Школьная библиотека

наконец был приведен в чрезвычайно затруднительное положение. Хотя он былфлегматик и немец, однако ж поступки Пирогова возбудили в нем что-топохожее на ревность. Он ломал голову и не мог придумать, каким образом емуизбавиться от этого русского офицера. Между тем Пирогов, куря трубку вкругу своих товарищей, - потому что уже так провидение устроило, что гдеофицеры, там и трубки, - куря трубку в кругу своих товарищем, намекалзначительно и с приятною улыбкою об интрижке с хорошенькою немкою, скоторою, по словам его, он уже совершенно был накоротке и которую он насамом деле едва ли не терял уже надежды преклонить на свою сторону

В один день прохаживался он по Мещанской, поглядывая на дом, накотором красовалась вывеска Шиллера с кофейниками и самоварами; квеличайшей радости своей, увидел он головку блондинки, свесившуюся в окошкои разглядывавшую прохожих. Он остановился, сделал ей ручкою и сказал: "Гутморген!" Блондинка поклонилась ему как знакомому

- Что, ваш муж дома?

- Дома, - отвечала блондинка

- А когда он не бывает дома?

- Он по воскресеньям не бывает дома, - сказала глупенькая блондинка

"Это недурно, - подумал про себя Пирогов, - этим нужновоспользоваться"

И в следующее воскресенье как снег на голову явился пред блондинкою

Шиллера действительно не было дома. Хорошенькая хозяйка испугалась; ноПирогов поступил на этот раз довольно осторожно, обошелся очень почтительнои, раскланявшись, показал всю красоту своего гибкого перетянутого стана. Оночень приятно и учтиво шутил, но глупенькая немка отвечала на всеодносложными словами. Наконец, заходивши со всех сторон и видя, что ничтоне может занять ее, он предложил ей танцевать. Немка согласилась в однуминуту, потому что немки всегда охотницы до танцев. На этом Пирогов оченьмного основывал свою надежду: во-первых, это уже доставляло ейудовольствие, во-вторых, это могло показать его торнюру и ловкость,в-третьих, в танцах ближе всего можно сойтись, обнять хорошенькую немку ипроложить начало всему; короче, он выводил из этого совершенный успех. Онначал какой-то гавот, зная, что немкам нужна постепенность. Хорошенькаянемка выступила на средину комнаты и подняла прекрасную ножку. Этоположение так восхитило Пирогова, что он бросился ее целовать. Немка началакричать и этим еще более увеличила свою прелесть в глазах Пирогова; он еезасыпал поцелуями. Как вдруг дверь отворилась, и вошел Шиллер с Гофманом истоляром Купцом. Все эти достойные ремесленники были пьяны как сапожники

Но я предоставляю самим читателям судить о гневе и негодованииШиллера

- Грубиян!- закричал он в величайшем негодовании, - как ты смеешьцеловать мою жену? Ты подлец, а не русский офицер. Черт побери, мой другГофман, я немец, а не русская свинья!

Гофман отвечал утвердительно

- О, я не хочу иметь роги! бери его, мой друг Гофман, за воротник, яне хочу, - продолжал он, сильно размахивая руками, причем лицо его былопохоже на красное сукно его жилета.- Я восемь лет живу в Петербурге, у меняв Швабии мать моя, и дядя мой в Нюренберге; я немец, а не рогатая говядина!прочь с него вс°, мой друг Гофман! держи его за рука и нога, камрат мойЛунц!

И немцы схватили за руки и ноги Пирогова

Напрасно силился он отбиваться; эти три ремесленника были самый дюжийнарод из всех петербургских немцев и поступили с ним так грубо и невежливо,что, признаюсь, я никак не нахожу слов к изображению этого печальногособытия

