Школьная библиотека

восклицания дяди. - Не думайте, чтоб отдых и сладострастие были предназначением помещичьего звания. Пагубная мысль! Не отдых, а забота, и забота перед богом, царем и отечеством! Трудиться, трудиться обязан помещик,и трудиться, как последний из крестьян его!

- Что ж, я пахать за мужика, что ли, стану? - проворчал Бахчеев, ведь и я помещик..

- К вам теперь обращаюсь, домашние, - продолжал Фома, - обращаясь кГавриле и Фалалею, появившемуся у дверей, - любите господ ваших и исполняйте волю их подобострастно и с кротостью. За это возлюбят вас и господа ваши.....

собой на коленях. Болезненное ощущение отразилось в лице его; наконецопомнившись, бросился он подымать ее и усаживать опять в кресло

- Вороти Фому Фомича, Егорушка! - продолжала вопить старуха, - воротиего, голубчика! Жить без него не могу!

- Маменька! - горестно вскричал дядя, - или вы ничего не слышали изтого, что я вам сейчас говорил? Я не могу воротить Фому - поймите это!не могу и не вправе, после его низкой и подлейшей клеветы на этого ангела чести и добродетели. Понимаете ли вы, маменька, что я обязан, чточесть моя повелевает мне теперь восстановить добродетель! Вы слышали: яищу руки этой девицы и умоляю вас, чтоб вы благословили союз наш

Генеральша опять сорвалась с своего места и бросилась на колени передНастенькой

- Матушка моя! родная ты моя! - завизжала она, - не выходи за негозамуж! не выходи за него, а упроси его, матушка, чтоб воротил Фому Фомича! Голубушка ты моя, Настасья Евграфовна! все тебе отдам, всем тебе пожертвую, коли за него не выйдешь.....

Он встал со стула и подошел к матери

- Маменька! - сказал он, - успокойтесь: я ворочу Фому Фомича, я догоню его: он не мог еще далеко отъехать. Но клянусь, он воротится толькона единственном условии: здесь, публично, в кругу всех свидетелей оскорбления, он должен будет сознаться в вине своей и торжественно проситьпрощения у этой благороднейшей девицы. Я достигну этого! Я его заставлю!.. Иначе он не перейдет через порог этого дома! Клянусь вам тоже, маменька, торжественно: если он согласится на это сам, добровольно, то яготов буду броситься к ногам его и отдам ему все, все, что могу отдать,не обижая детей моих! Сам же я, с сего же дня, от всего отстраняюсь.....

- Где я? - продолжал Фома, - кто кругом меня? Это буйволы и быки,устремившие на меня рога свои. Жизнь, что же ты такое? Живи, живи, будьобесчещен, опозорен, умален, избит, и когда засыплют песком твою могилу,тогда только опомнятся люди, и бедные кости твои раздавят монументом!

- Батюшки, о монументах заговорил! - прошептал Ежевикин, сплеснув руками

- О, не ставьте мне монумента! - кричал Фома, - не ставьте мне его!Не надо мне монументов! В сердцах своих воздвигните мне монумент, а более ничего не надо, не надо, не надо!

- Фома! - прервал дядя, - полно! успокойся! нечего говорить о монументах.....

выписывал он из столицы своего племянника и сватал его к этой девице,как не для того, чтоб обмануть и нас, и легкомысленного племянника, амежду тем втайне продолжать преступнейшее из намерений?" Нет, полковник,если кто утвердил во мне мысль, что взаимная любовь ваша преступна, тоэто вы сами, и одни только вы! Мало того, вы преступник и перед этой девицей, ибо ее, чистую и благонравную, через вашу же неловкость и эгоистическую недоверчивость вы подвергли клевете и тяжким подозрениям!

Дядя молчал, склонив голову: красноречие Фомы, видимо, одержало верхнад всеми его возражениями, и он уже сознавал себя полным преступником

Генеральша и ее общество молча и с благоговением слушали Фому, а Перепелицына с злобным торжеством смотрела на бедную Настеньку

- Пораженный, раздраженный, убитый, - продолжал Фома, - я заперся сегодня на ключ и молился, да внушит мне бог правые мысли! Наконец положиля: в последний раз и публично испытать вас.....

жет быть, он лучший из них. Подойди ко мне, безумец! - вскричала она,обращаясь к дяде и хватая его за руку, - неужели ты влюблен? неужели тыспособен любить? Смотри на меня: я хочу посмотреть тебе в глаза; я хочувидеть, лгут ли эти глаза или нет? Нет, нет, они не лгут: в них сияетлюбовь. О, как я счастлива! Настенька, друг мой, послушай, ты не богата:я подарю тебе тридцать тысяч. Возьми, ради бога! Мне не надо, не надо;мне еще много останется. Нет, нет, нет, нет! - закричала она и замахаларуками, увидя, что Настя хочет отказаться. - Молчите и вы, Егор Ильич,это не ваше дело.....

дашних насмешках и кукишах! Скажи, Фалалей, и скажи правду: что видел тыво сне сегодняшнюю ночь? Вот увидите, полковник, увидите ваши плоды! Ну,Фалалей, говори!

Бедный мальчик, дрожавший от страха, обводил кругом отчаянный взгляд,ища хоть в ком-нибудь своего спасения; но все только трепетали и с ужасом ждали его ответа

- Ну же, Фалалей, я жду!

Вместо ответа Фалалей сморщил лицо, растянул свой рот и заревел, кактеленок

- Полковник! видите ли это упорство? Неужели оно натуральное? В последний раз обращаюсь к тебе, Фалалей, скажи: какой сон ты видел сегодня?

- Про.....

- Фома!..- вскричал было дядя, но всеобщий хохот покрыл слова его

Фома Фомич так и заливался. Видя это, рассмеялся и дядя

- Ну, да что тут! - сказал он с увлечением. - Ты великодушен, Фома, утебя великое сердце: ты составил мое счастье... ты же простишь и Коровкину

Не смеялась одна только Настенька. Полными любовью глазами смотрелаона на жениха своего и как будто хотела вымолвить: "Какой ты, однако ж,прекрасный, какой добрый, какой благороднейший человек, и как я люблютебя!"

V

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Торжество Фомы было полное и непоколебимое.....

перь обидеть Татьяну Ивановну, о! тогда... Ну, да уж нечего!.. для Мизинчикова тоже надо что-нибудь сделать

- Да, дядюшка, я теперь переменил мое мнение о Татьяне Ивановне. Еенельзя не уважать и не сострадать ей

- Именно, именно! - подхватил с жаром дядя, - нельзя не уважать! Ведьвот, например, Коровкин, ведь ты уж, наверно, смеешься над ним, - прибавил он, с робостью заглядывая мне в лицо, - и все мы давеча смеялись надним. А ведь это, может быть, непростительно... ведь это, может быть,превосходнейший, добрейший человек, но судьба.....

доплясов, пустил, когда именно тебе я велел стеречь? Ах, боже мой, божемой!

- Более через сердечную жалость-с. Просили не говорить-с. Их же извозчик лошадей выкормил и запрег-с. А за врученную, три дни назад, сумму-с велели почтительнейше благодарить-с и сказать, что вышлют долг содною из первых почт-с

- Какую сумму, дядюшка?

- Они называли двадцать пять рублей серебром-с, - сказал Видоплясов

- Это я, брат, ему тогда дал взаймы, на станции: у него недостало

Разумеется, он вышлет с первой же почтой.....