Школьная библиотека

Крестьяна Ивановича, - я, Крестьян Иванович, люблю спокойствие, а несветский шум. Там у них, я говорю, в большом свете, Крестьян Иванович,нужно уметь паркеты лощить сапогами...(тут господин Голядкин немногопришаркнул по полу ножкой), там это спрашивают-с, и каламбур тожеспрашивают... комплимент раздушенный нужно уметь составлять-с... вот чтотам спрашивают. А я этому не учился, Крестьян Иванович, - хитростям этимвсем я не учился; некогда было. Я человек простой, незатейливый, и блесканаружного нет во мне. В этом, Крестьян Иванович, я полагаю оружие; я кладуего, говоря в этом смысле. - Все это господин Голядкин проговорил,разумеется, с таким видом, который ясно давал знать, что герой наш вовсе нежалеет о том, что кладет в этом смысле оружие и что он хитростям не учился,но что даже совершенно напротив. Крестьян Иванович, слушая его, смотрелвниз с весьма неприятной гримасой в лице и как будто заранее что-топредчувствовал. За тирадою господина Голядкина последовало довольно долгоеи значительное молчание.

- Вы, кажется, немного отвлеклись от предмета, - сказал накоDецКрестьян Иванович вполголоса, - я, признаюсь вам, не мог вас совершеннопонять.

- Я не мастер красно говорить, Крестьян Иванович; я уже вам имел честьдоложить, Крестьян Иванович, что я не мастер красно говорить, - сказалгосподин Голядкин, на этот раз резким и решительным тоном.

- Гм...

- Крестьян Иванович! - начал опять господин Голядкин тихим, номногозначащим голосом, отчасти в торжественном роде и останавливаясь накаждом пункте. - Крестьян Иванович! вошедши сюда, я начал извинениями

Теперь я повторяю прежнее и опять прошу вашего снисхождения на время. Мне,Крестьян Иванович, от вас скрывать нечего. Человек я маленький, сами вызнаете; но, к счастью моему, не жалею о том, что я маленький человек. Даженапротив, Крестьян Иванович; и, чтоб все сказать, я даже горжусь тем, чтоне большой человек, а маленький. Не интригант, - и этим тоже горжусь

Действую не втихомолку, а открыто, без хитростей, и хотя бы мог вредить всвою очередь, и очень бы мог, и даже знаю, над кем и как это сделать,Крестьян Иванович, но не хочу замарать себя и в этом смысле умываю руки. Вэтом смысле, говорю, я их умываю, Крестьян Иванович! - Господин Голядкин намгновение выразительно замолчал; говорил он с кротким одушевлением.

- Иду я, Крестьян Иванович, - стал продолжать наш герой, - прямо,открыто и без окольных путей, потому что их презираю и предоставляю этодругим. Не стараюсь унизить тех, которые, может быть, нас с вами почище..

то есть, я хочу сказать, нас с ними, Крестьян Иванович, я не хотел сказатьс вами. Полуслов не люблю; мизерных двуличностей не жалую; клеветою исплетней гнушаюсь. Маску надеваю лишь в маскарад, а не хожу с нею передлюдьми каждодневно. Спрошу я вас только, Крестьян Иванович, как бы стали вымстить врагу своему, злейшему врагу своему, - тому, кого бы вы считалитаким? - заключил господин Голядкин, бросив вызывающий взгляд на КрестьянаИвановича.

Хотя господин Голядкин проговорил все это донельзя отчетливо, ясно, суверенностью, взвешивая слова и рассчитывая на вернейший эффект, но междутем с беспокойством, с большим беспокойством, с крайним беспокойствомсмотрел теперь на Крестьяна Ивановича. Теперь он обратился весь в зрение иробко, с досадным, тоскливым нетерпением ожидал ответа Крестьяна Ивановича

Но, к изумлению, и к совершенному поражению господина Голядкина, КрестьянИванович что-то пробормотал себе под нос; потом придвинул кресла к столу идовольно сухо, но, впрочем, учтиво объявил ему что-то вроде того, что емувремя дорого, что он как-то не совсем понимает; что, впрочем, он, чемможет, готов служить, по силам, но что все дальнейшее и до него некасающееся он оставляет. Тут он взял перо, придвинул бумагу, выкроил из неедокторской формы лоскутик и объявил, что тотчас пропишет что следует.

- Нет-с, не следует, Крестьян Иванович! нет-с, это вовсе не следует! проговорил господин Голядкин, привстав с места и хватая Крестьяна Ивановичаза правую руку, - этого, Крестьян Иванович, здесь вовсе не надобно...

А между тем, покамест говорил это все господин Голядкин, в немпроизошла какая-то странная перемена. Серые глаза его как-то странноблеснули, губы его задрожали, все мускулы, все черты лица его заходили,задвигались. Сам он весь дрожал. Последовав, первому движению своему иостановив руку Крестьяна Ивановича, господин Голядкин стоял теперьнеподвижно, как будто сам не доверяя себе и ожидая вдохновения длядальнейших поступков.

Тогда произошла довольно странная сцена.

