Школьная библиотека

"Так, верно, те, которых ведут на казнь, прилепливаются мыслями ковсем предметам, которые им встречаются на дороге", - мелькнуло у него вголове, но только мелькнуло как молния; он сам поскорей погасил этумысль... Но вот уже и близко, вот и дом, вот и ворота. Где-то вдруг часыпробили один удар. "Что это, неужели половина восьмого? Быть не может,верно, бегут!"

На счастье его, в воротах опять прошло благополучно. Мало того, даже,как нарочно, в это самое мгновение только что перед ним въехал в воротаогромный воз сена, совершенно заслонявший его все время, как он проходилподворотню, и чуть только воз успел выехать из ворот во двор, он мигомпроскользнул направо. Там, по ту сторону воза, слышно было, кричали испорили несколько голосов, но его никто не заметил и навстречу никто непопался. Много окон, выходивших на этот огромный квадратный двор, былоотперто в эту минуту, но он не поднял головы - силы не было Лестница кстарухе была близко, сейчас из ворот направо. Он уже был на лестнице..

Переводя дух и прижав рукой стукавшее сердце, тут же нащупав и оправивеще раз Eпор, он стал осторожно и тихо подниматься на лестницу, поминутноприслушиваясь. Но и лестница на ту пору стояла совсем пустая; все дверибыли заперты; никого-то не встретилось. Во втором этаже одна пустаяквартира была, правда, растворена настежь, и в ней работали маляры, но те ине поглядели. Он постоял, подумал и пошел дальше. "Конечно, было бы лучше,если б их здесь совсем не было, но... над ними еще два этажа"

Но вот и четвертый этаж, вот и дверь, вот и квартира напротив; та,пустая. В третьем этаже, по всем приметам, квартира, что прямо подстарухиной, тоже пустая: визитный билет, прибитый к дверям гвоздочками,снят - выехали!.. Он задыхался. На одно мгновение пронеслась в уме егомысль: "Не уйти ли?" Но он не дал себе ответа и стал прислушиваться встарухину квартиру: мертвая тишина. Потом еще раз прислушался вниз налестницу, слушал долго, внимательно... Затем огляделся в последний раз,подобрался, оправился и еще раз попробовал в петле топор. "Не бледен лия... очень? - думалось ему, - не в особенном ли я волнении? Онанедоверчива... Не подождать ли еще... пока сердце перестанет?.."

Но сердце не переставало. Напротив, как нарочно, стучало сильней,сильней, сильней... Он не выдержал, медленно протянул руку к колокольчику ипозвонил. Через полминуты еще раз позвонил, погромче

Нет ответа. Звонить зря было нечего, да ему и не к фигуре. Старуха,разумеется, была дома, но она подозрительна и одна. Он отчасти знал еепривычки... и еще раз плотно приложил ухо к двери. Чувства ли его были такизощрены (что вообще трудно предположить), или действительно было оченьслышно, но вдруг он различил как бы осторожный шорох рукой у замочной ручкии как бы шелест платья о самую дверь. Кто-то неприметно стоял у самогозамка и точно так же, как он здесь, снаружи, прислушивался, притаясьизнутри и, кажется, тоже приложа ухо к двери..

Он нарочно пошевелился и что-то погромче пробормотал, чтоб и виду неподать, что прячется; потом позвонил в третий раз, но тихо, солидно и безвсякого нетерпения. Вспоминая об этом после, ярко, ясно, - эта минутаотчеканилась в нем навеки, - он понять не мог, откуда он взял столькохитрости, тем более что ум его как бы померкал мгновениями, а тела своегоон почти и не чувствовал на себе... Мгновение спустя послышалось, чтоснимают запор

VII

Дверь, как и тогда, отворилась на крошечную щелочку, и опять двавострые и недоверчивые взгляда уставились на него из темноты. ТутРаскольников потерялся и сделал было важную ошибку

Опасаясь, что старуха испугается того, что они одни, и не надеясь, чтовид его ее разуверит, он взялся за дверь и потянул ее к себе, чтобы старухакак-нибудь не вздумала опять запереться. Увидя это, она не рванула дверь ксебе обратно, но не выпустила и ручку замка, так что он чуть не вытащил ее,вместе с дверью, на лестницу. Видя же, что она стоит в дверях поперек и недает ему пройти, он пошел прямо на нее. Та отскочила в испуге, хотела былочто-то сказать, но как будто не смогла и смотрела на него во все глаза

- Здравствуйте, Алена Ивановна, - начал он как можно развязнее, ноголос не послушался его, прервался и задрожал, - я вам... вещь принес... давот лучше пойдемте сюда... к свету... - И, бросив ее, он прямо, безприглашения, прошел в комнату. Старуха побежала за ним; язык ее развязался

- Господи! Да чего вам?.. Кто такой? Что вам угодно?

