Школьная библиотека

называют, "господскую" деятельность. И они не допускают, чтобы господавыходили из определившейся в их понятии рамки

- Может быть; но ведь это такое удовольствие, какого я в жизнь свою неиспытывал. И дурного ведь ничего нет. Не правда ли? - отвечал Левин. Что же делать, если им не нравится. А впрочем, я думаю, что ничего. А? - Вообще, - продолжал Сергей Иванович, - ты, как я вижу, доволен своимднем

- Очень доволен. Мы скосили весь луг. И с каким стариком я там подружился! Это ты не можешь себе представить, что за прелесть! - Ну, так доволен своим днем. И я тоже. Во-первых, я решил две шахматные задачи, и одна очень мила, - открывается пешкой. Я тебе покажу. Апотом думал о нашем вчерашнем разговоре

- Что? о вчерашнем разговоре? - сказал Левин, блаженно щурясь и отдуваясь после оконченного обеда и решительно не в силах вспомнить, какойэто был вчерашний разговор

- Я наложу, что ты прав отчасти. Разногласие наше заключается в том,что ты ставишь двигателем личный интерес, а я полагаю, что интерес общего блага должен быть у всякого человека, стоящего на известной степениобразования. Может быть, ты и прав, что желательнее была бы заинтересованная материально деятельность. Вообще ты натура слишкомprime-sautiere, как говорят французы; ты хочешь страстной, энергическойдеятельности или ничего

Левин слушал брата и решительно ничего не понимал и не хотел понимать

Он только боялся, как бы брат не спросил его такой вопрос, по которомубудет видно, что он ничего не слышал

- Так-то, дружок, - сказал Сергей Иванович, трогая его по плечу

- Да, разумеется. Да что же! Я не стою за свое, - отвечал Левин сдетскою, виноватою улыбкой. "О чем бишь я спорил? - думал он. - Разумеется, и я прав и он прав, и все прекрасно. Надо только пойти в конторураспорядиться". Он встал, потягиваясь и улыбаясь

Сергей Иванович тоже улыбнулся

- Хочешь пройтись, пойдем вместе, - сказал он, не желая расставаться сбратом, от которого так и веяло свежестью и бодростью. - Пойдем, зайдеми в контору, если тебе нужно

- Ах, батюшки! - вскрикнул Левин так громко, что Сергей Иванович испугался

- Что, что ты? - Что рука Агафьи Михайловны? - сказал Левин,. ударяя себя по голове

- Я и забыл про нее

- Лучше гораздо

- Ну, все-таки я сбегаю к ней. Ты не успеешь шляпы надеть, я вернусь

И он, как трещотка, загремел каблуками, сбегая с лестницы

VII В то время как Степан Аркадьич приехал в Петербург для исполнения самой естественной, известной всем служащим, хотя и непонятной для неслужащих, нужнейшей обязанности, без которой нет возможности служить, - напомнить о себе в министерстве, - и при исполнении этой обязанности, взявпочти все деньги из дому, весело и приятно проводил время и на скачках ина дачах, Долли с детьми переехала в деревню, чтоб уменьшить скольковозможно расходы. Она переехала в свою приданую деревню Ергушово, ту самую, где весной был продан лес и которая была в пятидесяти верстах отПокровского Левина

В Ергушове большой старый дом был давно сломан, и еще князем был отделан и увеличен флигель. Флигель лет двадцать тому назад, когда Долли была ребенком, был поместителен и удобен, хоть и стоял, как все флигеля,боком к выездной аллее и к югу. Но теперь флигель этот был стар и гнил

Когда еще Степан Аркадьич ездил весной продавать лес, Долли просила егооомотреть дом и велеть поправить что нужно. Степан Аркадьич, как и всевиноватые мужья, очень заботившийся об удобствах жены, сам осмотрел доми сделал распоряжения обо всем, по его понятию, нужном. По его понятию,надо была перебить кретоном всю мебель, повесить гардины, расчиститьсад, сделать мостик у пруда и посадить цветы; но он забыл много другихнеобходимых вещей, недостаток которых потом измучал Дарью Александровну

Как ни старался Степан Аркадьич быть заботливым отцом и мужем, он никак не мог помнить, что у него есть жена и дети. У него были холостыевкусы, только с ними он соображался. Вернувшись в Москву, он с гордостьюобъявил жене, что все приготовлено, что дом будет игрушечка и что он ейочень советует ехать. Степану Аркадьичу отъезд жены в деревню был оченьприятен во всех отношениях: и детям здорово, и расходов меньше , и емусвободнее. Дарья же Александровна считала переезд в деревню на лето необходимым для детей, в особенности для девочки, которая не могла поправиться после скарлатины, и, наконец, чтоб избавиться от мелких унижений,мелких долгов дровянику, рыбнику, башмачнику, которые измучали ее. Сверхтого, отъезд был ей приятен еще и потому, что она мечтала залучить к себе в деревню сестру Кити, которая должна была возвратиться из-за границыв середине лета, и ей предписано было купанье. Кити писала с вод, чтоничто ей так не улыбается, как провести лето с Долли в Ергушове, полномдетских воспоминаний для них обеих

