Книга "Незавершенный роман". Страница 4

повторит. Как бы то ни было, бедный автор "Героики Бeзумия"оказался жертвой Фальтеровой медузы. Так как задушевноесвидание между врачом и пациентом неестественно затянулось,сестра Фальтера, вязавшая серый шарф на террасе и уж давно неслышавшая разымчивого, молодецкого или фальшиво-вкрадчивоготенорка, невнятно доносившегося вначале из полуоткрытогоокошка, поднялась к брату, которого нашла рассматривающим соскучным любопытством рекламную брошюрку с горко-санаторскимивидами, вероятно принесенную врачом, между тем как сам врач,наполовину съехавший с кресла на ковер, с интервалом бельямежду жилетом и панталонами, лежал растопырив маленькие ноги иоткинув бледно-кофейное лицо, сраженный, как потом выяснилось,разрывом сердца. Деловито вмешавшимся полицейским властямФальтер отвечал рассеянно и кратко; когда же наконец этиприставания ему надоели, он объяснил, что, случайно разгадав"загадку мира", он поддался изощренным увещеваниям и поведал селюбознательному собеседнику, который от удивления и помер


Газеты подхватили эту историю, соответственно ее изукрасив, иличность Фальтера, переодетая тибетским мудрецом, в продолжениенескольких дней подкармливала непривередливую хронику

Но, как ты знаешь, я в те дни газет не читал: ты тогдаумирала. Теперь же, выслушав подробный рассказ о Фальтере, яиспытал некое весьма сильное и слегка как бы стыдливое желание

Ты, конечно, понимаешь. В том состоянии, в котором я был,люди без воображения, то есть лишенные его поддержки иизысканий, обращаются к рекламным волшебникам, к хиромантам вмаскарадных тюрбанах, промышляющим промеж магических делкрысиным ядом или розовой резиной, к жирным, смуглымгадалкам,-- но особенно к спиритам, подделывающим неизвестнуюеще энергию под млечные черты призраков и глупо предметные ихвыступления. Но я воображением наделен, и потому у меня былидве возможности: первая из них была моя работа, мое искусство,утешение моего искусства; вторая заключалась в том, чтобы вдругвзять да поверить, что довольно, в сущности, обыкновенный,несмотря на "пти же" бывалого ума, и даже чуть вульгарныйчеловек вроде Фальтера действительно и окончательно узнал то,до чего ни один пророк, ни один волшебник никогда-никогда немог додуматься


Искусство мое? Ты помнишь, не правда ли, этого странногошведа, или датчанина, или исландца, черт его знает,-- словом,этого длинного, оранжево-загорелого блондина с ресницами старойлошади, который рекомендовался мне "известным писателем" изаказал мне за гонорар, обрадовавший тебя (ты уже не вставала спостели и не могла говорить, но писала мне цветным мелком нагрифельной дощечке смешные вещи вроде того, что больше всего вжизни ты любишь "стихи, полевые цветы и иностранные деньги"),заказал мне, говорю я, серию иллюстраций к поэме "UltimaThule", которую он на своем языке только что написал. О том же,чтобы мне подробно ознакомиться с его манускриптом, не моглобыть, конечно, речи, так как французский язык, на котором мымучительно переговаривались, был ему знаком больше понаслышке,и перевести мне свои символы он не мог. Мне удалось понятьтолько, что его герой -- какой-то северный король, несчастный инелюдимый; что в его государстве, в тумане моря, на грустном идалеком острове, развиваются какие-то политические интриги,убийства, мятежи, серая лошадь, потеряв всадника, летит втумане по вереску... Моим первым blanc et noir (Черно-белый(франц.)) он остался доволен, и мы условились о темах остальныхрисунков. Так как он не явился через неделю, как обещал, я кнему позвонил в гостиницу и узнал, что он отбыл в Америку

Я от тебя тогда скрыл исчезновение работодателя, норисунков не продолжал, да и ты уже была так больна, что нехотелось мне думать о моем золотом пере и кружевной туши. Но,когда ты умерла, когда ранние утра и поздние вечера сталиособенно невыносимы, я с жалкой болезненной охотой, сознаваниекоторой вызывало у меня самого слезы, продолжал работу, закоторой, я знал, никто не придет, но именно потому она мнеказалась кстати,-- ее призрачная беспредметная природа,отсутствие цели и вознаграждения, уводила меня в родственнуюобласть с той, в которой для меня пребываешь ты, моя призрачнаяцель, мое милое, мое такое милое земное творение, за которымникто никуда никогда не придет; а так как все отвлекало меня,подсовывая мне краску временности взамен графического узоравечности, муча меня твоими следами на пляже, камнями на пляже,твоей синей тенью на ужасном солнечном пляже, я решил вернутьсяв Париж, чтобы по-настоящему засесть за работу. "Ultima Thule",остров, родившийся в пустынном и тусклом море моей тоски потебе, меня теперь привлекал, как некое отечество моих наименеевыразимых мыслей

