Школьная библиотека

любил эти места, равно как и все близлежащие переулки, когда выходил безцели на улицу. Тут лохмотья его не обращали на себя ничьего высокомерноговнимания, и можно было ходить в каком угодно виде, никого не скандализируя

У самого К-ного переулка, на углу, мещанин и баба, жена его, торговали сдвух столов товаром: нитками, тесемками, платками ситцевыми и т. п. Онитоже поднимались домой, но замешкались, разговаривая с подошедшею знакомой

Знакомая эта была Лизавета Ивановна, или просто, как все звали ее,Лизавета, младшая сестра той самой старухи Алены Ивановны, коллежскойрегистраторши и процентщицы, у которой вчера был Раскольников, приходившийзакладывать ей часы и делать свою пробу... Он давно уже знал все про этуЛизавету, и даже та его знала немного. Это была высокая, неуклюжая, робкаяи смиренная девка, чуть не идиотка, тридцати пяти лет, бывшая в полномрабстве у сестры своей, работавшая на нее день и ночь, трепетавшая передней и терпевшая от нее даже побои. Она стояла в раздумье с узлом передмещанином и бабой и внимательно слушала их. Те что-то ей с особенным жаромтолковали. Когда Раскольников вдруг увидел ее, какое-то странное ощущение,похожее на глубочайшее изумление, охватило его, хотя во встрече этой небыло ничего изумительного

- Вы бы, Лизавета Ивановна, и порешили самолично, - громко говорилмещанин. - Приходите-тко завтра, часу в семом-с. И те прибудут

- Завтра? - протяжно и задумчиво сказала Лизавета, как будто нерешаясь

- Эк ведь вам Алена-то Ивановна страху задала! - затараторила женаторговца, бойкая бабенка. - Посмотрю я на вас, совсем-то вы как робенокмалый. И сестра она вам не родная, а сведенная, а вот какую волю взяла

- Да вы на сей раз Алене Ивановне ничего не говорите-с, - перебил муж,- вот мой совет-с, а зайдите к нам не просясь. Оно дело выгодное-с. Потом исестрица сами могут сообразить

- Аль зайти?

- В семом часу, завтра; и от тех прибудут-с; самолично и порешите-с

- И самоварчик поставим, - прибавила жена

- Хорошо, приду, - проговорила Лизавета, все еще раздумывая, имедленно стала с места трогаться

Раскольников тут уже прошел и не слыхал больше. Он проходил тихо,незаметно, стараясь не проронить ни единого слова. Первоначальное изумлениеего мало-помалу сменилось ужасом, как будто мороз прошел по спине его. Онузнал, он вдруг, внезапно и совершенно неожиданно узнал, что завтра, ровнов семь часов вечера, Лизаветы, старухиной сестры и единственной еесожительницы, дома не будет и что, стало быть, старуха, ровно в семь часоввечера, останется дома одна

До его квартиры оставалось только несколько шагов. Он вошел к себе,как приговоренный к смерти. Ни о чем он не рассуждал и совершенно не мограссуждать; но всем существом своим вдруг почувствовал, что нет у негоболее ни свободы рассудка, ни воли и что все вдруг решено окончательно

Конечно, если бы даже целые годы приходилось ему ждать удобногослучая, то и тогда, имея замысел, нельзя было рассчитывать наверное, наболее очевидный шаг к успеху этого замысла, как тот, который представлялсявдруг сейчас. Во всяком случае, трудно было бы узнать накануне и наверно, сбольшею точностию и с наименьшим риском, без всяких опасных расспросов иразыскиваний, что завтра, в таком-то часу, такарF2о старуха, на которуюготовится покушение, будет дома одна-одинехонька

VI

Впоследствии Раскольникову случилось как-то узнать, зачем именномещанин и баба приглашали к себе Лизавету. Дело было самое обыкновенное ине заключало в себе ничего такого особенного. Приезжее и забедневшеесемейство продавало вещи, платье и проч., все женское. Так как на рынкепродавать невыгодно, то и искали торговку, а Лизавета этим занималась:брала комиссии, ходила по делам и имела большую практику, потому что былаочень честна и всегда говорила крайнюю цену: какую цену скажет, так тому ибыть. Говорила же вообще мало, и как уже сказано, была такая смиренная ипугливая..

