Школьная библиотека

пробормотать молодой человек с полупоклоном, вспомнив, что надо бытьлюбезнее

- Помню, батюшка, очень хорошо помню, что вы были, - отчетливопроговорила старушка, по-прежнему не отводя своих вопрошающих глаз от еголица

- Так вот-с... и опять, по такому же дельцу... - продолжалРаскольников, немного смутившись и удивляясь недоверчивости старухи

"Может, впрочем, она и всегда такая, да я в тот раз не заметил", подумал он с неприятным чувством

Старуха помолчала, как бы в раздумье, потом отступила в сторону и,указывая на дверь в комнату, произнесла, пропуская гостя вперед:

- Пройдите, батюшка

Небольшая комната, в которую прошел молодой человек, с желтыми обоями,геранями и кисейными занавесками на окнах, была в эту минуту ярко освещеназаходящим солнцем. "И тогда, стало быть, так же будет солнце светить!.." как бы невзначай мелькнуло в уме Раскольникова, и быстрым взглядом окинулон все в комнате, чтобы по возможности изучить и запомнить расположение. Нов комнате не было ничего особенного. Мебель, вся очень старая и из желтогодерева, состояла из дивана с огромною выгнутою деревянною спинкой, круглогостола овальной формы перед диваном, туалета с зеркальцем в простенке,стульев по стенам на двух-трех грошовых картинок в желтых рамках,изображавших немецких барышень с птицами в руках, - вот и вся мебель. Вуглу перед небольшим образом горела лампада. Все было очень чисто: имебель, и полы были оттерты под лоск; все блестело. "Лизаветина работа", подумал молодой человек. Ни пылинки нельзя было найти во всей квартире

"Это у злых и старых вдовиц бывает такая чистота", - продолжал про себяРаскольников и с любопытством покосился на ситцевую занавеску перед дверьюво вторую, крошечную комнатку, где стояли старухины постель и комод и кудаон еще ни разу не заглядывал. Вся квартира состояла из этих двух комнат

- Что угодно? - строго произнесла старушонка, входя в комнату ипо-прежнему становясь прямо перед ним, чтобы глядеть ему прямо в лицо

- Заклад принес, вот-с! - И он вынул из кармана старые плоскиесеребряные часы. На оборотной дощечке их был изображен глобус. Цепочка быластальная

- Да ведь и прежнему закладу срок. Еще третьего дня месяц как минул

- Я вам проценты еще за месяц внесу; потерпите

- А в том моя добрая воля, батюшка, терпеть или вещь вашу теперь жепродать

- Много ль за часы-то, Алена Ивановна?

- А с пустяками ходишь, батюшка, ничего, почитай, не стоит. За колечковам прошлый раз два билетика внесла, а оно и купить-то его новое у ювелираза полтора рубля можно

- Рубля-то четыре дайте, я выкуплю, отцовские. Я скоро деньги получу

- Полтора рубля-с и процент вперед, коли хотите-с

- Полтора рубля! - вскрикнул молодой человек

- Ваша воля. - И старуха протянула ему обратно часы. Молодой человеквзял их и до того рассердился, что хотел было уже уйти; но тотчас одумался,вспомнив, что идти больше некуда и что он еще и за другим пришел

- Давайте! - сказал он грубо

Старуха полезла в карман за ключами и пошла в другую комнату зазанавески. Молодой человек, оставшись один среди комнаты, любопытноприслушивался и соображал. Слышно было, как она отперла комод. "Должнобыть, верхний ящик, - соображал он. - Ключи она, стало быть, в правоCкармане носит... Все на одной связке, в стальном кольце... И там один ключесть всех больше, втрое, с зубчатою бородкой, конечно, не от комода..

Стало быть, есть еще какая-нибудь шкатулка, али укладка... Вот этолюбопытно. У укладок вс° такие ключи... А впрочем, как это подло все..."

