Школьная библиотека

сумка, и никто ее не поднял. Марта стала вдруг что-то говоритьвполголоса, торопливо и несвязно; так бывает со спящим:застонет и быстро-быстро забормочет,-- потусторонняяскороговорка... Потом смолкает. И после молчания, она сказаламутным спросонья голосом:

-- Подними, моя радость, сумку. Все, кажется, рассыпалось.

Он поднял. Ему было опять совсем легко и весело. Вполнепонятно, что она вчера волновалась. Просто -- Дружескаятревога. Ничего тут нет особенного.

-- Слушай,--сказала она, погодя.--Слушай, Франц... какбыло бы чудесно, если б не нужно было мне уходить сегодня. Нисегодня, ни завтра. И вообще -- никогда. Конечно, мы бы немогли жить вот в такой крохотной комнатке.

-- Мы бы взяли комнату побольше, да посветлее,-- уверенносказал Франц.

-- Да,-- давай, помечтаем. Побольше и посветлее. Даже,пожалуй, две комнаты, а? Ты думаешь -- три? И еще кухню...

-- Но ты бы не стряпала. У тебя такие драгоценные ногти.

-- Да, конечно; у нас была бы прислуга. Взяли бы ту жеФриду. Мы как говорим,--три комнаты?

-- Нет, четыре,-- подумавши, сказал Франц.-- Спальня,гостиная, кабинет, столовая...

-- Четыре. Так. Квартиру в четыре комнаты. С кухней. Сванной. И спальня будет вся белая, правда? А остальные комнатыбудут синие. В гостиной и зале будет много, много цветов. Иеще, в верхнем этаже будет комната--на всякий случай--длягостей, что ли... -- Как,-- в верхнем этаже? -- Ну да: у насбудет вилла. -- Да, конечно,-- кивнул Франц.

-- Давай дальше, милый. Значит, вилла. Со светлым холлом

Ковры, картины, серебро. Так? И небольшой сад. Газон. Фруктовыедеревца. Магнолии. Правда, Франц?

Он вздохнул. "Все это будет только лет через десять. Я нескоро выбьюсь..."

Марта затихла,-- как будто ее не было в комнате. Он,улыбаясь, повернулся к ней и застыл в свою очередь: она на негосмотрела, сощурившись, прикусив губу.

-- Десять лет,-- сказала она горько и холодно.-- Ты хочешьждать десять лет?

-- Мне так кажется,--отвечал Франц.--Я не знаю. Можетбыть, если очень повезет... Но ведь вот: возьми Пифке; он ссамого начала,-- значит, лет десять,-- в магазине. И занимаетхорошую должность. А я знаю, что он живет очень скромно..

получает не больше трехсот пятидесяти в месяц. Жена у него тожеслужит. Квартира малюсенькая...

-- Слава Богу,-- ты это понял,-- сказала Марта.-- Видишьли, друг мой, мечты нельзя отдавать в банк под проценты. Этобумаги неверные; да и проценты -- пустяшные.

-- Как же нам быть?--проговорил Франц.--Я бы, знаешь,женился на тебе хоть сейчас. Я не могу жить без тебя. Я--какпустой рукав без тебя. Но ведь даже ковер--или там приличныйсервиз не могу купить. Да и вообще--пришлось бы искать другойслужбы--ты понимаешь,-- а я ничего не знаю, ничего не умею

Значит, опять учиться. Мы бы жили в сырой комнатушке,впроголодь... Экономили бы на пище, на угле...

-- Да, уж никакой бы дядюшка тебе не помогал,-- сухосказала Марта

-- Это вообще немыслимо,-- сказал Франц.

-- Совершенно немыслимо,-- сказала Марта.

-- Отчего ты на меня сердишься? --спросил он, после минутымолчания

-- Как будто я в чем-то виноват... Право же, я тут ни причем... Ну, будем мечтать, если хочешь. Только не сердись. Давайпродолжать. У меня будет восемь костюмов,-- хочешь, я опишутебе какие?

-- За десять лет,-- сказала она, усмехнувшись,-- за десятьлет, мой милый, мужские моды успеют значительно измениться..

-- Ну вот, ты опять сердишься..

-- Да, я сержусь,-- но не на тебя, на судьбу. Видишь ли,Франц,-- нет, ты не поймешь... -- Я пойму,--сказал Франц.

-- Ну, так видишь ли,-- обыкновенно люди делают всякиепланы,---очень хорошие планы,--но совершенно при этом упускаютиз виду одно: смерть. Как будто никто умереть не может. Ах, несмотри на меня так, как будто я говорю что-то неприличное...

У нее было сейчас точь-в-точь такое лицо, как вчера, когдабормотала о каком-то полицейском. Странное лицо.

-- Мне пора,-- сказала Марта, нахмурившись,-- и,неторопливо встав, принялась перед зеркалом поправлять волосы.

-- Уже продают на улицах елки,-- сказала она, глядя взеркало и высоко поднимая локти.-- Я хочу купить елку,огромную, очень дорогую. Дай мне, пожалуйста, побольше денег ссобой.

-- Ты сегодня злая,-- вздохнул Франц. Он спустился вместес ней по темной лестнице. Проводил до площади. Было оченьскользко, ледок отблескивал под фонарями.

-- Знаешь что? --сказала она, прощаясь с ним на углу--Ведь я бы сегодня могла быть в трауре. Это случайность, что яне в трауре. Подумай об этом.

И произошло как раз то, чего она хотела: Франц мгновенноповеселел. Он посмотрел на нее и рассмеялся. Она рассмеяласьтоже. Господин с фокстерьером, ждавший, пока собака кончитобнюхивать фонарь, одобрительно и немного завистливо на нихпосмотрел. "В трауре",--сказал Франц, давясь от смеха. Она,смеясь, закивала. "В трауре"--сказал Франц, бубня смехом владонь. Господин с фокстерьером вздохнул и двинулся. "Я обожаютебя",-- слабым голосом проговорил Франц и довольно долго,мокрыми глазами, смотрел ей вслед.

Но как только она отвернулась, как только пошла, лицо уМарты снова стало сосредоточенным и строгим. Франц уже не виделэтого. Он вытер платком стекла очков и тихо побрел домой,продолжая посмеиваться. Да, действительно -- случайность. Селбы тог рядом с шофером... К примеру, скажем. Взял и сел. Иготово: вдова. Богатая вдова. Через год свадьба. Впрочем,-зачем сложные комбинации с автомобилем?.. Да и не всегдакончается такая катастрофа смертью; чаще всего отделываешьсяушибами, переломом, порезами... нельзя предъявлять случаюслишком сложных требований... именно так, пожалуйста, именнотак,-- чтобы мозги брызнули... Но мало ли, что вообще бывает:болезни,-- скажем. Может быть, у него порок сердца? Или, вот,от инфлуэнцы дохнут... Зажили бы тогда на славу..

Первоклассное счастье. Магазин бы работал, денежки прибывалибы... А вернее всего, он жену переживет,-- эдакимпатриархальным дубом дотянет до двадцать первого века. Вот, вгазетах было, что какой-то есть турок, которому полторасталет...

Так он мечтал, смутно и грубовато,-- и не сознавал чтомысль его катится от толчка, данного ей Мартой. Извне пришла имысль о женитьбе. О, это была хорошая мысль. Если ужесчастье--видеть Марту урывками, так какое же это будет огромноеблаженство иметь ее подле себя круглые сутки!.. Он употребилэтот арифметический прием совершенно бесхитростно,-- точно также, как ребенок, любящий шоколад, воображает страну, где горыиз шоколада: гуляешь и лижешь.

Он совершенно не заметил в те дни разъедающего,разрушительного свойства приятных мечтаний о том, как, вот,Драйера хватит кондрашка. Слепо и беззаботно он вступал в бред

Последующие свидания с Мартой были как будто

такие же естественные, ласковые, как и предыдущие. Неподобно тому, как в этой простенькой квартире со старойскромной мебелью, с капустообразными цветами на обоях, снаивно-темным коридором, хозяином был старичок бесповоротно,хоть и незаметно, сошедший с ума,-- в них, в этих свиданиях,таилось теперь нечто странное,-- жутковатое и стыдное на первыхпорах, но уже увлекательное, уже всесильное. Что бы Марта ниговорила, как бы нежно ни улыбалась, Франц в каждом ее слове ивзгляде чуял неотразимый намек. Они были, как наследники,сидящие в полутемной комнате, за стеной которой вот-вот должениспустить дух обреченный богатей; можно было говорить опустяках, о близком Рождестве, о том, что теперь в магазинеуйма работы,-- лыжи и всякие шерстяные вещи идут превосходно -можно было обо всем говорить,-- правда, чуть глуше, чемобыкновенно,-- но слух напряжен, в глазах неверный блеск,затаенная мысль не дает покою: ждешь, ждешь, что вот выйдетоттуда на цыпочках и красноречиво вздохнет хмурый доктор,-- и впройме двери будет видна спина аббата, склонившегося над белой,белой постелью.

Бессмысленное ожидание. Марта знала, отлично, что как