Школьная библиотека

опомнись! - смеясь, сказала она. - Ну, можешь идти теперь к Фанни, сказала она Маше. - Нет, уж если хочешь ты, то я скажу Стиве. Он увезетего. Можно сказать, что ты ждешь гостей. Вообще он нам не к дому

- Нет, нет, я сам

- Но ты поссоришься?.

- Нисколько. Мне так это весело будет, - действительно весело блестяглазами, сказал Левин. - Ну, прости ее, Долли! Она не будет, - сказал онпро маленькую преступницу, которая не шла к Фанни и нерешительно стоялапротив матери, исподлобья ожидая и ища ее взгляда

Мать взглянула на нее. Девочка разрыдалась, зарылась лицом в коленяхматери, и Долли положила ей на голову свою худую нежную руку

"И что общего между нами и им?" - подумал Левин и пошел отыскиватьВесловского

Проходя через переднюю, он велел закладывать коляску, чтобы ехать настанцию

- Вчера рессора сломалась, - отвечал лакей

- Ну так тарантас, но скорее. Где гость? - Они пошли в свою комнату

Левин застал Васеньку в то время, как тот, разобрав свои вещи из чемодана и разложив новые романсы, примеривал краги, чтоб ездить верхом

Было ли в лице Левина что-нибудь особенное, из сам Васенька почувствовал, что ce petit brin de cour, который он затеял, был неуместен в этойсемье, но он был несколько (сколько может быть светский человек) смущенвходом Левина

- Вы в крагах верхом ездите? - Да, это гораздо чище, - сказал Васенька, ставя жирную ногу на стул,застегивая нижний крючок и весело, добродушно улыбаясь

Он был несомненно добрый малый, и Левину жалко стало его и совестно засебя, хозяина дома, когда он подметил робость во взгляде Васеньки. Н а столе лежал обломок палки, которую они нынче утром вместе сломали нагимнастике, пробуя поднять забухшие барры. Левин взял в руки этот обломок и начал обламывать расщепившийся конец, не зная, как начать

- Я хотел... - Он замолчал было, но вдруг, вспомнив Кити и все, чтобыло, решительно глядя ему в глаза, сказал:- я велел вам закладывать лошадей

- То есть как? - начал с удивлением Васенька. - Куда же ехать? - Вам, на железную дорогу, - мрачно сказал Левин, щипля конец палки

- Вы уезжаете или что-нибудь случилось? - Случилось, что я жду гостей, - сказал Левин, быстрее и быстрее обламывая сильными пальцами концы расщепившейся палки. - И не жду гостей, иничего не случилось, но я прошу вас уехать. Вы можете объяснить как хотите мою неучтивость

Васенька выпрямился

- Я прошу вас объяснить мне... - с достоинством сказал он, поняв наконец

- Я не могу вам объяснить, - тихо и медленно, стараясь скрыть дрожаниесвоих скул, заговорил Левин. - И лучше вам не спрашивать

И так как расщепившиеся концы были уже все отломаны, Левин зацепилсяпальцами за толстые концы, разодрал палку и старательно поймал падавшийконец

Вероятно, вид этих напряженных рук, тех самых мускулов, которые оннынче утром ощупывал на гимнастике, и блестящих глаз, тихого голоса идрожащих скул убедили Васеньку больше слов. Он, пожав плечами и презрительно улыбнувшись, поклонился

- Нельзя ли мне видеть Облонского? Пожатие плеч и улыбка не раздражили Левина. "Что ж ему больше остаетсяделать?" - подумал он

- Я сейчас пришлю его вам

- Что это за бессмыслица!- говорил Степан Аркадьич, узнав от приятеля,что его выгоняют из дому, и найдя Левина в саду, где он гулял, дожидаясьотъезда гостя. - Mais c'est ridicule! Какая тебя муха укусила? Maisc'est du dernier ridicule! Что же тебе показалось, если молодой человек..

Но место, в которое Левина укусила муха, видно, еще болело, потому чтоон опять побледнел, когда Степан Аркадьич хотел объяснить причину, ипоспешно перебил его: - Пожалуйста, не объясняй причины! Я не мог иначе! Мне очень совестноперед тобой и перед ним. Но ему, я думаю, не будет большого горя уехать,а мне и моей жене его присутствие неприятно

- Но ему оскорбительно! Et puis c'est ridicule. Лидия Ивановна ужестала успокоиваться, как на другое же утро ей принесли - А мне и оскорбительно и мучительно! И я ни в чем не виноват, и мненезачем страдать! - Ну, уж этого я не ждал от тебя! On peut etre jaloux, mais a cepoint, c'est du dernier ridicule! Левин быстро повернулся и ушел от него в глубь аллеи и продолжал одинходить взад и вперед. Скоро он услыхал грохот тарантаса и увидал из-задеревьев, как Васенька, сидя на сене (на беду не было сиденья в тарантасе) в своей шотландской шапочке, подпрыгивая по толчкам, проехал по аллее

