Книга "Шинель". Страница 3
нее себе онучек, потому что чулок не греет. Это немцы выдумали, чтобыпобольше себе денег забирать (Петрович любил при случае кольнуть немцев); ашинель уж, видно, вам придется новую делать
При слове "новую" у Акакия Акакиевича затуманило в глазах, и все, чтони было в комнате, так и пошло пред ним путаться. Он видел ясно одноготолько генерала с заклеенным бумажкой лицом, находившегося на крышкеПетровичевой табакерки
- Как же новую? - сказал он, все еще как будто находясь во сне, - ведьу мепя и денег на это нет
- Да, новую, - сказал с варварским спокойствием Петрович
- Ну, а если бы пришлось новую, как бы она того..
- То есть что будет стоить?
- Да
- Да три полсотни с лишком надо будет приложить, - сказал Петрович исжал при этом значительно губы. Он очень любил сильные эффекты, любил вдругкак-нибудь озадачить совершенно и потом поглядеть искоса, какую озадаченныйсделает рожу после таких слов
- Полтораста рублей за шинель! - вскрикнул бедпый Акакий Акакиевич,вскрикнул, может быть, в первый раз от роду, ибо отличался всегда тихостьюголоса
- Да-с, - сказал Петрович, - да еще какова шинель. Если положить наворотник куницу да пустить капишон на шелковой подкладке, так и в двестивойдет
- Петрович, пожалуйста, - говорил Акакий Акакиевич умоляющим голосом,не слыша и не стараясь слышать сказанных Петровичем слов и всех егоэффектов, - как-нибудь поправь, чтобы хоть сколько-нибудь еще послужила
- Да нет, это выйдет: и работу убивать и деньги попусту тратить, сказал Петрович, и Акакий Акакиевич после таких слов вышел совершенноуничтоженный
А Петрович по уходе его долго еще стоял, значительно сжавши губы и непринимаясь за работу, будучи доволен, что и себя не уронил, да и портногоискусства тоже не выдал
Вышед на улицу, Акакий Акакиевич был как во сне. "Этаково-то делоэтакое, - говорил он сам себе, - я, право, и не думал, чтобы оно вышлотого...- а потом, после некоторого молчания, прибавил: - Так вот как!наконец вот что вышло, а я, право, совсем и предполагать не мог, чтобы онобыло этак". Засим последовало опять долгое молчание, после которого онпроизнес: "Так этак-то! вот какое уж, точно, никак неожиданное, того..
этого бы никак... этакое-то обстоятельство!" Сказавши это, он, вместо тогочтобы идти домой, пошел совершенно в противную сторону, сам того неподозревая. Дорогою задел его всем нечистым своим боком трубочист ивычернил все плечо ему; целая шапка извести высыпалась на него с верхушкистроившегося дома. Он ничего этого не заметил, и потом уже, когданатолкнулся на будочника, который, поставя около себя свою алебарду,натряхивал из рожка на мозолистый кулак табаку, тогда только немногоочнулся, и то потому, что будочник сказал: "Чего лезешь в самое рыло, развенет тебе трухтуара?" Это заставало его оглянуться и поворотить домой. Здесьтолько он начал собирать мысли, увидел в ясном и настоящем виде своеположение, стал разговаривать с собою уже не отрывисто, но рассудительно иоткровенно, как с благоразумным приятелем, с которым можно поговорить оделе, самом сердечном и близком. "Ну нет, - сказал Акакий Акакиевич, теперь с Петровичем нельзя толковать: он теперь того... жена, видно,как-нибудь поколотила его. А вот я лучше приду к нему в воскресный депьутром: он после канунешной субботы будет косить глазом и заспавшись, такему нужно будет опохмелиться, а жена денег не даст, а в это время я емугривенничек и того, в руку, он и будет сговорчивее и шинель тогда итого..." Так рассудил сам с собою Акакий Акакиевич, ободрил себя и дождалсяпервого воскресенья, и, увидев издали, что жена Петровича куда-то выходилаиз дому, он прямо к нему. Петрович, точно, после субботы сильно косилглазом, голову держал к полу и был совсем заспавшись; но при всем том, кактолько узнал, в чем дело, точно как будто его черт толкнул. "Нельзя, сказал, - извольте заказать новую". Акакий Акакиевич тут-то и всунул емугривенничек. "Благодарствую. сударь, подкреплюсь маленечко за вашездоровье, - сказал Петрович, - а уж об шинели не извольте беспокоиться: онани на какую годность не годится. Новую шинель уж я вам сошью на славу, ужна этом постоим"
Акакий Акакиевич еще было насчет починки, но Петрович не дослышал исказал: "Уж новую я вам сошью беспримерно, в этом извольте положиться,старанье приложим. Можно будет даже так, как пошла мода: воротник будетзастегиваться на серебряные лапки под аплике"