Но Раскольников в последнее время стал суеверен. Следы суеверияоставались в нем еще долго спустя, почти неизгладимо. И во всем этом делеон всегда потом наклонен был видеть некоторую как бы странность,таинственность, как будто присутствие каких-то особых влияний и совпадений

Еще зимой один знакомый ему студент, Покорев, уезжая в Харьков, сообщил емукак-то в разговоре адрес старухи Алены Ивановны, если бы на случай пришлосьему что заложить. Долго он не ходил к ней, потому что уроки были икак-нибудь да пробивался. Месяца полтора назад он вспомнил про адрес; унего были две вещи, годные к закладу: старые отцовские серебряные часы ималенькое золотое колечко с тремя какими-то красными камушками, подаренноеему при прощании сестрой, на память. Он решил отнести колечко; разыскавстаруху, с первого же взгляда, еще ничего не зная о ней особенного,почувствовал к ней непреодолимое отвращение, взял у нее два "билетика" и подороге зашел в один плохонький трактиришко. Он спросил чаю, сел и крепкозадумался. Странная мысль наклевывалась в его голове, как из яйца цыпленок,и очень, очень занимала его

Почти рядом с ним на другом столике сидел студент, которого он совсемне знал и не помнил, и молодой офицер. Они сыграли на биллиарде и сталипить чай. Вдруг он услышал, что студент говорит офицеру про процентщицу,Алену Ивановну, коллежскую секретаршу, и сообщает ему ее адрес. Это ужеодно показалось Раскольникову как-то странным: он сейчас оттуда, а тут какраз про нее же. Конечно, случайность, но он вот не может отвязаться теперьот одного весьма необыкновенного впечатления, а тут как раз ему как будтокто-то подслуживается: студент вдруг начинает сообщать товарищу об этойАлене Ивановне разные подробности

- Славная она, - говорил он, - у ней всегда можно денег достать

Богата как жид, может сразу пять тысяч выдать, а и рублевым закладом небрезгает. Наших много у ней перебывало. Только стерва ужасная..

И он стал рассказывать, какая она злая, капризная, что стоит толькоодним днем просрочить заклад, и пропала вещь. Дает вчетверо меньше, чемстоит вещь, а процентов по пяти и даже по семи берет в месяц и т. д

Студент разболтался и сообщил, кроме того, что у старухи есть сестра,Лизавета, которую она, такая маленькая и гаденькая, бьет поминутно и держитв совершенном порабощении, как маленького ребенка, тогда как Лизавета, покрайней мере, восьми вершков росту..

- Вот ведь тоже феномен! - вскричал студент и захохотал

Они стали говорить о Лизавете. Студент рассказывал о ней с каким-тоособенным удовольствием и все смеялся, а офицер с большим интересом слушали просил студента прислать ему эту Лизавету для починки белья. Раскольниковне проронил ни одного слова и зараз все узнал: Лизавета была младшая,сводная (от разных матерей) сестра старухи, и было ей уже тридцать пятьлет. Она работала на сестру день и ночь, была в доме вместо кухарки ипрачки и, кроме того, шила на продажу, даже полы мыть нанималась, и всесестре отдавала. Никакого заказу и никакой работы не смела взять на себябез позволения старухи. Старуха же уже сделала свое завещание, что известнобыло самой Лизавете, которой по завещанию не доставалось ни гроша, кромедвижимости, стульев и прочего; деньги же все назначались в один монастырь вН-й губернии, на вечный помин души. Была же Лизавета мещанка, а нечиновница, девица, и собой ужасно нескладная, росту замечательно высокого,с длинными, как будто вывернутыми ножищами, всегда в стоптанных козловыхбашмаках, и держала себя чистоплотно. Главное же, чему удивлялся и смеялсястудент, было то, что Лизавета поминутно была беременна..

- Да ведь ты говоришь, она урод? - заметил офицер

- Да, смуглая такая, точно солдат переряженный, но знаешь, совсем неурод. У нее такое доброе лицо и глаза. Очень даже. Доказательство - многимнравится. Тихая такая, кроткая, безответная, согласная, на все согласная. Аулыбка у ней даже очень хороша

- Да ведь она и тебе нравится? - засмеялся офицер

- Из странности. Нет, вот что я тебе скажу. Я бы эту проклятую старухуубил и ограбил, и уверяю тебя, что без всякого зазору совести, - с жаромприбавил студент

Офицер опять захохотал, а Раскольников вздрогнул. Как это былостранно!

- Позволь я тебе серьезный вопрос задать хочу, - загорячился студент