Я уверен, что Шиллер на другой день был в сильной лихорадке, что ондрожал как лист, ожидая с минуты на минуту прихода полиции, что он богзнает чего бы не дал, чтобы все происходившее вчера было во сне. Но что ужебыло, того нельзя переменить. Ничто не могло сравниться с гневом инегодованием Пирогова. Одна мысль об таком ужасном оскорблении приводилаего в бешенство. Сибирь и плети он почитал самым малым наказанием дляШиллера. Он летел домой, чтобы, одевшись, оттуда идти прямо к генералу,описать ему самыми разительными красками буйство немецких ремесленников. Онразом хотел подать и письменную просьбу в главный штаб. Если же главныйштаб определит недостаточное наказание, тогда прямо в государственныйсовет, а не то самому государю

Но все это как-то странно кончилось: по дороге он зашел вкондитерскую, съел два слоеных пирожка, прочитал кое-что из "Севернойпчелы" и вышел уже не в столь гневном положении. Притом довольно приятныйпрохладный вечер заставил его несколько пройтись по Невскому проспекту; кдевяти часам он успокоился и нашел, что в воскресенье нехорошо беспокоитьгенерала, притом он, без сомнения, куда-нибудь отозван, и потому онотправился на вечер к одному правителю контрольной коллегии, где было оченьприятное собрание чиновников и офицеров. Там с удовольствием провел вечер итак отличился в мазурке, что привел в восторг не только дам, но даже икавалеров

"Дивно устроен свет наш! - думал я, идя третьего дня по Невскомупроспекту и приводя на память эти два происшествия. - Как странно, какнепостижимо играет нами судьба наша! Получаем ли мы когда-нибудь то, чегожелаем? Достигаем ли мы того, к чему, кажется, нарочно приготовлены нашисилы? Все происходит наоборот. Тому судьба дала прекраснейших лошадей, и онравнодушно катается на них, вовсе не замечая их красоты, - тогда какдругой, которого сердце горит лошадиною страстью, идет пешком идовольствуется только тем, что пощелкивает языком, когда мимо его проводятрысака. Тот имеет отличного повара, но, к сожалению, такой маленький рот,что больше двух кусочков никак не может пропустить; другой имеет ротвеличиною в арку главного штаба, но, увы! должен довольствоватьсякаким-нибудь немецким обедом из картофеля. Как странно играет нами судьбанаша!"

Но страннее всего происшествия, случающиеся на Невском проспекте. О,не верьте этому Невскому проспекту! Я всегда закутываюсь покрепче плащомсвоим, когда иду по нем, и стараюсь вовсе не глядеть на встречающиесяпредметы. Вс° обман, вс° мечта, вс° не то, чем кажется! Вы думаете, чтоэтот господин, который гуляет в отлично сшитом сюртучке, очень богат?Ничуть не бывало: он весь состоит из своего сюртучка. Вы воображаете, чтоэти два толстяка, остановившиеся перед строящеюся церковью, судят обархитектуре ее? Совсем нет: они говорят о том, как странно сели две вороныодна против другой. Вы думаете, что этот энтузиаст, размахивающий руками,говорит о том, как жена его бросила из окна шариком в незнакомого ему вовсеофицера? Совсем нет, он говорит о Лафайете. Вы думаете, что эти дамы... нодамам меньше всего верьте. Менее заглядывайте в окна магазинов: безделушки,в них выставленные, прекрасны, но пахнут страшным количеством ассигнаций

Но боже вас сохрани заглядывать дамам под шляпки! Как ни развевайся вдалиплащ красавицы, я ни за что не пойду за нею любопытствовать. Далее, радибога, далее от фонаря! и скорее, сколько можно скорее, проходите мимо. Этосчастие еще, если отделаетесь тем, что он зальет щегольской сюртук вашвонючим своим маслом. Но и кроме фонаря, все дышит обманом. Он лжет вовсякое время, этот Невский проспект, но более всего тогда, когда ночьсгущенною массою наляжет на него и отделит белые и палевые стены домов,когда весь город превратится в гром и блеск, мириады карет валятся смостов, форейторы кричат и прыгают на лошадях и когда сам демон зажигаетлампы для того только, чтобы показать все не в настоящем виде

--------------------------------------------------------------------------Впервые напечатано в книге "Арабески. Разные сочинения Н.Гоголя", ч.2-я,СПб, 1835. Написана в 1833-1834 гг