"Это что еще?" - подумал Левин, когда лакей, выбежав из дома, остановил тарантас. Это был машинист, про которого совсем забыл Левин. Машинист, раскланиваясь, что-то говорил Весловскому; потом влез в тарантас,и они вместе уехали

Степан Аркадьич и княгиня были возмущены поступком Левина. И он самчувствовал себя не только ridicule в высшей степени, но и виноватым кругом и опозоренным; но, вспоминая то, что он и жена его перестрадали, он,спрашивая себя, как бы он поступил в другой раз, отвечал себе, что точнотак же

Несмотря на все это, к концу этого дня все, за исключением княгини, непрощавшей этот поступок Левину, сделались необыкновенно оживлены и веселы, точно дети после наказанья или большие после тяжелого официальногоприема, так что вечером про изгнание Васеньки в отсутствие княгини ужеговорилось как про давнишнее событие. И Долли, имевшая от отца дар смешно рассказывать, заставляла падать от смеха Вареньку, когда она в третийи четвертый раз, все с новыми юмористическими прибавлениями, рассказывала, как она, только что собралась надеть новые бантики для гостя и выходила уж в гостиную, вдруг услыхала грохот колымаги. И кто же в колымаге?- сам Васенька, с шотландскою шапочкой, и с романсами, и с крагами, сидит на сене

- Хоть бы ты карету велел запрячь! Нет, и потом слышу: "Постойте!" Ну,думаю, сжалились. Смотрю, посадили к нему толстого немца и повезли... Ибантики мои пропали!.

XVI Дарья Александровна исполнила свое намерение и поехала к Анне. Ейочень жалко было огорчить сестру и сделать неприятное ее мужу; она понимала, как справедливы Левины, не желая иметь никаких сношений с Вронским; но она считала своею обязанностью побывать у Анны и показать ей,что чувства ее не могут измениться, несмотря на перемену ее положения

Чтобы не зависеть от Левиных в этой поездке, Дарья Александровна послалав деревню нанять лошадей; но Левин, узнав об этом, пришел к ней с выговором

- Почему же ты думаешь, что мне неприятна твоя поездка? Да если бы мнеи было это неприятно, то тем более мне неприятно, что ты не берешь моихлошадей, - говорил он. - Ты мне ни разу не сказала, что ты решительноедешь. А нанимать на деревне, во-первых, неприятно для меня, а главное,они возьмутся, но не довезут. У меня лошади есть. И если ты не хочешьогорчить меня, то ты возьми моих

Дарья Александровна должна была согласиться, и в назначенный день Левин приготовил для свояченицы четверню лошадей и подставу, собрав ее израбочих и верховых, очень некрасивую, но которая могла довезти ДарьюАлександровну в один день. Теперь, когда лошади нужны были и для уезжавшей княгини и для акушерки, это было затруднительно для Левина, но подолгу гостеприимства он не мог допустить Дарью Александровну нанимать изего дома лошадей и, кроме того, знал, что двадцать рублей, которые просили с Дарьи Александровны за эту поездку, были для нее очень важны; аденежные дела Дарьи Александровны, находившиеся в очень плохом положении, чувствовались Левиными как свои собственные

Дарья Александровна по совету Левина выехала до зари. Дорога была хороша, коляска покойна, лошади бежали хорошо, и на козлах, кроме кучера,сидел конторщик вместо лакея, посланный Левиным для безопасности. ДарьяАлександровна задремала и проснулась, только подъезжая уже к постояломудвору, где надо было переменять лошадей

Напившись чаю у того самого богатого мужика-хозяина, у которого останавливался Левин в свою поездку к Свияжскому, и побеседовав с бабами одетях и со стариком о графе Вронском, которого тот очень хвалил, ДарьяАлександровна в десять часов поехала дальше. Дома ей, за заботами о детях, никогда на бывало времени думать. Зато уже теперь, на этом четырехчасовом переезде, все прежде задержанные мысли вдруг столпились в ее голове, и она передумала всю свою жизнь, как никогда прежде, и с самыхразных сторон. Ей самой странны были ее мысли. Сначала она думала о детях, о которых, хотя княгиня, а главное, Кити (она на нее больше надеялась), обещала за ними смотреть, она все-таки беспокоилась. "Как бы Машаопять не начала шалить, Гришу как бы не ударила лошадь, да и желудок Лили как бы еще больше не расстроился". Но потом вопросы настоящего сталисменяться вопросами ближайшего будущего. Она стала думать о том, как вМоскве надо на нынешнюю зиму взять новую квартиру, переменить мебель вгостиной и сделать шубку старшей дочери. Потом стали представляться ей