Школьная библиотека

странно ответил незнакомый, спокойно рассмеявшись. - Аркадий ИвановичСвидригайлов, позвольте отрекомендоваться..

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

I

"Неужели это продолжение сна?" - подумалось еще раз Раскольникову

Осторожно и недоверчиво всматривался он в неожиданного гостя

- Свидригайлов? Какой вздор! Быть не может! - проговорил он наконецвслух, в недоумении

Казалось, гость совсем не удивился этому восклицанию

- Вследствие двух причин к вам зашел: во-первых, лично познакомитьсяпожелал, так как давно уж наслышан с весьма любопытной и выгодной для васточки; во-вторых, мечтаю, что не уклонитесь, может быть, мне помочь в одномпредприятии, прямо касающемся интереса сестрицы вашей, Авдотьи Романовны

Одного-то меня, без рекомендации, она, может, и на двор к себе теперь непустит, вследствие предубеждения, ну, а с вашей помощью я, напротив,рассчитываю..

- Плохо рассчитываете, - перебил Раскольников

- Они ведь только вчера прибыли, позвольте спросить?

Раскольников не ответил

- Вчера, я знаю. Я ведь сам прибыл всего только третьего дня. Ну-с,вот что я скажу вам на этот счет, Родион Романович; оправдывать себя считаюизлишним, но позвольте же и мне заявить: что ж тут, во всем этом, в самомделе, такого особенно преступного с моей стороны, то есть безпредрассудков-то, а здраво судя?

Раскольников продолжал молча его рассматривать

- То, что в своем доме преследовал беззащитную девицу и "оскорблял еесвоими гнусными предложениями", - так ли-с? (Сам вперед забегаю!) Да ведьпредположите только, что и я человек есмь, et nihil humanum... однимсловом, что и я способен прельститься и полюбить (что уж, конечно, не понашему велению творится), тогда все самым естественным образом объясняется

Тут весь вопрос: изверг ли я или сам жертва? Ну а как жертва? Ведьпредлагая моему предмету бежать со мною в Америку или в Швейцарию, я,может, самые почтительнейшие чувства при сем питал, да еще думал обоюдноесчастие устроить!.. Разум-то ведь страсти служит; я, пожалуй, себя ещебольше губил, помилуйте!.

- Да совсем не в том дело, - с отвращением перебил Раскольников, просто-запросто вы противны, правы ль вы или не правы, ну вот с вами и нехотят знаться, и гонят вас, и ступайте!.

Свидригайлов вдруг расхохотался

- Однако ж вы... однако ж вас не собьешь! - проговорил он, смеясьоткровеннейшим образом, - я было думал схитрить, да нет, вы как раз насамую настоящую точку стали!

- Да вы и в эту минуту хитрить продолжаете

- Так что ж? Так что ж? - повторял Свидригайлов, смеясь нараспашку, ведь это bonne guerre, что называется, и самая позволительная хитрость!.

Но все-таки вы меня перебили; так или этак, подтверждаю опять: никакихнеприятностей не было бы, если бы не случай в саду. Марфа Петровна..

- Марфу-то Петровну вы тоже, говорят, уходили? - грубо перебилРаскольников

- А вы и об этом слышали? Как, впрочем, не слыхать... Ну, насчет этоговашего вопроса, право, не знаю, как вам сказать, хотя моя собственнаясовесть в высшей степени спокойна на этот счет. То есть не подумайте, чтобя опасался чего-нибудь там этакого: все это произведено было в совершенномпорядке и с полной точности: медицинское следствие обнаружило апоплексию,происшедшую от купания сейчас после плотного обеда, с выпитою чуть небутылкой вина, да и ничего другого и обнаружить оно не могло... Нет-с, явот что про себя думал некоторое время, вот особенно в дороге, в вагонесидя: не способствовал ли я всему этому... несчастью, как-нибудь тамраздражением нравственно или чем-нибудь в этом роде? Но заключил, что иэтого положительно быть не могло

Раскольников засмеялся

- Охота же так беспокоиться!

