Школьная библиотека

батистовым с каемками платком рот, подошел к ним в своем камергерскоммундире

- Занимаем позицию, - сказал он, расправляя обе бакенбарды, - СергейИваныч! И, прислушавшись к разговору, он подтвердил мнение Свияжского

- Довольно одного уезда, а Свияжский уже, очевидно, оппозиция, - сказал он всем, кроме Левина, понятные слова

- Что, Костя, и ты вошел, кажется, во вкус? - прибавил он, обращаясь кЛевину, и взял его под руку. Левин и рад был бы войти во вкус, но не могпонять, в чем дело, и, отойдя несколько шагов от говоривших, выразилСтепану Аркадьичу свое недоумение, зачем было просить губернского предводителя

- O sancta simplicitas! - сказал Степан Аркадьич и кратко и ясно растолковал Левину, в чем дело

Если бы, как в прошлые выборы, все уезды просили губернского предводителя, то его выбрали бы всеми белыми. Этого не нужно было. Теперь же восемь уездов согласны просить; если же два откажутся просить, то Снетковможет отказаться от баллотировки. И тогда старая партия может выбратьдругого из своих, так как расчет весь будет потерян. Но если только одинуезд Свияжского не будет просить, Снетков будет баллотироваться. Его даже выберут и нарочно переложат ему, так что противная партия собьется сосчета, и, когда выставят кандидата из наших, они же ему переложат

Левин понял, но не совсем, и хотел еще сделать несколько вопросов,когда вдруг все заговорили, зашумели и двинулись в большую залу

- Что такое? что? кого? - Доверенность? кому? что? - Опровергают? - Недоверенность. - Флерова не допускают. Что же, что под судом? - Этак никого не допустят. Это подло. - Закон! - слышал Левин с разных сторон ивместе со всеми, торопившимися куда-то и боявшимися что-то пропустить,направился в большую залу и, теснимый дворянами, приблизился к губернскому столу, у которого что-то горячо спорили губернский предводитель, Свияжский и другие коноводы

XXVIII Левин стоял довольно далеко. Тяжело, с хрипом дышавший подле него одиндворянин и другой, скрипевший толстыми подошвами, мешали ему ясно слышать. Он издалека слышал только мягкий голос предводителя, потом визгливый голос ядовитого дворянина и потом голос Свияжского. Они спорили,сколько он мог понять, о значении статьи закона и о значении слов: находившегося под следствием

Толпа раздалась, чтобы дать дорогу подходившему к столу Сергею Ивановичу. Сергей Иванович, выждав окончания речи ядовитого дворянина, сказал, что ему кажется, что вернее всего было бы справиться со статьей закона, и попросил секретаря найти статью. В статье было сказано, что вслучае разногласия надо баллотировать

Сергей Иванович прочел статью и стал объяснять ее значение, но тутодин высокий, толстый, сутуловатый, с крашеными усами, в узком мундире сподпиравшим ему сзади шею воротником помещик перебил его. Он подошел кстолу и, ударив по нем перстнем, громко закричал: - Баллотировать! На шары! Нечего разговаривать! На шары! Тут вдруг заговорило несколько голосов, и высокий дворянин с перстнем,все более и более озлобляясь, кричал громче и громче. Но нельзя было разобрать, что он говорил

Он говорил то самое, что предлагал Сергей Иванович; но, очевидно, онненавидел его и всю его партию, и это чувство ненависти сообщилось всейпартии аE2ызвало отпор такого же, хотя и более приличного озлобления сдругой стороны. Поднялись крики, и на минуту все смешалось, так что губернский предводитель должен был просить о порядке

- Баллотировать, баллотировать! Кто дворянин, тот понимает. Мы кровьпроливаем... Доверие монарха... Не считать предводителя, он не приказчик... Да не в том дело... Позвольте, на шары! Гадость!.. - слышалисьозлобленные, неистовые крики со всех сторон. Взгляды и лица были еще озлобленнее и неистовее речи. Они выражали непримиримую ненависть. Левинсовершенно не понимал, в чем было дело, и удивлялся той страстности, скоторою разбирался вопрос о том, баллотировать или не баллотировать мнение о Флерове. Он забывал, как ему потом разъяснил Сергей Иванович, тотсиллогизм, что для общего блага нужно было свергнуть губернского предводителя; для свержения же предводителя нужно было большинство шаров; длябольшинства же шаров нужно было дать Флерову право голоса; для признанияже Флерова способным надо было объяснить, как понимать статью закона

- А один голос может решить все дело, и надо быть серьезным и последовательным, если хочешь служить общественному делу, - заключил СергейИванович

