена егострастью, внешняя жизнь его неизменно и неудержимо катилась по прежним,привычным рельсам светских и полковых связей и интересов. Полковые интересы занимали важное место в жизни Вронского и потому, что он любилполк, и еще более потому, что его любили в полку. В полку не только любили Вронского, но его уважали и гордились им, гордились тем, что этотчеловек, огромно богатый, с прекрасным образованием и способностями, соткрытою дорогой ко всякого рода успеху и честолюбия и тщеславия, пренебрегал этим всем и из всех жизненных интересов ближе всего принимал ксердцу интересы полка и товарищества. Вронский сознавал этот взгляд насебя товарищей и, кроме того, что любил эту жизнь, чувствовал себя обязанным поддерживать установившийся на него взгляд

Само собою разумеется, что он не говорил ни с кем из товарищей о своейлюбви, не проговаривался и в самых сильных попойках (впрочем, он никогдане бывал так пьян, чтобы терять власть над собой) и затыкал рот тем излегкомысленных товарищей, которые пытались намекать ему на его связь

Но, несмотря на то, что его любовь была известна всему городу - все более или менее верно догадывались об его отношении к Карениной, большинство молодых людей завидовали ему именно в том, что было самоетяжелое в его любви, - в высоком положении Каренина и потому в выставленности этой связи для света

Большинство молодых женщин, завидовавших Анне, которым уже давно наскучило то, что ее называют справедливою, радовались тому, что они предполагали, и ждали только подтверждения оборота общественного мнения,чтоб обрушиться на нее всею тяжестью своего презрения. Они приготавливали уже те комки грязи, которыми они бросят в нее, когда придет время

Большинство пожилых людей и люди высокопоставлеDные были недовольны этимготовящимся общественным скандалом

Мать Вронского, узнав о его связи, сначала была довольна - и потому,что ничто, по ее понятиям, не давало последней отделки блестящему молодому человеку, как связь в высшем свете, и потому, что столь понравившаяся ей Каренина, так много говорившая о своем сыне, была все-таки такаяже, как и все красивые и порядочные женщины, по понятиям графини Вронской. Но в последнее время она узнала, что сын отказался от предложенногоему, важного для карьеры, положения, только с тем, чтоб оставаться вполку, где он мог видеться с Карениной, узнала, что им недовольны за этовысокопоставленные лица, и она переменила свое мнение. Не нравилось ейтоже то, что по всему, что она узнала про эту связь, это не была таблестящая, грациозная светская связь, какую она бы одобрила, но какая-товертеровская, отчаянная страсть, как ей рассказывали, которая могла вовлечь его в глупости. Она не видала его со времени его неожиданногоотъезда из Москвы и через старшего сына требовала, чтоб он приехал кней

Старший брат был тоже недоволен меньшим. Он не разбирал, какая это была любовь, большая или маленькая, страстная или не страстная, порочнаяили не порочная (он сам, имея детей, содержал танцовщицу и потому былснисходителен на это); но он знал, что это любовь не нравящаяся тем, кому нужно нравиться, и потому не одобрял поведения брата

Кроме занятий службы и света, у Вронского было еще занятие - лошади,до которых он был страстный охотник

В нынешнем же году назначены были офицерские скачки с препятствиями

Вронский записался на скачки, купил английскую кровную кобылу и, несмотря на свою любовь, был страстно, хотя и сдержанно, увлечен предстоящимискачками..

Две страсти эти не мешали одна другом. Напротив, ему нужно было занятие и увлечение, не зависимое от его любви, на котором он освежался иотдыхал от слишком волновавших его впечатлений

XIX В день красносельских скачек Вронский раньше обыкновенного пришелсъесть бифстек в общую залу артели полка. Ему не нужно было очень строговыдерживать себя, так как вес его как раз равнялся положенным четыремпудам с половиною; но надо было и не потолстеть, и потому он избегалмучного и сладкого. Он сидел в расстегнутом над белым жилетом сюртуке,облокотившись обеими руками на стол, и, ожидая заказанного бифстека,смотрел в книгу французского романа, лежавшую на тарелке. Он смотрел вкнигу только затем, чтобы не разговаривать с входившими и выходившимиофицерами, и думал

Он думал о том, что Анна обещала ему дать свиданье нынче после скачек

Но он не видал ее три дня и, вследствие возвращения мужа из-за границы,не знал, возможно ли это нынче или нет, и не знал, как узнать это. Онвиделся с ней в последний раз на даче у кузины Бетси. На дачу же Карениных он ездил как можно реже. Теперь он хотел ехать туда и обдумывал вопрос, как это сделать

"Разумеется, я скажу, что Бетси прислала меня спросить, приедет ли онана скачки. Разумеется, поеду", - решил он сам с собой, поднимая головуот книги. И, живо представив себе счастье увидать ее, он просиял лицом

- Пошли ко мне на дом, чтобы закладывали поскорей коляску тройкой, сказал он слуге, подававшему ему бифстек на серебряном горячем блюде, и,придвинув блюдо, стал есть

В соседней бильярдной слышались удары шаров, говор и смех. Из входнойдвери появились два офицера: один молоденький, с слабым, тонким лицом,недавно поступивший из Пажеского корпуса в их полк; другой пухлый, старый офицер с браслетом на руке и заплывшими маленькими глазами

Вронский взглянул на них, нахмурился и, как будто не заметив их, косясь на книгу, стал есть и читать вместе

- Что? подкрепляешься на работу? - сказал пухлый офицер, садясь подленего

- Видишь, - отвечал Вронский, хмурясь, отирая рот и не глядя на него

- А не боишься потолстеть? - сказал тот, поворачивая стул для молоденького офицера

- Что? - сердито сказал Вронский, делая гримасу отвращения и показываясвои сплошные зубы

- Не боишься потолстеть? - Человек, хересу! - сказал Вронский, не отвечая, и, переложив книгуна другую сторону, продолжал читать

Пухлый офицер взял карту вин и обратился к молоденькому офицеру

- Ты сам выбери, что будем пить, - сказал он, подавая ему карту и глядя на него

- Пожалуй, рейнвейну, - сказал молодой офицер, робко косясь на Вронского и стараясь поймать пальцами чуть отросшие усики. Видя, что Вронскийне оборачивается, молодой офицер встал

- Пойдем в бильярдную, - сказал он. Пухлый офицер покорно встал, и онинаправились к двери

В это время в комнату вошел высокий и статный ротмистр Яшвин и, кверху, презрительно кивнув головой двум офицерам, подошел ко Вронскому

- А! вот он! - крикнул он, крепко ударив его своею большою рукой попогону. Вронский оглянулся сердито, но тотчас же лицо его просиялосвойственною ему спокойною и твердою лаской

- Умно, Алеша, - сказал ротмистр громким баритоном. - Теперь поешь ивыпей одну рюмочку

- Да не хочется есть

- Вот неразлучные, - прибавил Яшвин, насмешливо глядя на двух офицеров, которые выходили в это время из комнаты. И он сел подле Вронского,согнув острыми углами свои слишком длинные по высоте стульев стегна иголени в узких рейтузах. - Что ж ты вчера не заехал в красненский театр?Нумерова совсем недурна была. Где ты был? - Я у Тверских засиделся, - отвечал Вронский

- А! - отозвался Яшвин

Яшвин, игрок, кутила и не только человек без всяких правил, но с безнравственными правилами, - Яшвин был в полку лучший приятель Вронского

Вронский любил его и за его необычайную физическую силу, которую он