Тут-то увидел Акакий Акакиевич, что без новой шинели нельзя обойтись,и поник совершенно духом. Как же, в самом деле, на что, на какие деньги еесделать? Конечно, можно бы отчасти положиться на будущее награждение кпразднику, но эти деньги давно уж размещены и распределены вперед
Требовалось завести новые панталоны, заплатить сапожнику старый долг заприставку новых головок к старым голенищам, да следовало заказать швее трирубахи да штуки две того белья, которое неприлично называть в печатномслоге, - словом, все деньги совершенно должны были разойтися; и если быдаже директор был так милостив, что вместо сорока рублей наградныхопределил бы сорок пять или пятьдесят, то все-таки останется какой-нибудьсамый вздор, который в шинельном капитале будет капля в море. Хотя,конечно, он знал, что за Петровичем водилась блажь заломить вдруг чертзнает какую непомерную цену, так что уж, бывало, сама жена не моглаудержаться, чтобы не вскрикнуть: "Что ты с ума сходишь, дурак такой! Вдругой раз ни за что возьмет работать, а теперь разнесла его нелегкаязапросить такую цену, какой и сам не стоит". Хотя, конечно, он знал, чтоПетрович и за восемьдесят рублей возьмется сделать; однако все же откудавзять эти восемьдесят рублей? Еще половину можно бы найти: половина быотыскалась; может быть, даже немножко и больше; но где взять другуюполовину?.. Но прежде читателю должно узнать, где взялась первая половина
Акакий Акакиевич имел обыкновение со всякого истрачиваемого рубляоткладывать по грошу в небольшой ящичек, запертый на ключ, с прорезанною вкрышке дырочкой для бросания туда денег. По истечении всякого полугода онревизовал накопившуюся медную сумму и заменял ее мелким серебром. Такпродолжал он с давних пор, и, таким образом, в продолжении нескольких летоказалось накопившейся суммы более чем на сорок рублей. Итак, половина былав руках; но где же взять другую половину? Где взять другие сорок рублей?Акакий Акакиевич думал, думал и решил, что нужно будет уменьшитьобыкновенные издержки, хотя, по крайней мере, в продолжение одного года:изгнать употребление чаю по вечерам, не зажигать по вечерам свечи, а есличто понадобится делать, идти в комнату к хозяйке и работать при ее свечке;ходя по улицам, ступать как можно легче и осторожнее, по камням и плитам,почти на цыпочках, чтобы таким образом не истереть скоровременно подметок;как можно реже отдавать прачке мыть белье, а чтобы не занашивалось, товсякий раз, приходя домой, скидать его и оставаться в одном толькодемикотоновом халате, очень давнем и щадимом даже самим временем. Надобносказать правду, что сначала ему было несколько трудно привыкнуть к такимограничениям, но потом как-то привыклось и пошло на лад; даже он совершенноприучился голодать по вечерам; но зато он питался духовно, нося в мысляхсвоих вечную идею будущей шинели. С этих пор как будто самое существованиеего сделалось как-то полнее, как будто бы он женился, как будто какой-тодругой человек присутствовал с ним, как будто он был не один, а какая-топриятная подруга жизни согласилась с ним проходить вместе жизненную дорогу,- и подруга эта была не кто другая, как та же шинель на толстой вате, накрепкой подкладке без износу. Он сделался как-то живее, даже твержехарактером, как человек, который уже определил и поставил себе цель. С лицаи с поступков его исчезло само собою сомнение, нерешительность - словом,все колеблющиеся и неопределенные черты. Огонь порою показывался в глазахего, в голове даже мелькали самые дерзкие и отважные мысли: не положить ли,точно, куницу на воротник? Размышления об этом чуть не навели на негорассеянности. Один раз, переписывая бумагу, он чуть было даже не сделалошибки, так что почти вслух вскрикнул "ух!" и перекрестился. В продолжениикаждого месяца он хотя один раз наведывался к Петровичу, чтобы поговорить ошинели, где лучше купить сукна, и какого цвета, и в какую цену, и хотянесколько озабоченный, но всегда довольный возвращался домой, помышляя, чтонаконец придет же время, когда все это купится и когда шинель будетсделана. Дело пошло даже скорее, чем он ожидал. Противу всякого чаяния,директор назначил Акакию Акакиевичу не сорок или сорок пять, а целыхшестьдесят рублей; уж предчувствовал ли он, что Акакию Акакиевичу нужнашинель, или само собой так случилось, но только у него чрез это очутилосьлишних двадцать рублей. Это обстоятельство ускорило ход дела. Ещекакие-нибудь два-три месяца небольшого голодания - и у Акакии Акакиевичанабралось точно около восьмидесяти рублей. Сердце его, вообще весьмапокойное, начало биться.В первый же день он отправился вместе с Петровичемв лавки. Купили сукна очень хорошего - и не мудрено, потому что об этом
