Школьная библиотека

Он было вскочил, махая руками, точно отмахиваясь от вопросов; но так каквопросов не было, а уходить было не за чем, то он и опустился опять вкресла, несколько успокоившись

- Кстати, в скобках, - затараторил он тотчас же, - здесь одни болтают,будто вы его убьете, и пари держат, так что Лембке думал даже тронутьполицию, но Юлия Михайловна запретила... Довольно, довольно об этом, ятолько, чтоб известить. Кстати опять: я Лебядкиных в тот же деньпереправил, вы знаете; получили мою записку с их адресом?- Получил тогда же

- Это уж я не по "бездарности"; это я искренно, от готовности. Если вышлобездарно, то зато было искренно

- Да, ничего, может, так и надо... - раздумчиво промолвил НиколайВсеволодович; - только записок больше ко мне не пишите, прошу вас

- Невозможно было, всего одну

- Так Липутин знает?- Невозможно было; но Липутин, сами знаете, не смеет... Кстати надо бы кнашим сходить, то-есть к ним, а не к нашим, а то вы опять лыко в строку. Дане беспокойтесь, не сейчас, а когда-нибудь. Сейчас дождь идет. Я им дамзнать, они соберутся, и мы вечером. Они так и ждут, разиня рты, как галчатыв гнезде, какого мы им привезли гостинцу? Горячий народ. Книжки вынули,спорить собираются. Виргинский - общечеловек, Липутин - фурьерист, прибольшой наклонности к полицейским делам; человек, я вам скажу, дорогой водном отношении, но требующий во всех других строгости; и наконец тот сдлинными ушами, тот свою собственную систему прочитает. И, знаете, ониобижены, что я к ним небрежно и водой их окачиваю, хе-хе! А сходить надонепременно

- Вы там каким-нибудь шефом меня представили? - как можно небрежнеевыпустил Николай Всеволодович. Петр Степанович быстро посмотрел на него

- Кстати, - подхватил он, как бы не расслышав и поскорей заминая, - я ведьпо два, по три раза являлся к многоуважаемой Варваре Петровне и тоже многопринужден был говорить

- Воображаю

- Нет, не воображайте, я просто говорил, что вы не убьете, ну и там прочиесладкие вещи. И вообразите: она на другой день уже знала, что я МарьюТимофеевну за реку переправил, это вы ей сказали?- Не думал

- Так и знал, что не вы. Кто ж бы мог кроме вас? Интересно

- Липутин, разумеется

- Н-нет, не Липутин, - пробормотал, нахмурясь, Петр Степанович; - это яузнаю кто. Тут похоже на Шатова... Впрочем вздор, оставим это! Это,впрочем, ужасно важно... Кстати, я вс¬ ждал, что ваша матушка так вдруг ибрякнет мне главный вопрос... Ах, да, все дни сначала она была страшноугрюма, а вдруг сегодня приезжаю - вся так и сияет. Это что же?- Это она потому, что я сегодня ей слово дал через пять дней к ЛизаветеНиколаевне посвататься, - проговорил вдруг Николай Всеволодович снеожиданною откровенностию

- А, ну... да конечно, - пролепетал Петр Степанович, как бы замявшись; там слухи о помолвке, вы знаете? Верно, однако. Но вы правы, она из-подвенца прибежит, стоит вам только кликнуть. Вы не сердитесь, что я так?- Нет, не сержусь

- Я замечаю, что вас сегодня ужасно трудно рассердить, и начинаю васбояться. Мне ужасно любопытно, как вы завтра явитесь. Вы наверно много штукприготовили. Вы не сердитесь на меня, что я так?Николай Всеволодович совсем не ответил, что совсем уже раздражило ПетраСтепановича

- Кстати, это вы серьезно мамаше насчет Лизаветы Николаевны? - спросил он

Николай Всеволодович пристально и холодно посмотрел на него

- А, понимаю, чтобы только успокоить, ну да

- А если бы серьезно? - твердо спросил Николай Всеволодович

- Что ж, и с богом, как в этих случаях говорится, делу не повредит (видите,я не сказал, нашему делу, вы словцо наше не любите), а я... а я что ж, я квашим услугам, сами знаете

- Вы думаете?- Я ничего, ничего не думаю, - заторопился, смеясь, Петр Степанович, потому что знаю, вы о своих делах сами наперед обдумали, и что у вас вс¬придумано. Я только про то, что я серьезно к вашим услугам, всегда и вездеи во всяком случае, то-есть во всяком, понимаете это?Николай Всеволодович зевнул

- Надоел я вам, - вскочил вдруг Петр Степанович, схватывая свою круглую,совсем новую шляпу и как бы уходя, а между тем вс¬ еще оставаясь ипродолжая говорить беспрерывно, хотя и стоя, иногда шагая по комнате и водушевленных местах разговора ударяя себя шляпой по коленке

- Я думал еще повеселить вас Лембками, - весело вскричал он

- Нет уж, после бы. Как однако здоровье Юлии Михайловны?- Какой это у вас у всех однако светский прием: вам до ее здоровья вс¬равно, что до здоровья серой кошки, а между тем спрашиваете. Я это хвалю

Здорова и вас уважает до суеверия, до суеверия многого от вас ожидает. Овоскресном случае молчит и уверена, что вы вс¬ сами победите однимпоявлением. Ей богу, она воображает, что вы уж бог знает что можете

Впрочем вы теперь загадочное и романическое лицо, пуще чем когда-нибудь чрезвычайно выгодное положение. Все вас ждут до невероятности. Я вот уехал- было горячо, а теперь еще пуще. Кстати, спасибо еще раз за письмо. Онивсе графа К. боятся. Знаете, они считают вас, кажется, за шпиона? Яподдакиваю, вы не сердитесь?- Ничего

- Это ничего; это в дальнейшем необходимо. У них здесь свои порядки. Яконечно поощряю; Юлия Михайловна во главе, Гаганов тоже... Вы смеетесь? Даведь я с тактикой; я вру, вру, а вдруг и умное слово скажу, именно тогда,когда они все его ищут. Они окружат меня, а я опять начну врать. На меняуже все махнули; "со способностями, говорят, но с луны соскочил". Лембкеменя в службу зовет, чтоб я выправился. Знаете, я его ужасно третирую,то-есть компрометирую, так и лупит глаза. Юлия Михайловна поощряет. Да,кстати, Гаганов на вас ужасно сердится. Вчера в Духове говорил мне о васпрескверно. Я ему тотчас же всю правду, то-есть, разумеется, не всю правду

Я у него целый день в Духове прожил. Славное имение, хороший дом

- Так он разве и теперь в Духове? - вдруг вскинулся Николай Всеволодович,почти вскочив и сделав сильное движение вперед

- Нет, меня же и привез сюда давеча утром, мы вместе воротились, проговорил Петр Степанович, как бы совсем не заметив мгновенного волненияНиколая Всеволодовича. - Что это, я книгу уронил, - нагнулся он поднятьзадетый им кипсек. Женщины Бальзака, с картинками, - развернул он вдруг, не читал. Лембке тоже романы пишет

- Да? - спросил Николай Всеволодович как бы заинтересовавшись

- На русском языке, потихоньку, разумеется. Юлия Михайловна знает ипозволяет. Колпак; впрочем с приемами; у них это выработано. Экая строгостьформ, экая выдержанность! Вот бы нам что-нибудь в этом роде

- Вы хвалите администрацию?- Да еще же бы нет! Единственно, что в России есть натурального идостигнутого... не буду, не буду, - вскинулся он вдруг, - я не про то, о