Школьная библиотека

кроме того, сказал он это отнюдь не преднамеренно, а, очевидно,проговорившись, в пылу разговора, так что даже старался потом поправиться исмягчить; но мне все-таки показалось это немного как бы резко, и я сообщилаоб этом Дуне. Но Дуня даже с досадой отвечала мне, что "слова еще не дело",и это, конечно справедливо. Пред тем, как решиться, Дунечка не спала всюночь и, полагая, что я уже сплю, встала с постели и всю ночь ходила взад ивперед по комнате; наконец стала на колени и долго и горячо молилась предобразом, а наутро объявила мне, что она решилась

Я уже упомянула, что Петр Петрович отправляется теперь в Петербург. Унего там большие дела, и он хочет открыть в Петербурге публичнуюадвокатскую контору. Он давно уже занимается хождением по разным искам итяжбам и на днях только что выиграл одну значительную тяжбу. В Петербург жеему и потому необходимо, что там у него одно значительное дело в сенате

Таким образом, милый Родя, он и тебе может быть весьма полезен, даже вовсем, и мы с Дуней уже положили, что ты, даже с теперешнего же дня, мог быопределенно начать 2ою будущую карьеру и считать участь свою уже ясноопределившеюся. О если б это осуществилось! Это была бы такая выгода, чтонадо считать ее не иначе, как прямою к нам милостию вседержителя. Дунятолько и мечтает об этом. Мы уже рискнули сказать несколько слов на этотсчет Петру Петровичу. Он выразился осторожно и сказал, что, конечно, таккак ему без секретаря обойтись нельзя, то, разумеется, лучше платитьжалованье родственнику, чем чужому, если только тот окажется способным кдолжности (еще бы ты-то не оказался способен!), но тут же выразил сомнение,что университетские занятия твои не оставят тебе времени для занятий в егоконторе. На этот раз дело тем и кончилось, но Дуня ни о чем, кроме этого,теперь и не думает. Она теперь, уже несколько дней, просто в каком-то жаруи составила целый проект о том, что впоследствии ты можешь быть товарищем идаже компаньоном Петра Петровича по его тяжебным занятиям, тем более что тысам на юридическом факультете. Я, Родя, вполне с нею согласна и разделяювсе ее планы и надежды, видя в них полную вероятность; и, несмотря натеперешнюю, весьма объясняемую уклончивость Петра Петровича (потому что онтебя еще не знает), Дуня твердо уверена, что достигнет всего своим добрымвлиянием на будущего своего мужа, и в этом она уверена. Уж конечно, мыостереглись проговориться Петру Петровичу хоть о чем-нибудь из этихдальнейших мечтаний наших и, главное, о том, что ты будешь его компаньоном

Он человек положительный и, пожалуй, принял бы очень сухо, так как все этопоказалось бы ему одними только мечтаниями. Равным образом ни я, ни Дуня ниполслова еще не говорили с ним о крепкой надежде нашей, что он поможет намспособствовать тебе деньгами, пока ты в университете; потому не говорили,что, во-первых, это и само собой сделается впоследствии, и он, наверно, безлишних слов, сам предложит (еще бы он в этом-то отказал Дунечке) темскорее, что ты и сам можешь стать его правою рукой по конторе и получатьэту помощь не в виде благодеяния, а в виде заслуженного тобою жалованья

Так хочет устроить Дунечка, и я с нею вполне согласна. Во-вторых же, потомуне говорили, что мне особенно хотелось поставить тебя с ним, припредстоящей теперешней встрече нашей, на ровной ноге. Когда Дуня говорилаему о тебе с восторгом, он отвечал, что всякого человека нужно сначалаосмотреть самому и поближе, чтоб о нем судить, и что он сам представляетсебе, познакомясь с тобой, составить о тебе свое мнение. Знаешь что,бесценный мой Родя, мне кажется, по некоторым соображениям (впрочем, отнюдьне относящимся к Петру Петровичу, а так, по некоторым моим собственным,личным, даже, может быть, старушечьим, бабьим капризам), - мне кажется, чтоя, может быть, лучше сделаю, если буду жить после их брака особо, как итеперь живу, а не вместе с ними. Я уверена вполне, что он будет такблагороден и деликатен, что сам пригласит меня и предложит мне неразлучаться более с дочерью, и если еще не говорил до сих пор, то,разумеется, потому что и без слов так предполагается; но я откажусь. Язамечала в жизни не раз, что тещи не очень-то бывают мужьям по сердцу, а яне только не хочу быть хоть кому-нибудь даже в малейшую тягость, но и самахочу быть вполне свободною, покамест у меня хоть какой-нибудь свой кусок датакие дети, как ты и Дунечка. Если возможно, то поселюсь подле вас обоих,потому что, Родя, самое-то приятное я приберегла к концу письма: узнай же,милый друг мой, что, может быть, очень скоро мы сойдемся все вместе опять иобнимемся все трое после почти трехлетней разлуки! Уже наверно решено, чтоя и Дуня выезжаем в Петербург, когда именно, не знаю, но, во всяком случае,очень, очень скоро, даже, может быть, через неделю. Все зависит отраспоряжений Петра Петровича, который, как только осмотрится в Петербурге,тотчас же и даст нам знать. Ему хочется, по некоторым расчетам, как можнопоспешить церемонией брака и даже, если возможно будет, сыграть свадьбу втеперешний же мясоед, а если не удастся, по краткости срока, то тотчас жепосле госпожинок. О, с каким счастьем прижму я тебя к моему сердцу! Дунявся в волнении от радости свидания с тобой, и сказала раз, в шутку, что ужеиз этого одного пошла бы за Петра Петровича. Ангел она! Она теперь ничеготебе не приписывает, а велела только мне написать, что ей так много надоговорить с тобой, так много, что теперь у ней и рука не поднимается взятьсяза перо, потому что в нескольких строках ничего не напишешь, а только себярасстроишь; велела же тебя обнять крепче и переслать тебе бессчетнопоцелуев. Но, несмотря на то, что мы, может быть, очень скоро сами сойдемсялично, я все-таки тебе на днях вышлю денег, сколько могу больше. Теперь,как узнали все, что Дунечка выходит за Петра Петровича, и мой кредит вдругувеличился, и я наверно знаю, что Афанасий Иванович поверит мне теперь, всчет пенсиона, даже до семидесяти пяти рублей, так что я тебе, может быть,рублей двадцать пять или даже тридцать пришлю. Прислала бы и больше, нобоюсь за наши расходы дорожные; и хотя Петр Петрович был так добр, что взялна себя часть издержек по нашему проезду в столицу, а именно, сам вызвался,на свой счет, доставить нашу поклажу и большой сундук (как-то у него тамчерез знакомых), но все-таки нам надо рассчитывать и на приезд в Петербург,в который нельзя показаться без гроша, хоть на первые дни. Мы, впрочем, ужевсе рассчитали с Дунечкой до точности, и вышло, что дорога возьмет немного