Старуха воротилась

- Вот-с, батюшка: коли по гривне в месяц с рубля, так за полтора рубляпричтется с вас пятнадцать копеек, за месяц вперед-с. Да за два прежнихрубля с вас еще причитается по сему же счету вперед двадцать копеек. Авсего, стало быть тридцать пять. Приходится же вам теперь всего получить зачасы ваши рубль пятнадцать копеек. Вот получите-с

- Как! так уж теперь рубль пятнадцать копеек!

- Точно так-с

Молодой человек спорить не стал и взял деньги. Он смотрел на старуху ине спешил уходить, точно ему еще хотелось что-то сказать или сделать, нокак будто он и сам не знал, что именно..

- Я вам, Алена Ивановна, может быть, на днях, еще одну вещь принесу..

серебряную... хорошую... папиросочницу одну... вот как от приятеляворочу... - Он смутился и замолчал

- Ну тогда и будем говорить, батюшка

- Прощайте-с... А вы все дома одни сидите, сестрицы-то нет? - спросилон как можно развязнее, выходя в переднюю

- А вам какое до нее, батюшка, дело?

- Да ничего особенного. Я так спросил. Уж вы сейчас... Прощайте, АленаИвановна!

Раскольников вышел в решительном смущении. Смущение это все болееувеличивалось. Сходя по лестнице, он несколько раз даже останавливался, какбудто чем-то внезапно пораженный. И наконец, уже на улице, он воскликнул:

"О боже! как это все отвратительно! И неужели, неужели я... нет, этовздор, это нелепость! - прибавил он решительно. - И неужели такой ужас могприйти мне в голову? На какую грязь способно, однако, мое сердце! Главное:грязно, пакостно, гадко, гадко!.. И я, целый месяц..."

Но он не мог выразить ни словами, ни восклицаниями своего волнения

Чувство бесконечного отвращения, начинавшее давить и мутить его сердце ещев то время, как он только шел к старухе, достигло теперь такого размера итак ярко выяснилось, что он не знал, куда деться от тоски своей. Он шел потротуару как пьяный, не замечая прохожих и сталкиваясь с ними, и опомнилсяуже в следующей улице. Оглядевшись, он заметил, что стоит подлераспивочной, в которую вход был с тротуара по лестнице вниз, в подвальныйэтаж. Из дверей, как раз в эту минуту, выходили двое пьяных и, друг другаподдерживая и ругая, взбирались на улицу. Долго не думая, Раскольниковтотчас же спустился вниз. Никогда до сих пор не входил он в распивочные, нотеперь голова его кружилась, и к тому же палящая жажда томила его. Емузахотелось выпить холодного пива, тем более что внезапную слабость свою онотносил и к тому, что был голоден. Он уселся в темном и грязном углу, залипким столиком, спросил пива и с жадностию выпил первый стакан. Тотчас жевсе отлегло, и мысли его прояснели. "Все это вздор, - сказал он с надеждой,- и нечем тут было смущаться! Просто физическое расстройство! Одинкакой-нибудь стакан пива, кусок сухаря, - и вот, в один миг, крепнет ум,яснеет мысль, твердеют намерения! Тьфу, какое все это ничтожество!.." Но,несмотря на этот презрительный плевок, он глядел уже весело, как будтовнезапно освободясь от какого-то ужасного бремени, и дружелюбно окинулглазами присутствующих. Но даже и в эту минуту он отдаленно предчувствовал,что вся эта восприимчивость к лучшему была тоже болезненная

В распивочной на ту пору оставалось мало народу. Кроме тех двухпьяных, что попались на лестнице, вслед за ними же вышла еще разом целаяватага, человек в пять, с одною девкой и с гармонией. После них стало тихои просторно. Остались: один хмельной, но немного, сидевший за пивом, с видумещанин; товарищ его, толстый, огромный, в сибирке и с седою бородой, оченьзахмелевший, задремавший на лавке и изредка, вдруг, как бы спросонья,начинавший прищелкивать пальцами, расставив руки врозь, и подпрыгиватьверхнею частию корпуса, не вставая с лавки, причем подпевал какую-тоерунду, силясь припомнить стихи, вроде:

Целый год жену ласкал,