- Помилуйте, Алена Ивановна... знакомый ваш... Раскольников... вот,заклад принес, что обещался намедни... - И он протягивал ей заклад

Старуха взглянула было на заклад, но тотчас же уставилась глазамипрямо в глаза незваному гостю. Она смотрела внимательно, злобно инедоверчиво. Прошло с минуту; ему показалось даже в ее глазах что-то вроденасмешки, как будто она уже обо всем догадалась. Он чувствовал, чтотеряется, что ему почти страшно, до того страшно, что кажется, смотри онатак, не говори ни слова еще с полминуты, то он бы убежал от нее

- Да что вы так смотрите, точно не узнали? - проговорил он вдруг тожесо злобой. - Хотите берите, а нет - я к другим пойду, мне некогда

Он и не думал это сказать, а так, само вдруг выговорилось

Старуха опомнилась, и решительный тон гостя ее, видимо, ободрил

- Да чего же ты, батюшка, так вдруг... что такое? - спросила она,смотря на заклад

- Серебряная папиросочница: ведь я говорил прошлый раз

Она протянула руку

- Да чтой-то вы какой бледный? Вот и руки дрожат! Искупался, что ль,батюшка?

- Лихорадка, - отвечал он отрывисто. - Поневоле станешь бледный..

коли есть нечего, - прибавил он, едва выговаривая слова. Силы опятьпокидали его. Но ответ показался правдоподобным; старуха взяла заклад

- Что такое? - спросила она, еще раз пристально оглядев Раскольниковаи взвешивая заклад на руке

- Вещь... папиросочница... серебряная... посмотрите

- Да чтой-то, как будто и не серебряная... Ишь навертел

Стараясь развязать снурок и оборотясь к окну, к свету (все окна у нейбыли заперты, несмотря на духоту), она на несколько секунд совсем егооставила и стала к нему задом. Он расстегнул пальто и высвободил топор изпетли, но еще не вынул совсем, а только придерживал правою рукой пододеждой. Руки его были ужасно слабы; самому ему слышалось, как они, скаждым мгновением, все более немели и деревенели. Он боялся, что выпустит иуронит топор... вдруг голова его как бы закружилась

- Да что он тут навертел! - с досадой вскричала старуха и пошевелиласьв его сторону

Ни одного мига нельзя было терять более. Он вынул топор совсем,взмахнул его обеими руками, едва себя чувствуя, и почти без усилия, почтимашинально, опустил на голову обухом. Силы его тут как бы не было. Но кактолько он раз опустил топор, тут и родилась в нем сила

Старуха, как и всегда, была простоволосая. Светлые с проседью,жиденькие волосы ее, по обыкновению жирно смазанные маслом, были заплетеныв крысиную косичку и подобраны под осколок роговой гребенки, торчавшей наее затылке. Удар пришелся в самое темя, чему способствовал ее малый рост

Она вскрикнула, но очень слабо, и вдруг вся осела к полу, хотя и успела ещеподнять обе руки к голове. В одной руке еще продолжала держать "заклад"

Тут он изо всей силы ударил раз и другой, все обухом и все по темени. Кровьхлынула, как из опрокинутого стакана, и тело повалилось навзничь. Онотступил, дал упасть и тотчас же нагнулся к ее лицу; она была уже мертвая

Глаза были вытаращены, как будто хотели выпрыгнуть, а лоб и все лицо былисморщены и искажены судорогой

Он положил топор на пол, подле мертвой, и тотчас же полез ей в карман,стараясь не замараться текущею кровию, - в тот самый правый карман, изкоторого она в прошлый раз вынимала ключи. Он был в полном уме, затмений иголовокружений уже не было, но руки все еще дрожали. Он вспомнил потом, чтобыл даже очень внимателен, осторожен, старался все не запачкаться... Ключион тотчас же вынул; все, как и тогда, были в одной связке, на одном