Первое время деревенской жизни было для Долли очень трудное. Она живала в деревне в детстве, и у ней осталось впечатление, что деревня естьспасение от всех городских неприятностей, что жизнь там хотя и не красива (с этим Долли легко мирилась), зато дешева и удобна: все есть, вседешево, все можно достать, и детям хорошо. Но теперь, хозяйкой приехав вдеревню, она увидела, что это все совсем не так, как она думала

На другой день по их приезде пошел проливной дождь, и ночью потекло вкоридоре и в детской, так что кроватки перенесли в гостиную. Кухаркилюдской не было; из девяти коров оказались, по словам скотницы, однительные, другие первым теленком, третьи стары, четвертые тугосиси; нимасла, ни молока даже детям недоставало. Яиц не было. Курицу нельзя былодостать; жарили и варили старых, лиловых, жилистых петухов. Нельзя былодостать баб, чтобы вымыть полы, - все были на картошках. Кататься нельзябыло, потому что одна лошадь заминалась и рвала в дышле. Купаться былонегде, - весь берег реки был истоптан скотиной и открыт с дороги; дажегулять нельзя было ходить, потому что скотина входила в сад через сломанный забор, и был один страшный бык, который ревел и потому, должнобыть, бодался. Шкафов для платья не было. Какие были, те не закрывалисьи сами открывались, когда проходили мимо их. Чугунов и корчаг не было;котла для прачечной и даже гладильной доски для девичьей не было

Первое время, вместо спокойствия и отдыха попав на эти страшные, с ееточки зрения, бедствия, Дарья Александровна была в отчаянии: хлопоталаизо всех сил, чувствовала безвыходность положения и каждую минуту удерживала слезы, навертывавшиеся ей на глаза. Управляющий, бывший вахмистр,которого Степан Аркадьич полюбил и определил из швейцаров за его красивую и почтительную наружность, не принимал никакого участия в бедствияхДарьи Александровны, говорил почтительно: "Никак невозможно, такой народскверный", и ни в чем не помогал

Положение казалось безвыходным. Но в доме Облонских, как и во всех семейных домах, было одно незаметное, но важнейшее и полезнейшее лицо Матрена Филимоновна. Она успокоивала барыню, уверяла ее, что все образуется (это было ее слово, и от нее перенял его Матвей), и сама, не торопясь и не волнуясь, действовала

Она тотчас же сошлась с приказчицей и в первый же день пила с нею и сприказчиком чай под акациями и обсуждала все дела. Скоро под акациямиучредился клуб Матрены Филимоновны, и тут, через этот клуб, состоявшийиз приказчицы, старосты и конторщика, стали понемногу уравниваться трудности жизни, и через неделю действительно все образовалось. Крышу починили, кухарку, куму старостину, достали, кур купили, молока стало доставать и загородили жердями сад, каток сделал плотник, к шкафам приделаликрючки, и они стали отворяться не произвольно, и гладильная доска, обернутая солдатским сукном, легла с ручки кресла на комод, и в девичьей запахло утюгом

- Ну вот! а вс° отчаивались, - сказала Матрена Филимоновна, указываяна доску

Даже построили из соломенных щитов купальню. Лили стала купаться, идля Дарьи Александровны сбылись хотя отчасти ее ожидания, хотя не спокойной, но удобной деревенской жизни. Спокойною с шестью детьми ДарьяАлександровна не могла быть. Один заболевал, другой мог заболеть,третьему недоставало чего-нибудь, четвертый выказывал признаки дурногохарактера, и т. д. и т. д. Редко, редко выдавались короткие спокойныепериоды. Но хлопоты и беспокойства эти были для Дарьи Александровныединственно возможным счастьем. Если бы не было этого, она бы оставаласьодна со своими мыслями о муже, который не любил ее. Но кроме того, какни тяжелы были для матери страх болезней, самые болезни и горе в видупризнаков дурных наклонностей в детях, - сами дети выплачивали ей уж теперь мелкими радостями за ее горести. Радости эти были так мелки, чтоони незаметны были, как золото в песке, и в дурные минуты она видела одни горести, один песок; но были и хорошие минуты, когда она видела однирадости, одно золото

Теперь, в уединении деревни, она чаще и чаще стала сознавать эти радости.. Часто, глядя на них, она делала всевозможные усилия, чтоб убедить себя, что она заблуждается, что она, как мать, пристрастна к своимдетям; все-таки она не могла не говорить себе, что у нее прелестные дети, все шестеро, все в разных родах, но такие, какие редко бывают, - ибыла счастлива ими и гордилась ими

VIII В конце мая, когда уже все более или менее устроилось, она получила