Школьная библиотека

кем-нибудь, чтобы не остаться одному, чтоб обмануть время. Степан Аркадьич был бы для него самый приятный собеседник, но он ехал, как он говорил, на вечер, в действительности же в балет. Левин только успел сказать ему, что он счастлив и что он любит его и никогда, никогда не забудет того, что он для него сделал. Взгляд и улыбка Степана Аpкадьича показали Левину, что он понимал как должно это чувство

- Что ж, не пора умирать? - сказал Степан Аркадьич, с умилением пожимая руку Левина

- Нннеет! - сказал Левин

Дарья Александровна, прощаясь с ним, тоже как бы поздравила его, сказав: - Как я рада, что вы встретились опять с Кити, надо дорожить старымидружбами

Но Левину неприятны были эти слова Дарьи Алеандровны. Она не могла понять, как все это было высоко и недоступно ей, и она не должна быласметь упоминать об этом

Левин простился с ними, но, чтобы не оставаться одному, пpицепился ксвоему бpату

- Ты куда едешь? - Я в заседание

- Ну, и я с тобой. Можно? - Отчего же? поедем, - улыбаясь, сказал Сергей Иванович. - Что с тобойнынче? - Со мной? Со мной счастье! - сказал Левин, опуская окно каpеты, в котоpой они ехали. - Ничего тебе? а то душно. Со мной счастье! Отчего тыне женился никогда?

Сергей Иванович улыбнулся

- Я очень рад, она, кажется, славная де... - начал было Сергей Иванович

- Не говори, не говори, не говори! - закричал Левин, схватив его обеими руками за воротник его шубы и запахивая его. "Она славная девушка"были такие простые, низменные слова, столь несоответственные егочувству

Сергей Иванович засмеялся веселым смехом, что с ним редко бывало

- Ну, все-таки можно сказать, что я очень рад этому

- Это можно завтра, завтра, и больше ничего! Ничего, ничего, молчание!- сказал Левин и, запахнув его еще раз шубой, прибавил:- Я тебяочень люблю! Что же, можно мне быть в заседании? - Разумеется, можно

- О чем у вас нынче речь? - спрашивал Левин, не переставая улыбаться

Они приехали в заседание. Левин слушал, как секретарь, запинаясь, читал протокол, которого, очевидно, сам не понимал; но Левин видел по лицуэтого секретаря, какой он был милый, добрый и славный человек. Это виднобыло по тому, как он мешался и конфузился, читая протокол. Потом начались речи. Они спорили об отчислении каких-то сумм и о проведении каких-то труб, и Сергей Иванович уязвил двух членов и что-то победоноснодолго говорил; и другой член, написав что-то на бумажке, заробел сначала, но потом ответил ему очень ядовито и мило. И потом Свияжский (он былтут же) тоже что-то сказал так красиво и благородно. Левин слушал их иясно видел, что ни этих отчисленных сумм, ни труб, ничего этого не былои что они вовсе не сердились, а что они были все такие добрые, славныелюди, и так все это хорошо, мило шло между ними. Никому они не мешали, ивсем было приятно. Замечательно было для Левина то, что они все для негонынче были видны насквозь, и по маленьким, прежде незаметным признакамон узнавал душу каждого и ясно видел, что они все были добрые. В особенности его, Левина, они все чрезвычайно любили нынче. Это видно было потому, как они говорили с ним, как ласково, любовно смотрели на него дажевсе незнакомые

- Ну что же, ты доволен? - спросил у него Сергей Иванович

- Очень. Я никак не думал, что это так интересно! Славно, прекрасно! Свияжский подошел к Левину и звал его к себе чай пить. Левин никак немог понять и вспомнить, чем он был недоволен в Свияжском, чего он искалот него. Он был умный и удивительно добрый человек

- Очень рад, - сказал он и спросил про жену и про свояченицу. И постранной филиации мыслей, так как в его воображении мысль о свояченицеСвияжского связывалась с браком, ему представилось, что никому лучшенельзя рассказать своего счастья, как жене и свояченице Свияжского, и оночень был рад ехать к 8м

Свияжский расспрашивал его про его дело в деревне, как и всегда, непредполагая никакой возможности найти что-нибудь не найденное в Европе,и теперь это нисколько не неприятно было Левину. Он, напротив, чувствовал, что Свияжский прав, что все это дело ничтожно, и видел удивительнуюмягкость и нежность, с которою Свияжский избегал высказыванья своей правоты. Дамы Свияжского были особенно милы. Левину казалось, что они всеуже знают и сочувствуют ему, но не говорят только из деликатности. Онпросидел у них час, два, три, pазговаривая о разных предметах, но подразумевал одно то, что наполняло его душу, и не замечал того, что он надоел им ужасно и что им давно пора было спать. Свияжский проводил его допередней, зевая и удивляясь тому странному состоянию, в котором был егоприятель. Был второй час. Левин вернулся в гостиницу и испугался мысли отом, как он один теперь с своим нетерпением проведет остающиеся ему ещедесять часов. Не спавший чередовой лакей зажег ему свечи и хотел уйти,но Левин остановил его. Лакей этот, Егор, которого прежде не замечал Левин, оказался очень умным и хорошим, а главное, добрым человеком

