Книга "Анна Каренина". Страница 64
мне; я думаю, что вы ошибаетесь. Но, прав я или неправ, эта гордость,которую вы так презираете, делает то, что для меня всякая мысль о Катерине Александровне невозможна, - вы понимаете, совершенно невозможна
- Я только одно еще скажу: вы понимаете, что я говорю о сестре, которую я люблю, как своих детей. Я не говорю, чтоб она любила вас, но ятолько хотела сказать, что ее отказ в ту минуту ничего не доказывает
- Я не знаю! - вскакивая, сказал Левин. - Если бы вы знали, как выбольно мне делаете! Все равно, как у вас бы умер ребенок, а вам бы говорили: а вот он был бы такой, такой, и мог бы жить, и вы бы на него радовались. А он умер, умер, умер..
- Как вы смешны, - сказала Дарья Александрова с грустною усмешкой,несмотря на волнение Левина. - Да, я теперь все больше и больше понимаю,- продолжала она задумчиво. - Так вы не приедете к нам, когда Кити будет? - Нет, не приеду. Разумеется, я не буду избегать Катерины Александровны, но, где могу, постараюсь избавить ее от неприятности моего присутствия
- Очень, очень вы смешны, - повторила Дарья Александровна, с нежностьювглядываясь в его лицо. - Ну, хорошо, так как будто мы ничего про это неговорили. Зачем ты пришла, Таня? - сказала Дарья Александровна по-французски вошедшей девочке
- Где моя лопатка, мама? - Я говорю по-французски, и ты так же скажи
Девочка хотела сказать, но забыла, как лопатка по-французски; мать ейподсказала и потом по-французски же сказала, где отыскать лопатку. И этопоказалось Левину неприятным
Все теперь казалось ему в доме Дарьи Александровны и в ее детях совсемуже не так мило, как прежде
"И для чего она говорит по-французски с детьми? подумал он. - Как этонеестественно и фальшиво! И дети чувствуют это. Выучить по-французски иотучить от искренности", - думал он сам с собой, не зная того, что ДарьяАлександровна все это двадцать раз уже передумала и все-таки, хотя и вущерб искренности, нашла необходимым учить этим путем своих детей
- Но куда же вам ехать? Посидите
Левин остался до чая, но веселье его все исчезло, и ему было неловко
После чая он вышел в переднюю велеть подавать лошадей и, когда вернулся, застал Дарью Александровну взволнованную, с расстроенным лицом ислезами на глазах. В то время как Левин выходил, случилось для ДарьиАлександровны событие, разрушившее вдруг все ее сегодняшнее счастье игордость детьми. Гриша и Таня подрались за мячик. Дарья Александровна,услышав крик в детской, выбежала и застала их в ужасном виде. Таня держала Гришу за волосы, а он, с изуродованным злобой лицом, бил ее кулаками куда попало. Что-то оборвалось в сердце Дарьи Александровны, когдаона увидала это. Как будто мрак надвинулся на ее жизнь: она поняла, чтоте ее дети, которыми она так гордилась, были не только самые обыкновенные, но даже нехорошие, дурно воспитанные дети, с грубыми, зверскиминаклонностями, злые дети
Она ни о чем другом не могла говорить и думать и не могла не рассказать Левину своего несчастья
Левин видел, что она несчастлива, и постарался утешить ее, говоря, чтоэто ничего дурного не доказывает, что все дети дерутся; но, говоря это,в душе своей Левин думал: "Нет, я не буду ломаться и говорить по-французски со своими детьми, но у меня будут не такие дети: надо только непортить, не уродовать детей, и они будут прелестны. Да, у меня будут нетакие дети"
Он простился и уехал, и она не удерживала его
XI В половине июля к Левину явился староста сестриной деревни, находившейся за двадцать верст от Покровского, с отчетом о ходе дел и о покосе
Главный доход с имения сестры получался за заливные луга. В прежние годыпокосы разбирались мужиками по двадцати рублей за десятину. Когда Левинвзял именье в управление, он, осмотрев покосы, нашел, что они стоят дороже, и назначил цену за десятину двадцать пять рублей. Мужики не далиэтой цены и, как подозревал Левин, отбили других покупателей. Тогда Левин поехал туда сам и распорядился убирать луга частию наймом, частию издоли. Свои мужики препятствовали всеми средствами этому нововведению, нодело пошло, и в первый же год за луга было выручено почти вдвое. Втретьем и прошлом году продолжалось то же противодействие мужиков, иуборка шла тем же порядком. В нынешнем году мужики взяли все покосы изтретьей доли, и теперь староста приехал объявить, что покосы убраны ичто он, побоявшись дождя, пригласил конторщика, при нем разделил и сметал уже одиннадцать господских стогов. По неопределеным ответам на вопрос о том, сколько было сена на главном лугу, по поспешности старосты,разделившего сено без спросу, по всему тону мужика Левин понял, что вэтом дележе сена что-то нечисто, и решился съездить сам поверить дело
