Книга "Анна Каренина". Страница 6
ли, но ее вскоре выдали замуж за Облонского. Потом он начал влюблятьсяво вторую. Он как будто чувствовал, что ему надо влюбиться в одну изсестер, только не мог разобрать, в какую именно. Но и Натали, только чтопоказалась в свет, вышла замуж за дипломата Львова. Кити еще была ребенок, когда Левин вышел из университета. Молодой Щербацкий, поступив вморяки, утонул в Балтийском море, и сношения Левина с Щербацкими, несмотря на дружбу его с Облонским, стали более редки. Но когда в нынешнемгоду, в начале зимы, Левин приехал в Москву после года в деревне и увидал Щербацких, он понял, в кого из трех ему действительно суждено быловлюбиться
Казалось бы, ничего не могло быть проще того, чтобы ему, хорошей породы, скорее богатому, чем бедному человеку, тридцати двух лет, сделатьпредложение княжне Щербацкой; по всем вероятностям, его тотчас призналибы хорошею партией. Но Левин был влюблен, и поэтому ему казалось, чтоКити была такое совершенство во всех отношениях, такое существо превышевсего земного, а он такое земное низменное существо, что не могло быть имысли о том, чтобы другие и она сама признали его достойным ее
Пробыв в Москве, как в чаду, два месяца, почти каждый день видаясь сКити в свете, куда он стал ездить, чтобы встречаться с нею, Левин внезапно решил, что этого не может быть, и уехал в деревню
Убеждение Левина в том, что этого не может быть, основывалось на том,что в глазах родных он невыгодная, недостойная партия для прелестной Кити, а сама Кити не может любить его. В глазах родных он не имел никакойпривычной, определенной деятельности и положения в свете, тогда как еготоварищи теперь, когда ему было тридцать два года, были уже - которыйполковник и флигель-адъютант, который профессор, который директор банкаи железных дорог или председатель присутствия, как Облонский; он же (онзнал очень хорошо, каким он должен был казаться для других) был помещик,занимающийся разведением коров, стрелянием дупелей и постройками, тоесть бездарный малый, из которого ничего не вышло, и делающий, по понятиям общества, то самое, что делают никуда не годившиеся люди
Сама же таинственная прелестная Кити не могла любить такого некрасивого, каким он считал себя, человека, и, главное, такого простого, ничемне выдающегося человека. Кроме того, его прежние отношения к Кити - отношения взрослого к ребенку, вследствие дружбы с ее братом, - казалисьему еще новою преградой для любви. Некрасивого, доброго человека, какимон себя считал, можно, полагал он, любить как приятеля, но чтобы бытьлюбимым тою любовью, какою он сам любил Кити, нужно было быть красавцем,а главное - особенным человеком
Слыхал он, что женщины часто любят некрасивых, простых людей, но неверил этому, потому что судил по себе, так как сам он мог любить толькокрасивых, таинственных и особенных женщин
Но, пробыв два месяца один в деревне, он убедился, что это не было одно из тех влюблений, которые он испытывал в первой молодости; чточувство это не давало ему минуты покоя; что он не мог жить, не решиввопроса: будет или не будет она его женой; и что его отчаяние происходило только от его воображения, что он не имеет никаких доказательств втом, что ему будет отказано. И он приехал теперь в Москву с твердым решением сделать предложение и жениться, если его примут. Или.. он не могдумать о том, что с ним будет, если ему откажут
VII Приехав с утренним поездом в Москву, Левин остановился у своего старшего брата по матери Кознышева и, переодевшись, вошел к нему в кабинет,намереваясь тотчас же рассказать ему, для чего он приехал, и просить егосовета: но брат был не один. У него сидел известный профессор философии,приехавший из Харькова, собственно, затем, чтобы разъяснить недоразумение, возникшее между ними по весьма важному философскому вопросу. Профессор вел жаркую полемику против материалистов, а Сергей Кознышев с интересом следил за этою полемикой и, прочтя последнюю статью профессора,написал ему в письме свои возражения; он упрекал профессора за слишкомбольшие уступки материалистам. И профессор тотчас же приехал, чтобыстолковаться. Речь шла о модном вопросе: есть ли граница между психическими и физиологическими явлениями в деятельности человека и где она? Сергей Иванович встретил брата своею обычною для всех ласково-холодноюулыбкой и, познакомив его с профессором, продолжал разговор
Маленький желтый человечек в очках, с узким лбом, на мгновение отвлекся от разговора, чтобы поздороваться, и продолжал речь, не обращая внимания на Левина. Левин сел в ожидании, когда уедет профессор, но скорозаинтересовался предметом разговора
Левин встречал в журналах статьи, о которых шла речь, и читал их, интересуясь ими, как развитием знакомых ему, как естественнику по университету, основ естествознания, но никогда не сближал этих научных выводово происхождении человека как животного, о рефлексах, о биологии и социологии с теми вопросами о значении жизни и смерти для себя самого, которые в последнее время чаще и чаще приходили ему на ум
Слушая разговор брата с профессором, он замечал, что они связывали научные вопросы с задушевными, несколько раз почти подходили к этим вопросам, но каждый раз, как только они подходили близко к самому, главному,как ему казалось, они тотчас же поспешно отдалялись и опять углублялисьв область тонких подразделений, оговорок, цитат, намеков, ссылок на авторитеты, и он с трудом понимал, о чем речь
- Я не могу допустить, - сказал Сергей Иванович с обычною ему ясностьюи отчетливостью выражения и изяществом дикции, - я не могу ни в какомслучае согласиться с Кейсом, чтобы все мое представление о внешнем миревытекало из впечатлений. Самое основное понятие бытия получено мною нечрез ощущение, ибо нет и специального органа для передачи этого понятия
- Да, но они, Вурст, и Кнауст, и Припасов, ответят вам, что ваше сознание бытия вытекает из совокупности всех ощущений, что это сознание бытия есть результат ощущений. Вурст даже прямо говорит, что, коль скоронет ощущения, нет и понятия бытия
- Я скажу наоборот, - начал Сергей Иванович..
Но тут Левину опять показалось, что они, подойдя к самому главному,опять отходят, и он решился предложить профессору вопрос
- Стало быть, если чувства мои уничтожены, если тело мое умрет, существования никакого уж не может быть? - спросил он
Профессор с досадой и как будто умственною болью от перерыва оглянулсяна странного вопрошателя, похожего более на бурлака, чем на философа, иперенес глаза на Сергея Ивановича, как бы спрашивая: что ж тут говорить?Но Сергей Иванович, который далеко не с тем усилием и односторонностьюговорил, как профессор, и у которого в голове оставался простор для того, чтоб и отвечать профессору и вместе понимать ту простую и естественную точку зрения, с которой был сделан вопрос, улыбнулся и сказал: - Этот вопрос мы не имеем еще права решать..
- Не имеем данных, - подтвердил профессор и продолжал свои доводы. Нет, - говорил он, - я указываю на то, что если, как прямо говорит Припасов, ощущение и имеет своим основанием впечатление, то мы должны строго различать эти два понятия
Левин не слушал больше и ждал, когда уедет профессор
VIII Когда профессор уехал, Сергей Иванович обратился к брату: - Очень рад, что ты приехал. Надолго? Что хозяйство? Левин знал, что хозяйство мало интересует старшего брата и что он,только делая ему уступку, спросил его об этом, и потому ответил только опродаже пшеницы и деньгах
Левин хотел сказать брату о своем намерении жениться и спросить егосовета, он даже твердо решился на это; но когда он увидел брата, послушал его разговора с профессором, когда услыхал потом этот невольный покровительственный тон, с которым брат расспрашивал его о хозяйственныхделах (материнское имение их было неделенное, и Левин заведовал обеимичастями), Левин почувствовал, что не может почему-то начать говорить сбратом о своем решении жениться. Он чувствовал что брат его не так, какему бы хотелось, посмотрит на это
- Ну, что у вас земство, как? - спросил Сергей Иванович, который оченьинтересовался земством и приписывал ему большое значение
- А, право, не знаю..
- Как? Ведь ты член управы? - Нет, уж не член; я вышел, - отвечал Константин Левин, - и не езжубольше на собрания
- Жалко! - промолвил Сергей Иванович, нахмурившись
Левин в оправдание стал рассказывать, что делалось на собраниях в егоуезде
- Вот это всегда так! - перебил его Сергей Иванович. - Мы, русские,всегда так. Может быть, это и хорошая наша черта - способность видетьсвои недостатки, но мы пересаливаем, мы утешаемся иронией, которая у насвсегда готова на языке. Я скажу тебе только, что дай эти же права, какнаши земские учреждения, другому европейскому народу, - немцы и англичан5 выработали бы из них свободу, а мы вот только смеемся
- Но что же делать? - виновато сказал Левин. - Это был мой последнийопыт. И я от всей души пытался. Не могу. Неспособен
- Не неспособен, - сказал Сергей Иванович, - ты не так смотришь на дело
- Может быть, - уныло отвечал Левин.
- А ты знаешь, брат Николай опять тут.
Брат Николай был родной и старший брат Константина Левина и одноутробный брат Сергея Ивановича, погибший человек, промотавший бо'льшую долюсвоего состояния, вращавшийся в самом странном и дурном обществе и пос
