Школьная библиотека

разрешилось бы все поскорее, хоть и бедой какой-нибудь - нужды нет! Как тутсудьба поймала господина Голядкина: не успел он пожелать, как сомнения еговдруг разрешились, но зато самым странным и самым неожиданным образом.

Дверь из другой комнаты вдруг скрипнула тихо и робко, как бырекомендуя тем, что входящее лицо весьма незначительно, и чья-то фигура,впрочем весьма знакомая господину Голядкину, застенчиво явилась перед самымтем столом, за которым помещался герой наш. Герой наш не подымал головы, нет, он наглядел эту фигуру лишь вскользь, самым маленьким взглядом, но ужевсе узнал, понял все, до малейших подробностей. Он сгорел от стыда и уткнулв бумагу свою победную голову, совершенно с тою же самою целью, с котороюстраус, преследуемый охотником, прячет свою в горячий песок. Новоприбывшийпоклонился Андрею Филипповичу, и вслед затем послышался голосформенно-ласковый, такой, каким говорят начальники во всех служебных местахс новопоступившими подчиненными. "Сядьте вот здесь, - проговорил АндрейФилиппович, указывая новичку на стол Антона Антоновича, вот здесь,напротив господина Голядкина, а делом мы вас тотчас займем". АндрейФилиппович заключил тем, что сделал новоприбывшему скорыйприлично-увещательный жест, а потом немедленно углубился в сущность разныхбумаг, которых перед ним была целая куча.

Господин Голядкин поднял, наконец, глаза, и если не упал в обморок, тоединственно оттого, что уже сперва все дело предчувствовал, что уже спервабыл обо всем предуведомлен, угадав пришельца в душе. Первым движениемгосподина Голядкина было быстро осмотреться кругом, - нет ли там какогошушуканья, не отливается ли на этот счет какая-нибудь острота канцелярская,не искривилось ли чье лицо удивлением, не упал ли, наконец, кто-нибудь подстол от испуга. Но, к величайшему удивлению господина Голядкина, ни в комне обнаружилось ничего подобного. Поведение господ товарищей и сослуживцевгосподина Голядкина поразило его. Оно казалось вне здравого смысла

Господин Голядкин даже испугался такого необыкновенного молчания

Существенность за себя говорила; дело было странное, безобразное, дикое

Было от чего шевельнуться. Все это, разумеется, только мелькнуло в головегосподина Голядкина. Сам же он горел на мелком огне. Да и было от чего,впрочем. Тот, кто сидел теперь напротив господина Голядкина, был - ужасгосподина Голядкина, был - стыд господина Голядкина, был - вчерашний кошмаргосподина Голядкина, одним словом, был сам господин Голядкин, - не тотгосподин Голядкин, который сидел теперь на стуле с разинутым ртом и сзастывшим пером в руке; не тот, который служил в качестве помощника своегостолоначальника; не тот, который любит стушеваться и зарыться в толпе; нетот, наконец, чья походка ясно выговаривает: "не троньте меня, и я вастрогать не буду", или: "не троньте меня, ведь я вас не затрогиваю", - нет,это был другой господин Голядкин, совершенно другой, но вместе с тем исовершенно похожий на первого, - такого же роста, такого же склада, так жеодетый, с такой же лысиной, - одним словом, ничего, решительно ничего небыло забыто для совершенного сходства, так что если б взять да поставить ихрядом, то никто, решительно никто не взял бы на себя определить, которыйименно настоящий Голядкин, а который поддельный, кто старенький и ктоновенький, кто оригинал и кто копия.

Герой наш, если возможно сравнение, был теперь в положении человека,над которым забавлялся проказник какой-нибудь, для шутки наводя на негоисподтишка зажигательное стекло. "Что же это, сон или нет, - думал он, настоящее или продолжение вчерашнего? Да как же? по какому же праву все этоделается? кто разрешил такого чиновника, кто дал право на это? Сплю ли я,грежу ли я?" Господин Голядкин попробовал ущипнуть самого себя, дажепопробовал вознамериться ущипнуть другого кого-нибудь... Нет, не сон, да итолько. Господин Голядкин почувствовал, что пот с него градом льется, чтосбывается с ним небывалое и доселе невиданное и, по тому самому, кдовершению несчастия, неприличное, ибо господин Голядкин понимал и ощущалвсю невыгоду быть в таком пасквильном деле первым примером. Он даже стал,наконец, сомневаться в собственном существовании своем, и хотя заранее былко всему приготовлен и сам желал, чтоб хоть каким-нибудь образомразрешились его сомнения, но самая-то сущность обстоятельства уж, конечно,стоила неожиданности. Тоска его давила и мучила. Порой он совершеннолишался и смысла и памяти. Очнувшись после такого мгновения, он замечал,что машинально и бессознательно водит пером по бумаге. Не доверяя себе, онначинал поверять все написанное - и не понимал ничего. Наконец, другойгосподин Голядкин, сидевший до сих пор чинно и смирно, встал и исчез вдверях другого отделения за каким-то делом. Господин Голядкин оглянулсякругом, - ничего, все тихо; слышен лишь скрип перьев, шум переворачиваемыхлистов и говор в уголках поотдаленнее от седалища Андрея Филипповича

Господин Голядкин взглянул на Антона Антоновича, и так как, по всейвероятности, физиономия нашего героя вполне отзывалась его настоящим игармонировала со всем смыслом дела, следовательно в некотором отношениибыла весьма замечательна, то добрый Антон Антонович, отложив перо всторону, с каким-то необыкновенным участием осведомился о здоровьегосподина Голядкина

- Я, Антон Антонович, славу богу, - заикаясь, проговорил господинГолядкин. - Я, Антон Антонович, совершенно здоров; я, Антон Антонович,теперь ничего, - прибавил он нерешительно, не совсем еще доверяя частопоминаемому им Антону Антоновичу.