Однако прежде чем оставить юг, я должен был непременноповидать Фальтера. Это. была вторая помощь, которую я придумалсебе. Мне удалось себя убедить, что он все-таки не простосумасшедший, что он не только верит в открытие, сделанное им,но что именно это открытие -- источник его сумасшествия, а ненаоборот. Я узнал, что на осень он переехал в наши места. Яузнал также, что его здоровье слабо, что пыл жизни, угасший внем, оставил его тело без присмотра и без поощрения; что,вероятно, он скоро умрет. Я узнал, наконец, и это мне былоособенно важно, что последнее время, несмотря на упадок сил, онстал необыкновенно разговорчив и целыми днями угощаетпосетителей -- а к нему, увы, проникали другого родалюбопытные, чем я,-- придирчивыми к механике человеческоймысли, странно извилистыми, ничего не раскрывающими, но иоритму и шипам почти сократовскими разговорами. Я предложил, чтопосещу его, но его зять мне ответил, что бедняге приятно всякоеразвлечение и что он достаточно силен, чтобы добраться до моегодома

И вот они появились, то есть этот самый зять в своемнеизменном черном костюмчике, его жена рослая, молчаливаяженщина, крепостью и отчетливостью телосложения напоминавшаяпрежний облик брата и теперь как бы служившая ему житейскимукором, смежной нравоучительноя картинкой) я сам Фальтер... видкоторого меня поразил, несмотря на то что я был к переменеподготовлен. Как бы это выразить? Зять говорил, что из Фальтерасловно извлекли скелет; мне же показалось иначе, что вынудидушу, но зато удесятерили в нем дух. Я хочу этим сказать, чтоодного взгляда на Фальтера было довольно, чтобы понять, чтоникаких человеческих чувств, практикуемых в земном быту, отнего не дождешься, что любить кого-нибудь, жалеть, даже толькосамого себя, благоволить к чужой душе и ей сострадать прислучае, посильно и привычно служить добру, хотя бы собственнойпробы,-- всему этому Фальтер совершенно разучился, какразучился здороваться ил" пользоваться платком. А вместе с темон ие производил впечатления умалишенного -- о нет, совсемнапротив! -- в его странно рассыревших чертах, в неприятномсытом взгляде, даже в плоских ногах, обутых уже не в модныебашмаки, а в дешевые провансальские туфли на веревочныхподошвах, чуялась какая-то сосредоточенная сила, и этой силе небыло никакого дела до дряблости и явной тленности тела, которымона брезгливо руководила

В личном отношении ко мне он был теперь не таков, как вовремя последней короткой нашей встречи, а таков, каким я егопомнил по нашим урокам в юности. Не сомневаюсь, что он отличносознавал, что в календарном смысле с тех пор прошло почтичетверть века, а все же, как бы вместе с душой потеряв чувствовремени (без которого душа не может жить), он не столько насловах, а в рассуждении всей манеры, явно относился ко мне так,как если бы все это было вчера -- и вместе с тем ни малейшейсимпатии ко мне, никакого тепла, ничего, ни пылинки

Его усадили в кресло, и он странно развалился в ней, какрассаживается шимпанзе, которого сторож заставляет пародироватьсибарита. Его сестра занялась вязанием и во все время разговорани разу не приподняла седой стриженой головы. Ее муж вынул изкармана две газеты, местную и марсельскую, и тоже онемел

Только когда Фальтер, заметя твою большую фотографию, случайностоявшую как раз на линии его взгляда, спросил, где же ты,зять, не отрываясь от газеты, неестественно громко, как говорятс глухими, проговорил:

-- Вы же отлично знаете, что она умерла. -- Ах, да,-заметил Фальтер с нечеловеческой беспечностью и, обратившись комне, добавил: -- Что же, царствие ей небесное,-- так, кажется,






Возможно заинтересуют книги: