Школьная библиотека

Жертва, принесенная королю поданными, была тем значительнее, что всегорные ручьи и ручейки Эрнотерры были очень быстры и потому не отражалипредметов

Принцессе Эрне шел пятнадцатый год. Она была крепкой, сильной девушкойи такой высокой, что превышала на целую голову самого рослого мужчину. Былаодинаково искусна как в вышивании легких тканей, так и в игре на арфе... Вбросании мяча не имела соперников и ходила по горным обрывам, как дикаякоза. Доброта, участие, справедливость, сострадание изливались из нее,подобно лучам, дающим вокруг свет, тепло и радость. Никогда не уставала онав помощи больным, старым и бедным. Умела перевязывать раны и знала действиеи природу лечебных трав. Истинный дар небесного царя земным королямзаключался в ее чудесных руках: возлагая их на золотушных и страдающихпадучей, она излечивала эти недуги. Народ боготвороил уе и повсюду провожалблагословениями. Но часто, очень часто ловила на себе чуткая Эрна бегучиевзгляды, в которых ей чуствовалась жалость, тайное соболезнование...

"Может быть я не такая, как в5?" - думала принцесса и спрашивала своихфрейлен:

- Скажите мне, дорогие подруги, красива я или нет?

И так как в Эрнотерре никто не лгал, то придворные девицы отвечали ейчистосердечно:

- Вас нельзя назвать красавицей, но бесспорно вы милее, умнее и добреевсех девушек и дам на свете. Поверьте, то же самое скажет вам и тот человек,которому суждено будет стать вашим мужем. А ведь мы, женщины плохие судьи вженских прелестях.

И верно: им было трудно судить о наружности Эрны. Ни ростом, ни телом,ни сложением, ни чертами лица - ничем она не была хоть отдаленно похожа наженщин Эрнотерры

Тот день, когда Эрне исполнилось пятнадцать лет, - срок девическойзрелости по законам страны, - был отпразнован во дворце роскошным обедом ивеликолепным балом. А на следующее утро добросердечная Эрна собрала в ручнуюкорзину кое-какие редкие лакомства, оставшиеся от вчерашнего пира , и, надевкорзину на локоть, пошла в горы, мили за четыре, навестить свою кормилицу, ккоторой она была очень горячо привязана. Против обыкновения, ранняя прогулкаи чистый горный воздух не веселили ее. Мысли все вращались около странныхнаблюдений, сделанных ее на вчерашнем балу. Душа Эрны была ясна и невинна,как вечный горный снег, но женский инстинкт, зоркий глаз и цветущий возрастподсказали ей многое. От нее не укрылись те взгляды томности, которыеустремляли друг на друга танцевавшие юноши и девушки. Но ни один такойговорящий взор не останавливался на ней: лишь покорность, преданность,утонченную вежливость читала она в почтительных улыбках и низких поклонах. Ивсегда этот неизбежный, этот ужасный оттенок сожаления! Неужели я в самомделе так безобразна? Неужели я урод, страшилище, внушающее отвращение, иникто мне не смеет сказать об этом?

В таких печальных размышлениях дошла Эрна до дома кормилицы ипостучалась, но не получив ответа, открыла дверь ( в стране еще не знализамков) и вошла внутрь, чтобы обождать кормилицу; это она иногда делала ираньше, когда ее не заставала.

Сидя у окна, отдыхая и предаваясь грустным мыслям, бродила принцессарассеянными глазами по давно знакомой мебели и по утвари, как вдруг вниманиеее привлекла заповедная кормилицына шкатулка, в которой та хранила всяческиепустяки, связанные с ее детством, с девичеством, с первыми шагами любви, сзамужеством и пребыванием во дворце: разноцветные камушки, брошки, вышивки,ленточки, печатки, колечки и другую наивную и дешевую мелочь; принцесса ещес раннего детства любила рыться в этих сувенирах, и хотя знала наизусть ихинтимные истории, но всегда слушала их вновь с живейшим удовольствием

Только показалось ей немного странным, почему ларец стоит так на виду;всегда берегла его кормилица в потаенном месте, а когда, бывало, ее молочнаядочь вдоволь насмотрится, завертывала его в кусок нарядной материи и бережнопрятала.

" Должно быть, теперь очень заторопилась, выскочила на минутку из домаи забыла спрятать" - подумала принцесса, присела к столу, небрежно положилаукладочку на колени и стала перебирать одну за другой знакомые вещички,бросая их поочередно себе на платье. Так добралась Эрна до самого дна ивдруг заметила какой-то косоугольный, большой плоский осколок. Она вынулаего и посмотрела. С одной стороны он был красный, а с другой - серебряный,блестящий и как будто бы глубокий. Присмотрелась и увидела в нем уголкомнаты с прислоненной метлой... Повернула немного - отразился старый узкийдеревянный комод, еще немножко... и выплыло такое некрасивое лицо, какогопринцесса и вообразить никогда бы не сумела.

Подняла она брови кверху - некрасивое лицо делает то же самое

Наклонила голову - лицо повторило. Провела руками по губам - и в осколкеотразилось это движение. Тогда поняла вдруг Эрна, что смотрит на нее изстранного предмета ее же собственное лицо. Уранила зеркальце, закрыла глазаруками и в горести пала головою на стол.

В эту минуту вошла вернувшаяся кормилица. Увидала принцессу, забытуюшкатулку и сразу обо всем догадалась. Бросилась перед Эрной на колени, сталаговорить нежные жалкие слова. Принцесса же быстро поднялась, выпрямилась ссухими глазами, но с гневным взором и приказала коротко:

- Расскажи мне все.

И показала пальцем на зеркало. И такая неожиданная, но непреклоннаяволя зазвучала в ее голосе, что простодушная женщина не посмела ослушаться,все передала принцессе: об уродливых добрых принцах, о горе королевы,родившей некрасивую дочь, о ее трогательной заботе, с которой она стараласьотвести от дочери тяжелый удар судьбы, и о королевском указе об уничтожениизеркал. Плакала кормилица при своем рассказе, рвала волосы и проклинала тотчас, когда, на беду своей ненаглядной Эрне, утаила она по глупой женскойслабости осколок запретного зеркала в заветном ларце.

Выслушав ее до конца, принцесса сказала со скорбной улыбкой:

- В Эрнотерре никто не смеет лгать!

И вышла из дома. Встревоженная кормилица хотела было за неюпоследовать. Но Эрна приказала сурово:

-Останься.

Кормилица повиновалась. Да и как ей было ослушаться? В этом одном словеона услышала не всегдашний кроткий голос маленькой Эрны, сладко сосавшейкогда-то ее грудь, а приказ гордой принцессы, предки которой господствовалитысячу лет над ее народом

Шла несчастная Эрна по крутым горным дорогам, и ветер трепал ее легкоедлинное голубое платье. Шла она по самому краю отвесного обрыва. Внизу, подее ногами, темнела синяя мгла пропасти и слышался глухой рев водопадов, какбы повисших сверху белыми лентами. Облака бродили под ее ногами в видегустых хмурых туманов. Но ничего не виддела и не хотела видеть Эрна,скользившая над бездной привычными легкими ногами. А ее бурные чувства, уетоскливые мысли на этом одиноком пути? Кто их смог бы понять и рассказать оних достоверно? Разве только другая принцесса, другая дочь могучего монарха,которую слепой рок постиг бы столь внезапно и незаслуженно...

Так дошла она до крутого поворота, под которым давно обвалившиеся скалынагромоздилмсь в обычном беспорядке, и вдруг остановилась. Какой-тонеобычный звук донесся до нее снизу, сквозь гул водопада. Она склонилась надобрывом и прислушалась. Где-то глубоко под ее ногами раздавался стонущий изовущий человеческий голос. Тогда, забыв о своем огорчении, движимая лишьволнением сердечной доброты, стала спускаться Эрна в пропасть, перепрыгиваяс уступа на уступ, с камня на камень, с утеса на утес с легкостью молодогооленя, пока не утвердилась на небольшой площадке, размером немного поширемельничного жернова. Дальше уже не было спуска. Правда, и подняться наверхуже стало невозможным, но самозабвенная Эрна об этом даже не подумала.

Стонущий человек находился где-то совсем близко, под площадкой. Легшина камень и свесивши голову вниз, Эрна увидела его. Он полулежал-полувиселна заостренной вершине утеса, уцепившись одной рукой за его выступ, а другойза тонкий ствол кривой горной сосенки; левая нога его упиралась в трещину,правая же не имела опоры. По одежде он не был жителем Эрнотерры, потому чтопринцесса ни шелка, ни кружев, ни замшевых краг, ни кожанных сапог сошпорами, ни поясов, тисненных золотом, никогда еще не видала.

Она звонко крикнула ему:

- Огей! Чужестранец! Держитесь крепко, а я помогу вам.

Незнакомец со стоном поднял бледное лицо, черты которого ускользали вполутьме, и кивнул E3оловой. Но как же могла помочь ему великодушнаяпринцесса? Спуститься ниже для нее было и немыслимо и безполезно. Если быбыла веревка!.. Высота всего лишь в два крупных человеческих роста отделялапринцессу от путника. Как быть?

И вот, точно молния озарила Эрну одна из тех вдохновенных мыслей,которые сверкают в опасную минуту в головах смелых и сильных людей. Быстроскинула она с себя свое прекрасное голубое платье, сотканное из самогокрепкого и прекрасного льна; руками и зубами разорвала его на широкиедлинные полосы, ссучила эти полосы в тонкие веревки и связала их одну сдругой, перевязав еще несколько раз для крепости посередине. И вот, лежа нагрубых камнях, царапая о них руки и ноги, она спустила вниз самодельнуюверевку и радостно засмеялась, когда убедилась, что ее не толко хватило, нодаже оказался большой запас. И увидев, что путник, с трудом удерживаяравновесие, между расщелиной и сосновым стволом, ухитрился привязать конецверевки к своему поясу из буйволовой кожи, Эрна начала осторожно вытягиватьверевку вверх. Чужеземец помогал ей в этом, цепляясь руками за каждыенеровности утеса и подтягивая кверху свое тело. Но когда голова и грудьчужеземца показались над краем площадки, то силы оставили его, и Эрне лишь свеликим трудом удалось втащить его на ровное место