Но Левин забыл это, и ему было тяжело видеть этих уважаемых им, хороших людей в таком неприятном, злом возбуждении. Чтоб избавиться от этоготяжелого чувства, он, не дождавшись конца прений, ушел в залу, где никого не было, кроме лакеев около буфета. Увидав хлопотавших лакеев над перетиркой посуды и расстановкой тарелок и рюмок, увидав их спокойные,оживленные лица, Левин испытал неожиданное чувство облегчения, точно изсмрадной комнаты он вышел на чистый воздух. Он стал ходить взад и вперед, с удовольствием глядя на лакеев. Ему очень понравилось, как одинлакей с седыми бакенбардами, выказывая презрение к другим, молодым, которые над ним подтрунивали, учил их, как надо складывать салфетки. Левинтолько что собирался вступить в разговор со старым лакеем, как секретарьдворянской опеки, старичок, имевший специальность знать всех дворян губернии по имени и отчеству, развлек его

- Пожалуйте, Константин Дмитрич, - сказал он ему, - вас братец ищут

Баллотируется мнение

Левин вошел в залу, получил беленький шарик и вслед за братом СергеемИвановичем подошел к столу, у которого стоял с значительным и ироническим лицом, собирая в кулак бороду и нюхая ее, Свияжский. Сергей Ивановичвложил руку в ящик, положил куда-то свой шар и, дав место Левину, остановился тут же. Левин подошел, но, совершенно забыв, в чем дело, и смутившись, обратился к Сергею Ивановичу с вопросом: "Куда класть?" Онспросил тихо, в то время как вблизи говорили, так что он надеялся, чтоего вопрос не услышат. Но говорившие замолкли, и неприличный вопрос егобыл услышан. Сергей Иванович нахмурился

- Это дело убеждения каждого, - сказал он строго

Некоторые улыбнулись. Левин покраснел, поспешно сунул под сукно руку иположил направо, так как шар был в правой руке. Положив, он вспомнил

что надо было засунуть и левую руку, и засунул ее, но уже поздно, и, ещеболее сконфузившись, поскорее ушел в самые задние ряды

- Сто двадцать шесть избирательных! Девяносто восемь неизбирательных!прозвучал невыговаривающий букву р голос секретаря. Потом послышалсясмех: пуговица и два ореха нашлись в ящике. Дворянин был допущен, и новая партия победила

Но старая партия не считала себя побежденною. Левин услыхал, что Снеткова просят баллотироваться, и увидал, что толпа дворян окружала губернского предводителя, который говорил что-то. Левин подошел ближе. Отвечая дворянам, Снетков говорил о доверии дворянства, о любви к нему,которой он не стоит, ибо вся заслуга его состоит в преданности дворянству, которому он посвятил двенадцать лет службы. Несколько раз онповторял слова: "Служил сколько было сил, верой и правдой, ценю и благодарю", - и вдруг остановился от душивших его слез и вышел из залы. Происходили ли эти слезы от сознания несправедливости к нему, от любви кдворянству или от натянутости положения, в котором он находился,чувствуя себя окруженным врагами, но волнение сообщилось, большинстводворян было тронуто, и Левин почувствовал нежность к Снеткову

В дверях губернский предводитель столкнулся с Левиным

- Виноват, извините, пожалуйста, - сказал он, как незнакомому; но, узнав Левина, робко улыбнулся. Левину показалось, что он хотел сказатьчто-то, но не мог от волнения. Выражение его лица и всей фигуры в мундире, крестах и белых с галунами панталонах, как он торопливо шел, напомнило Левину травимого зверя, который видит, что дело его плохо. Это выражение в лице предводителя было особенно трогательно Левину, потому чтовчера только он по делу опеки был у него дома и видел его во всем величии доброго и семейного человека. Большой дом со старою семейною мебелью; не щеголеватые, грязноватые, но почтительные старые лакеи, очевидно еще из прежних крепостных, не переменившие хозяина; толстая, добродушная жена в чепчике с кружевами и турецкой шали, ласкавшая хорошенькую внучку, дочь дочери; молодчик сын, гимназист шестого класса,приехавший из гимназии и, здороваясь с отцом, поцеловавший его большуюруку; внушительные ласковые речи и жесты хозяина - все это вчера возбудило в Левине невольное уважение и сочувствие. Левину трогателен и жалокбыл теперь этот старик, и ему хотелось сказать ему что-нибудь приятное

- Стало быть, вы опять наш предводитель, - сказал он

- Едва ли, - испуганно оглянувшись, сказал предводитель. - Я устал, ужстар. Есть достойнее и моложе меня, пусть послужат

И предводитель скрылся в боковую дверь

Наступила самая торжественная минута. Тотчас надо было приступить квыборам. Коноводы той и другой партии по пальцам высчитывали белые ичерные. Прения о Флерове дали новой партии не только один шар Флерова,но еще и выигрыш времени, так что могли быть привезены три дворянина,кознями старой партии лишенные возможности участвовать в выборах. Двухдворян, имевших слабость к вину, напоили пьяными клевреты Снеткова, а утретьего увезли мундирную одежду

Узнав об этом, новая партия успела во время прений о Флерове послатьна извозчике своих обмундировать дворянина и из двух напоенных привезтиодного в собрание

- Одного привез, водой отлил, - проговорил ездивший за ним помещик,