Школьная библиотека

мя, как было послано письмо. Потом она вспомнила его, что он тут, весь,со своими руками, глазами. Она услыхала его голос. И, забыв все, радостно побежала ему навстречу

- Ну, что Ани? - робко сказал он снизу, глядя на сбегавшую к нему Анну

Он сидел на стуле, и лакей стаскивал с него теплый сапог

- Ничего, ей лучше

- А ты? - сказал он, отряхиваясь

Она взяла его обеими руками за руку и потянула ее к своей талии, неспуская с него глаз

- Ну, я очень рад, - сказал он, холодно оглядывая ее, ее прическу, ееплатье, которое он знал, что она надела для него

Все это нравилось ему, но уже столько раз нравилось! И то строго-каменное выражение, которого она так боялась, остановилось на его лице

- Ну, я очень рад. А ты здорова? - сказал он, отерев платком мокруюбороду и целуя ее руку

"Все равно, - думала она, - только бы он был тут, а когда он тут, онне может, не смеет не любить меня"

Вечер прошел счастливо и весело при княжне Варваре, которая жаловаласьему, что Анна без него принимала морфин

- Что ж делать? Я не могла спать... Мысли мешали. При нем я никогда непринимаю. Почти никогда

Он рассказал про выборы, и Анна умела вопросами вызвать его на то самое, что веселило его, - на его успех. Она рассказала ему все, что интересовало его дома. И все сведения ее были самые веселые

Но поздно вечером, когда они остались одни, Анна, видя, что она опятьвполне овладела им, захотела стереть то тяжелое впечатление взгляда записьмо. Она сказала: - А признайся, тебе досадно было получить письмо, и ты не поверил мне? Только что она сказала это, она поняла, что, как ни любовно он был теперь расположен к ней, он этого не простил ей

- Да, - сказал он. - Письмо было такое странное. То Ани больна, то тысама хотела приехать

- Это все было правда

- Да я и не сомневаюсь

- Нет, ты сомневаешься. Ты недоволен, я вижу

- Ни одной минуты. Я только недоволен, это правда, тем, что ты какбудто не хочешь допустить, что есть обязанности..

- Обязанности ехать в концерт..

- Но не будем говорить, - сказал он

- Почему же не говорить? - сказала она

- Я только хочу сказать, что могут встретиться дела необходимые. Воттеперь мне надо будет ехать в Москву, по делу дома... Ах, Анна, почемуты так раздражительна? Разве ты не знаешь, что я не могу без тебя жить? - А если так, - сказала Анна вдруг изменившимся голосом, - то ты тяготишься этою жизнью... Да, ты приедешь на день и уедешь, как поступают..

- Анна, это жестоко. Я всю жизнь готов отдать..

Но она не слушала его

- Если ты поедешь в Москву, то и я поеду. Я не останусь здесь. Или мыдолжны разойтись, или жить вместе

- Ведь ты знаешь, что это одно мое желанье. Но для этого..

- Надо развод? Я напишу ему. Я вижу, что я не могу так жить... Но япоеду с тобой в Москву

- Точно ты угрожаешь мне. Да я ничего так не желаю, как не разлучатьсяс тобою, - улыбаясь, сказал Вронский

Но не только холодный, злой взгляд человека преследуемого и ожесточенного блеснул в его глазах, когда он говорил эти нежные слова

Она видела этот взгляд и верно угадала его значение. "Если так, то этонесчастие!" - говорил этот его взгляд. Это было минутное впечатление, ноона никогда уже не забыла его

Анна написала письмо мужу, прося его о разводе, и в конце ноября,расставшись с княжной Варварой, которой надо было ехать в Петербург,вместе с Вронским переехала в Москву. Ожидая каждый день ответа АлексеяАлександровича и вслед за тем развода, они поселились теперь супружескивместе

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

I Левины жили уже третий месяц в Москве. Уже давно прошел тот срок, когда, по самым верным расчетам людей, знающих эти дела, Кити должна былародить; а она все еще носила, и ни по чему не было заметно, чтобы времябыло ближе теперь, чем два месяца назад. И доктор, и акушерка, и Долли,и мать, и в особенности Левин, без ужаса не могший подумать о приближавшемся, начинали испытывать нетерпение и беспокойство; одна Кити чувствовала себя совершенно спокойною и счастливою

Она теперь ясно сознавала зарождение в себе нового чувства любви к будущему, отчасти для нее уже настоящему ребенку и с наслаждением прислушивалась к этому чувству. Он теперь уже не был вполне частью ее, а иногда жил и своею независимою от нее жизнью. Часто ей бывало больно от этого, но вместе с тем хотелось смеяться от странной новой радости