Приехав в обед в деревню и оставив лошадь у приятеля-старика, мужабратниной кормилицы, Левин вошел к старику на пчельник, желая узнать отнего подробности об уборке покоса. Говорливый благообразный старик Парменыч радостно принял Левина, показал ему все свое хозяйство, рассказалвсе подробности о своих пчелах и о роевщине нынешнего года; но на вопросы Левина о покосе говорил неопределенно и неохотно. Это еще более утвердило Левина в его предположениях. Он пошел на покос и осмотрел стога
В стогах не могло быть по пятидесяти возов, и, чтоб уличить мужиков, Левин велел сейчас же вызвать возившие сено подводы, поднять один стог иперевезти в сарай. Из стога вышло только тридцать два воза. Несмотря науверения старосты о пухлявости сена и о том, как оно улеглось в стогах,и на его божбу о том, что все было по-божески, Левин настаивал на своем,что сено делили без его приказа и что он потому не принимает этого сеназа пятьдесят возов в стогу. После долгих споров дело решили тем, чтобымужикам принять эти одиннадцать стогов, считая по пятидесяти возов, насвою долю, а на господскую долю выделять вновь. Переговоры эти и дележкопен продолжались до полдника. Когда последнее сено было разделено, Левин, поручив остальное наблюдение конторщику, присел на отмеченной тычинкой ракитника копне, любуясь на кипящий народом луг
Пред ним, в загибе реки за болотцем, весело треща звонкими голосами,двигалась пестрая вереница баб, и из растрясенного сена быстро вытягивались по светло-зеленой отаве серые извилистые валы. Следом за бабами шлимужики с вилами, и из валов вырастали широкие, высокие, пухлые копны
Слева по убранному уже лугу гремели телеги, и одна за другою, подаваемыеогромными навилинами, исчезали копны, и на место их навивались нависающие на зады лошадей тяжелые воза душистого сена
- За погодку убрать! Сено же будет! - сказал старик, присевший подлеЛевина. - Чай, не сено! Ровно утятам зерна рассыпь, как подбирают!прибавил он, указывая на навиваемые копны. - С обеда половину добрую свезли
- Последнюю, что ль? - крикнул он на малого, который, стоя на передутележного ящика и помахивая концами пеньковых вожжей, ехал мимо
- Последнюю, батюшка! - прокричал малый, придерживая лошадь, и, улыбаясь, оглянулся на веселую, тоже улыбавшуюся румяную бабу, сидевшую в тележном ящике, - и погнал дальше
- Это кто же? Сын? - спросил Левин
- Мой меньшенький, - с ласковою улыбкой сказал старик
- Какой молодец! - Ничего малый
- Уж женат? - Да, третий год пошел в Филипповки
- Что ж, и дети есть? - Какие дети! Год целый не понимал ничего, да и стыдился, - отвечалстарик. - Ну, сено! Чай настоящий!- повторил он, желая переменить разговор
Левин внимательно присмотрелся к Ваньке Парменову и его жене. Они недалеко от него навивали копну. Иван Парменов стоял на возу, принимая,разравнивая и отаптывая огромные навилины сена, которые сначала охапками, а потом вилами ловко подавала ему его молодая красавица хозяйка. Молодая баба работала легко, весело и ловко. Крупное, слежавшееся сено небралось сразу на вилы. Она сначала расправляла его, всовывала вилы; потом упругим и быстрым движением налегала на них всею тяжестью своего тела и тотчас же, перегибая перетянутую красным кушаком спину, выпрямлялась и, выставляя полную грудь из-под белой занавески, с ловкою ухваткойперехватывала руками вилы и вскидывала навилину высоко на воз. Иван поспешно, видимо стараясь избавить ее от всякой минуты лишнего труда, подхватывал, широко раскрывая руки, подаваемую охапку и расправлял ее на возу. Подав последнее сено граблями, баба отряхнула засыпавшуюся ей за шеютруху и, оправив сбившийся над белым, незагорелым лбом красный платок,полезла под телегу увязывать воз. Иван учил ее, как цеплять за лисицу, ичему-то сказанному ею громко расхохотался. В выражениях обоих лиц былавидна сильная, молодая, недавно проснувшаяся любовь
XII Воз был увязан. Иван спрыгнул и повел за повод добрую, сытую лошадь
Баба вскинула на воз грабли и бодрым шагом, размахивая руками, пошла ксобравшимся хороводом бабам. Иван, выехав на дорогу, вступил в обоз сдругими возами. Бабы с граблями на плечах, блестя яркими цветами и трещазвонкими, веселыми голосами, шли позади возов. Один грубый, дикий бабийголос затянул песню и допел ее до повторенья, и дружно, враз, подхватилиопять с начала ту же песню полсотни разных, грубых и тонких, здоровыхголосов
Бабы с песнью приближались к Левину, и ему казалось, что туча с громом