- Что же, трудно, Егор, не спать? - Что делать! Наша должность такая. У господ покойнее; зато pасчетовздесь больше

Оказалось, что у Егоpа была семья, тpи мальчика и дочь швея, котоpуюон хотел отдать замуж за пpиказчика в шоpной лавке

Левин по этому случаю сообщил Егору свою мысль о том, что в бpакеглавное дело любовь и что с любовью всегда будешь счастлив, потому чтосчастье бывает только в тебе самом

Егор внимательно выслушал и, очевидно, вполне понял мысль Левина, но впотвеpждение ее он пpивел неожиданное для Левина замечание о том, чтокогда он жил у хороших господ, он всегда был своими господами доволен итепеpь вполне доволен своим хозяином, хоть он фpанцуз

"Удивительно добрый человек", - думал Левин

- Ну, а ты, Егор, когда женился, ты любил свою жену? - Как же не любить, - отвечал Егор

И Левин видел, что Егор находится тоже в восторженном состоянии и намеревается высказать все свои задушевные чувства

- Моя жизнь тоже удивительная. Я сызмальства... - начал он, блестяглазами, очевидно заразившись восторженностью Левина, так же как людизаражаются зевотой

Но в это время послышался звонок; Егор ушел, и Левин остался один. Онпочти ничего не ел за обедом, отказался от чая и ужина у Свияжских, ноне мог подумать об ужине. Он не спал прошлую ночь, но не мог и думать осне. В комнате было свежо, но его душила жара. Он отворил обе форточки исел на стол против форточек. Из-за покрытой снегом крыши видны былиузорчатый с цепями крест и выше его - поднимающийся треугольник созвездия Возничего с желтовато-яркою Капеллой. Он смотрел то на крест, то назвезду, вдыхал в себя свежий морозный воздух, равномерно вбегающий вкомнату, и, как во сне, следил за возникающими в воображении образами ивоспоминаниями. В четвертом часу он услыхал шаги по коридору и выглянулв дверь. Это возвращался знакомый ему игрок Мяскин из клуба. Он шелмрачно, насупившись и откашливаясь. "Бедный, несчастный!" - подумал Левин, и слезы выступили ему на глаза от любви и жалости к этому человеку

Он хотел поговорить с ним, утешить его; но, вспомнив, что он в одной рубашке, раздумал и опять сел к форточке, чтобы купаться в холодном воздухе и глядеть на этот чудной формы, молчаливый, но полный для него значения крест и на возносящуюся желто-яркую звезду. В седьмом часу зашумелиполотеры, зазвонили к какой-то службе, и Левин почувствовал, что начинает зябнуть. Он затворил форточку, умылся, оделся и вышел на улицу

XV На улицах еще было пусто. Левин пошел к дому Щербацких. Парадные дверибыли заперты, и все спало. Он пошел назад, вошел опять в номер и потребовал кофе. Денной лакей, уже не Егор, принес ему. Левин хотел вступитьс ним в разговор, но лакею позвонили, и он ушел. Левин попробовал отпитькофе и положить калач в рот, но рот его решительно не знал, что делать скалачом. Левин выплюнул калач, надел пальто и пошел опять ходить. Былдесятый час, когда он во второй раз пришел к крыльцу Щербацких. В дометолько что встали, и повар шел за провизией. Надо было прожить еще покрайней мере два часа

Всю эту ночь и утро Левин жил совершенно бессознательно и чувствовалсебя совершенно изъятым из условий материальной жизни. Он не ел целыйдень, не спал две ночи, провел несколько часов раздетый на морозе ичувствовал себя не только свежим и здоровым как никогда, но он чувствовал себя совершенно независимым от тела: он двигался без усилия мышц ичувствовал, что все может сделать. Он был уверен, что полетел бы вверхили сдвинул бы угол дома, если б это понадобилось. Он проходил остальноевремя по улицам, беспрестанно посматривая на часы и оглядываясь по сторонам

И что он видел тогда, того после уже он никогда не видал. В особенности дети, шедшие в школу, голуби сизые, слетевшие с крыши на тротуар, исайки, посыпанные мукой, которые выставила невидимая рука, тронули его

Эти сайки, голуби и два мальчика были неземные существа. Все это случилось в одно время: мальчик подбежал к голубю и, улыбаясь, взглянул наЛевина; голубь затрещал крыльями и отпорхнул, блестя на солнце между