- А! А мне показалось, что вы нездоровы; впрочем, немудрено, чегодоброго! Нынче же особенно все такие поветрия. Знаете ли...

- Да, Антон Антонович, я знаю, что существуют такие поветрия... Я,Антон Антонович, не оттого, - продолжал господин Голядкин, пристальновглядываясь в Антона Антоновича, - я видите ли, Антон Антонович, даже незнаю, как вам, то есть я хочу сказать, с которой стороны за это делоприняться, Антон Антонович...

- Что-с? Я вас... знаете ли... я, признаюсь вам, не так-то хорошопонимаю; вы... знаете, вы объяснитесь подробнее, в каком отношении вы здесьзатрудняетесь, - сказал Антон Антонович, сам затрудняясь немножко, видя,что у господина Голядкина даже слезы на глазах выступили.

- Я, право...здесь, Антон Антонович... тут - чиновник, АнтонАнтонович...

- Ну-с! Все еще не понимаю.

- Я хочу сказать, Антон Антонович, что здесь есть новопоступившийчиновник.

- Да-с, есть-с; однофамилец ваш.

- Как? - вскрикнул господин Голядкин.

- Я говорю: ваш однофамилец; тоже Голядкин. Не братец ли ваш?

- Нет-с, Антон Антонович, я...

- Гм! скажите, пожалуйста, а мне показалось, что, должно быть, близкийваш родственник. Знаете ли, есть такое, фамильное в некотором роде,сходство.

Господин Голядкин остолбенел от изумления, и на время у него языкотнялся. Так легко трактовать такую безобразную, невиданную вещь, вещьдействительно редкую в своем роде, вещь, которая поразила бы даже самогонеинтересованного наблюдателя, говорить о фамильном сходстве тогда, когдатут видно, как в зеркале!

- Я, знаете ли, что посоветую вам, Яков Петрович, - продолжал АнтонАнтонович. - Вы сходите-ка к доктору да посоветуйтесь с ним. Знаете ли, выкак-то выглядите совсем нездорово. У вас глаза особенно... знаете,особенное какое-то выражение есть.

- Нет-с, Антон Антонович, я, конечно, чувствую... то есть я хочу всеспросить, как же этот чиновник?

- Ну-с?

- То есть вы не замечали ли, Антон Антонович, чего-нибудь в немособенного... слишком чего-нибудь выразительного?

- То есть?

- То есть я хочу сказать, Антон Антонович, поразительного сходстватакого с кем-нибудь, например, то есть со мной, например. Вы вот сейчас,Антон Антонович, сказали про фамильное сходство, замечание вскользьсделали... Знаете ли, этак иногда близнецы бывают, то есть совершенно какдве капли воды, так что и отличить нельзя? Ну, вот я про это-с.

- Да-с, - сказал Антон Антонович, немного подумав и как будто в первыйраз пораженный таким обстоятельством, - да-с! справедливо-с. Сходство всамом деле разительное, и вы безошибочно рассудили, так что и действительноможно принять одного за другого, - продолжал он, более и более открываяглаза. - И знаете ли, Яков Петрович, это даже чудесное сходство,фантастическое, как иногда говорится, то есть совершенно, как вы... Вызаметили ли, Яков Петрович? Я даже сам хотел просить у вас объяснения, да,признаюсь, не обратил должного внимания сначала. Чудо, действительно чудо!А знаете ли, Яков Петрович, вы ведь не здешний родом, я говорю?

- Нет-с.

- Он также ведь не из здешних. Может быть, из одних с вами мест. Вашаматушка, смею спросить, где большею частию проживала?

- Вы сказали... вы сказали, Антон Антонович, что он не из здешних?

- Да-с, не из здешних мест. А и в самом деле, как же это чудно, продолжал словоохотливый Антон Антонович, которому поболтать о чем-нибудьбыло истинным праздником, - действительно способно завлечь любопытство; иведь как часто мимо пройдешь, заденешь, толкнешь его, а не заметишь

Впрочем, вы не смущайтесь. Это бывает. Это, знаете ли, - вот я вамрасскажу, - то же самое случилось с моей тетушкой с матерней стороны; онатоже перед смертию себя вдвойне видела...

- Нет-с, я, - извините, что прерываю вас, Антон Антонович, - я, АнтонАнтонович, хотел бы узнать, как же этот чиновник, то есть на каком он здесьосновании?

- А на место Семена Ивановича покойника, на вакантное место; вакансияоткрылась, так вот и заместили. Ведь вот, право, сердечный этот Семен-тоИванович покойник троих детей, говорят, оставил - мал мала меньше. Вдовападала к ногам его превосходительства. Говорят, впрочем, она таит: у нейесть деньжонки, да она их таит..