Немного озадаченный, Крестьян Иванович на мгновение будто прирос ксвоему креслу и, потерявшись, смотрел во все глаза господину Голядкину,который таким же образом смотрел на него. Наконец Крестьян Иванович встал,придерживаясь немного за лацкан вицмундира господина Голядкина. Несколькосекунд стояли они таким образом оба, неподвижно и не сводя глаз друг сдруга. Тогда, впрочем, необыкновенно странным образом, разрешилось и второедвижение господина Голядкина. Губы его затряслись, подбородок запрыгал, игерой наш заплакал совсем неожиданно. Всхлипывая, кивая головой и ударяясебя в грудь правой рукою, а левой схватив тоже за лацкан домашней одеждыКрестьяна Ивановича, хотел было он говорить и в чем-то немедленнообъясниться, но не мог и слова сказать. Наконец Крестьян Иванович опомнилсяот своего изумления.

- Полноте, успокойтесь, садитесь! - проговорил он, наконец, стараясьпосадить господина Голядкина в кресла.

- У меня есть враги, Крестьян Иванович, у меня есть враги; у меня естьзлые враги, которые меня погубить поклялись... - отвечал господин Голядкинбоязливо и шепотом.

- Полноте, полноте; что враги! не нужно врагов поминать! этосовершенно не нужно. Садитесь, садитесь, - продолжал Крестьян Иванович,усаживая господина Голядкина окончательно в кресла.

Господин Голядкин уселся, наконец, не сводя глаз с КрестьянаИвановича. Крестьян Иванович с крайне недовольным видом стал шагать из углав угол своего кабинета. Последовало долгое молчание.

- Я вам благодарен, Крестьян Иванович, весьма благодарен и весьмачувствую все, что вы для меня теперь сделали. По гроб не забуду я ласкивашей, Крестьян Иванович, - сказал, наконец, господин Голядкин, с обиженнымвидом вставая со стула.

- Полноте, полноте! я вам говорю, полноте! - отвечал довольно строгоКрестьян Иванович на выходку господина Голядкина, еще раз усаживая его наместо. - Ну, что у вас? расскажите мне, что у вас есть там теперьнеприятного, - продолжал Крестьян Иванович, - и о каких врагах говорите вы?Что у вас есть там такое?

- Нет, Крестьян Иванович, мы лучше это оставим теперь, - отвечалгосподин Голядкин, опустив глаза в землю, - лучше отложим все это всторону, до времени... до другого времени, Крестьян Иванович, до болееудобного времени, когда все обнаружится, и маска спадет с некоторых лиц, икое-что обнажится. А теперь покамест, разумеется, после того, что с намислучилось... вы согласитесь сами, Крестьян Иванович... Позвольте пожелатьвам доброго утра, Крестьян Иванович, - сказал господин Голядкин, в этот разрешительно и серьезно вставая с места и хватаясь за шляпу.

- А, ну ... как хотите... гм...(Последовало минутное молчание.) Я, смоей стороны, вы знаете, что могу... и искренне вам добра желаю.

- Понимаю вас, Крестьян Иванович, понимаю; я вас совершенно понимаютеперь... Во всяком случае, извините меня, что я вас обеспокоил, КрестьянИванович.

- Гм...Нет, я вам не то хотел говорить. Впрочем, как угодно

Медикаменты попрежнему продолжайте...

- Буду продолжать медикаменты, как вы говорите, Крестьян Иванович,буду продолжать и в той же аптеке брать буду... Нынче и аптекарем быть,Крестьян Иванович, уже важное дело...

- Как? в каком смысле вы хотите сказать?

- В весьма обыкновенном смысле, Крестьян Иванович. Я хочу сказать, чтонынче так свет пошел...

- Гм...

- И что всякий мальчишка, не только аптекарский, перед порядочнымчеловеком нос задирает теперь.

- Гм... Как же вы это понимаете?

- Я говорю, Крестьян Иванович, про известного человека... про общегонам знакомого, Крестьян Иванович, например, хоть про ВладимираСеменовича...

- А!

- Да, Крестьян Иванович; и я знаю некоторых людей, Крестьян Иванович,которые не слишком-то держатся общего мнения, чтоб иногда правду сказать.

- А!.. Как же это?

- Да уж так-с; это, впрочем, постороннее дело; умеют этак иногдаподнести коку с соком.

- Что? что поднести?

- Коку с соком, Крестьян Иванович; это пословица русская. Умеют иногдакстати поздравить кого-нибудь, например, есть такие люди, КрестьянИванович.

- Поздравить?

- Да-с, поздравить, Крестьян Иванович, как сделал на днях один из моихкоротких знакомых...

- Один из ваших коротких знакомых... а! как же это? - сказал КрестьянИванович, внимательно взглянув на господина Голядкина.

- Да-с, один из моих близких знакомых поздравил с чином, с получениемасессорского чина, другого весьма близкого тоже знакомого, и вдобавокприятеля, как говорится, сладчайшего друга. Этак к слову пришлось

"Чувствительно, дескать, говорят, рад случаю принести вам, ВладимирСеменович, мое поздравление, искреннее мое поздравление в получении чина. Итем более рад, что нынче, как всему свету известно, вывелись бабушки,которые ворожат". - Тут господин Голядкин плутовски кивнул головой и,