Все, кого она любила, были с нею, и все были так добры к ней, так ухаживали за нею, так одно приятное во всем предоставлялось ей, что если бона не знала и не чувствовала, что это должно скоро кончиться, она бы ине желала лучшей и приятнейшей жизни. Одно, что портило ей прелесть этойжизни, было то, что муж ее был не тот, каким она любила его и каким онбывал в деревне

Она любила его спокойный, ласковый и гостеприимный тон в деревне. Вгороде же он постоянно казался беспокоен и настороже, как будто боясь,чтобы кто-нибудь не обидел его и, главное, ее. Там, в деревне, он, очевидно зная себя на своем месте, никуда не спешил и никогда не бывал незанят. Здесь, в городе, он постоянно торопился, как бы не пропустить чего-то, и делать ему было нечего. И ей было жалко его. Для других, оназнала, он не представлялся жалким; напротив, когда Кити в обществе смотрела на него, как иногда смотрят на любимого человека, стараясь видетьего как будто чужого, чтоб определить себе то впечатление, которое онпроизводит на других, она видела, со страхом даже для своей ревности,что он не только не жалок, но очень привлекателен своею порядочностью,несколько старомодною, застенчивою вежливостью с женщинами, своеюсильною фигурой и особенным, как ей казалось, выразительным лицом. Ноона видела его не извне, а изнутри; она видела, что он здесь не настоящий; иначе она не могла определить себе его состояние. Иногда она в душеупрекала его за то, что он не умеет жить в городе: иногда же сознавалась, что ему действительно трудно было устроить здесь свою жизнь так,чтобы быть ею довольным

В самом деле, что ему было делать? В карты он не любил играть. В клубне ездил. С веселыми мужчинами вроде Облонского водиться, она уже зналатеперь, что' значило... это значило пить и ехать после питья куда-то

Она без ужаса не могла подумать, куда в таких случаях ездили мужчины

Ездить в свет? Но она знала, что для этого надо находить удовольствие всближении с женщинами молодыми, и она не могла желать этого. Сидеть домас нею, с матерью и сестрами? Но, как ни были ей приятны и веселы одни ите же разговоры, - "Алины-Надины", как называл эти разговоры между сестрами старый князь, - она знала, что ему должно быть это скучно. Что жеему оставалось делать? Продолжать писать свою книгу? Он и попытался этоделать и ходил сначала в библиотеку заниматься выписками и справками длясвоей книги; но, как он говорил ей, чем больше он ничего не делал, темменьше у него оставалось времени. И, кроме того, он жаловался ей, чтослишком много разговаривал здесь о своей книге и что потому все мысли оней спутались у него и потеряли интерес

Одна выгода этой городской жизни была та, что ссор здесь, в городе,между ними никогда не было. Оттого ли, что условия городские другие, илиоттого, что они оба стали осторожнее и благоразумнее в этом отношении, вМоскве у них не было ссор из-за ревности, которых они так боялись, переезжая в город

В этом отношении случилось даже одно очень важное для них обоих событие, именно встреча Кити с Вронским

Старуха княгиня Марья Борисовна, крестная мать Кити, всегда очень еелюбившая, пожелала непременно видеть ее. Кити, никуда по своему положению не ездившая, поехала с отцом к почтенной старухе и встретила у нейВронского

Кити при этой встрече могла упрекнуть себя только в том, что на мгновение, когда она узнала в штатском платье столь знакомые ей когда-точерты, у ней прервалось дыхание, кровь прилила к сердцу, и яркая краска,она чувствовала это, выступила на лицо. Но это продолжалось лишь несколько секунд. Еще отец, нарочно громко заговоривший с Вронским, не кончил своего разговора, как она была уже вполне готова смотреть на Вронского, говорить с ним, если нужно, точно так же, как она говорила с княгиней Марьей Борисовной, и главное, так, чтобы все до последней интонации и улыбки было одобрено мужем, которого невидимое присутствие она какбудто чувствовала над собой в эту минуту

Она сказала с ним несколько слов, даже спокойно улыбнулась на его шутку о выборах, которые он назвал "наш парламент". (Надо было улыбнуться,чтобы показать, что она поняла шутку.) Но тотчас же она отвернулась ккнягине Марье Борисовне и ни разу не взглянула на него, пока он невстал, прощаясь; тут она посмотрела на него, но, очевидно, только потому, что неучтиво не смотреть на человека, когда он кланяется

Она благодарна была отцу за то, что он ничего не сказал ей о встрече с