До железной дороги от нас всего девяносто верст, и мы уже, на всякийслучай, сговорились с одним знакомым нам мужичком-извозчиком; а там мы сДунечкой преблагополучно прокатимся в третьем классе. Так что, может быть,я тебе не двадцать пять, а, наверно, тридцать рублей изловчусь выслать. Нодовольно; два листа кругом уписала, и места уж больше не остается; целаянаша история; ну да и происшествий-то сколько накопилось! А теперь,бесценный мой Родя, обнимаю тебя до близкого свидания нашего и благословляютебя материнским благословением моим. Люби Дуню, свою сестру, Родя; любитак, как она тебя любит, и знай, что она тебя беспредельно, больше себясамой любит. Она ангел, а ты, Родя, ты у нас все - вся надежда наша и всеупование. Был бы только ты счастлив, и мы будем счастливы. Молишься ли тыбогу, Родя, по-прежнему и веришь ли в благость творца и искупителя нашего?Боюсь я, в сердце своем, не посетило ли тебя новейшее модное безверие? Еслитак, то я за тебя молюсь. Вспомни, милый, как еще в детстве своем, прижизни твоего отца, ты лепетал молитвы свои у меня на коленях и как мы всетогда были счастливы! Прощай, или, лучше, до свидания! Обнимаю тебякрепко-крепко и целую бессчетно

Твоя до гроба

Пульхерия Раскольникова"

Почти все время как читал Раскольников, с самого начала письма, лицоего было мокро от слез; но когда он кончил, оно было бледно, искривленосудорогой, и тяжелая, желчная, злая улыбка змеилась по его губам. Он прилегголовой на свою тощую и затасканную подушку и думал, долго думал. Сильнобилось его сердце, и сильно волновались его мысли. Наконец ему стало душнои тесно в этой желтой каморке, похожей на шкаф или на сундук. Взор и мысльпросили простору. Он схватил шляпу и вышел, на этот раз уже не опасаясь скем-нибудь встретиться на лестнице; забыл он об этом. Путь же взял он понаправлению к Васильевскому острову через В-й проспект, как будто торопясьтуда за делом, но, по обыкновению своему, шел, не замечая дороги, шепча просебя и даже говоря вслух с собою, чем очень удивлял прохожих. Многиепринимали его за пьяного

IV

Письмо матери его измучило. Но относительно главнейшего, капитальногопункта сомнений в нем не было ни на минуту, даже в то еще время, как ончитал письмо. Главнейшая суть дела была решена в его голове и решенаокончательно: "Не бывать этому браку, пока я жив, и к черту господинаЛужина!"

"Потому что это дело очевидное, - бормотал он про себя, ухмыляясь излобно торжествуя заранее успех своего решения. - Нет, мамаша, нет, Дуня,не обмануть меня вам!.. И еще извиняются, что моего совета не попросили ибез меня дело решили! Еще бы! Думают, что теперь уж и разорвать нельзя; апосмотрим, льзя или нельзя! Отговорка-то какая капитальная: "уж такой,дескать, деловой человек Петр Петрович, такой деловой человек, что ижениться-то иначе не может, как на почтовых, чуть не на железной дороге"

Нет, Дунечка, все вижу и знаю, о чем ты со мной много-то говоритьсобираешься; знаю и то, о чем ты всю ночь продумала, ходя по комнате, и очем молилась перед Казанскою божией матерью, которая у мамаши в спальнестоит. На Голгофу-то тяжело всходить. Гм... Так, значит, решено ужокончательно: за делового и рационального человека изволите выходить,Авдотья Романовна, имеющего свой капитал (уже имеющего свой капитал, этосолиднее, внушительнее), служащего в двух местах и разделяющего убежденияновейших наших поколений (как пишет мамаша) и, "кажется, доброго", какзамечает сама Дунечка. Это кажется всего великолепнее! И эта же Дунечка заэто же кажется замуж идет!.. Великолепно! Великолепно!.