- Да вы чему смеетесь? Вы сообразите: я ударил всего только два разахлыстиком, даже знаков не оказалось... Не считайте меня, пожалуйста,циником; я ведь в точности знаю, как это гнусно с моей стороны, ну и такдалее; но ведь я тоже наверно знаю, что Марфа Петровна, пожалуй что, и радабыла этому моему, так сказать, увлечению. История по поводу вашей сестрицыистощилась до ижицы. Марфа Петровна уже третий день принуждена была домасидеть; не с чем в городишко показаться, да и надоела она там всем с своимэтим письмом (про чтение письма-то слышали?). И вдруг эти два хлыста как снеба падают! Первым делом карету велела закладывать!.. Я уж о том и неговорю, что у женщин случаи такие есть, когда очень и очень приятно бытьоскорбленною, несмотря на все видимое негодование. Они у всех есть, этислучаи-то; человек вообще очень и очень даже любит быть оскорбленным,замечали вы это? Но у женщин это в особенности. Даже можно сказать, что темтолько и пробавляются

Одно время Раскольников думал было встать и уйти и тем покончитьсвидание. Но некоторое любопытство и даже как бы расчет удержали его намгновение

- Вы любите драться? - спросил он рассеянно

- Нет, не весьма, - спокойно отвечал Свидригайлов. - А с МарфойПетровной почти никогда не дрались. Мы весьма согласно жили, и она мнойвсегда довольна оставалась. Хлыст я употребил, во все наши семь лет, всеготолько два раза (если не считать еще одного третьего случая, весьма,впрочем, двусмысленного): в первый раз - два месяца спустя после нашегобрака, тотчас же по приезде в деревню, и вот теперешний последний случай. Авы уж думали, я такой изверг, ретроград, крепостник? хе-хе... А кстати: неприпомните ли вы, Родион Романович, как несколько лет тому назад, еще вовремена благодетельной гласности, осрамили у нас всенародно ивселитературно одного дворянина - забыл фамилию! - вот еще немку-тоотхлестал в вагоне, помните? Тогда еще, в тот же самый год, кажется, и"Безобразный поступок "Века" случился (ну, "Египетские-то ночи", чтение-топубличное, помните? Черные-то глаза! О, где ты золотое время нашейюности!). Ну-с, так вот мое мнение: господину, отхлеставшему немку, глубоконе сочувствую, потому что и в самом деле оно... что же сочувствовать! Нопри сем не могу не заявить, что случаются иногда такие подстрекательные"немки", что, мне кажется, нет ни единого прогрессиста, который бысовершенно мог за себя поручиться. С этой точки никто не посмотрел тогда напредмет, а между тем эта точка-то и есть настоящая гуманная, право-с так!

Проговорив это, Свидригайлов вдруг опять рассмеялся. Раскольниковуявно было, что это на что-то твердо решившийся человек и себе на уме

- Вы, должно быть, несколько дней сряду ни с кем не говорили? спросил он

- Почти так. А что: верно, дивитесь, что я такой складной человек?

- Нет, я тому дивлюсь, что уж слишком вы складной человек

- Оттого что грубостию ваших вопросов не обижался? Так, что ли? Да..

чего ж обижаться? Как спрашивали, так и отвечал, - прибавил он судивительным выражением простодушия. - Ведь я особенно-то ничем почти неинтересуюсь, ей-богу, - продолжал он как-то вдумчиво. - Особенно теперь,ничем-таки не занят... Впрочем, вам позволительно думать, что я из видовзаискиваю, тем более что имею дело до вашей сестрицы, сам объявил. Но я вамоткровенно скажу: очень скучно! Особенно эти три дня, так что я вам дажеобрадовался... Не рассердитесь, Родион Романович, но вы мне сами почему-токажетесь ужасно как странным. Как хотите, а что-то в вас есть; и именнотеперь, то есть не собственно в эту минуту, а вообще теперь... Ну, ну, небуду, не буду, не хмурьтесь! Я ведь не такой медведь, как вы думаете

Раскольников мрачно посмотрел на него

- Вы даже, может быть и совсем не медведь, - сказал он. - Мне даже