Книга "БЕСЫ". Страница 49
там кому знаете, что Липутин соврал, и что вы только меня попугать доносомсобирались, полагая, что я тоже скомпрометирован, и чтобы с меня такимобразом больше денег взыскать... Понимаете?- Николай Всеволодович, голубчик, неужто же мне угрожает такая опасность? Ятолько вас и ждал, чтобы вас спросить
Николай Всеволодович усмехнулся
- В Петербург вас, конечно, не пустят, хотя б я вам и дал денег напоездку... а впрочем к Марье Тимофеевне пора, - и он встал со стула
- Николай Всеволодович, - а как же с Марьей-то Тимофеевной!?- Да так, как я сказывал
- Неужто и это правда?- Вы вс¬ не верите?- Неужели вы меня так и сбросите, как старый изношенный сапог?- Я посмотрю, - засмеялся Николай Всеволодович, - ну, пустите
- Не прикажете ли, я на крылечке постою-с... чтобы как-нибудь невзначайчего не подслушать... потому что комнатки крошечные
- Это дело; постойте на крыльце. Возьмите зонтик
- Зонтик, ваш... стоит ли для меня-с? - пересластил капитан
- Зонтика всякий стоит
- Разом определяете minimum прав человеческих..
Но он уже лепетал машинально; он Bишком был подавлен известиями и сбился споследнего толку. И однако же, почти тотчас же, как вышел на крыльцо ираспустил над собой зонтик, стала наклевываться в легкомысленной иплутоватой голове его опять всегдашняя успокоительная мысль, что с нимхитрят и ему лгут, а коли так, то не ему бояться, а его боятся
"Если лгут и хитрят, то в чем тут именно штука?" скреблось в его голове
Провозглашение брака ему казалось нелепостью: "Правда, с таким чудотворцемвс¬ сдеется; для зла людям живет. Ну, а если сам боится, с воскресного-тоафронта, да еще так как никогда? Вот и прибежал уверять, что сампровозгласит, от страха, чтоб я не провозгласил. Эй, не промахнись,Лебядкин! И к чему приходить ночью, крадучись, когда сам желает огласки? Аесли боится, то значит, теперь боится, именно сейчас, именно за этинесколько дней... Эй, не свернись, Лебядкин!.
"Пугает Петром Степановичем. Ой, жутко, ой, жутко; нет, вот тут так жутко!И дернуло меня сболтнуть Липутину. Чорт знает, что затевают эти черти,никогда не мог разобрать. Опять заворочались, как пять лет назад. Правда,кому бы я донес? "Не написали ли кому по глупости?" Гм. Стало быть, можнонаписать, под видом как бы глупости? Уж не совет ли дает? "Вы в Петербургзатем едете". Мошенник, мне только приснилось, а уж он и сон отгадал! Точносам подталкивает ехать. Тут две штуки наверно, одна аль другая: илиопять-таки сам боится, потому что накуралесил, или... или ничего не боитсясам, а только подталкивает, чтоб я на них всех донес! Ох жутко, Лебядкин,ох как бы не промахнуться!.."Он до того задумался, что позабыл и подслушивать. Впрочем подслушать былотрудно; дверь была толстая, одностворчатая, а говорили очень негромко;доносились какие-то неясные звуки. Капитан даже плюнул и вышел опять, взадумчивости, посвистать на крыльцо
III
Комната Марьи Тимофеевны была вдвое более той, которую занимал капитан, имеблирована такою же топорною мебелью; но стол пред диваном был накрытцветною нарядною скатертью; на нем горела лампа; по всему полу былразостлан прекрасный ковер; кровать была отделена длинною, во всю комнату,зеленою занавесью, и кроме того у стола находилось одно большое мягкоекресло, в которое однако Марья Тимофеевна не садилась. В углу, как и впрежней квартире, помещался образ, с зажженною пред ним лампадкой, а настоле разложены были вс¬ те же необходимые вещицы: колода карт, зеркальце,песенник, даже сдобная булочка. Сверх того явились две книжки сраскрашенными картинками, одна - выдержки из одного популярногопутешествия, приспособленные для отроческого возраста, другая - сборниклегоньких, нравоучительных и большею частию рыцарских рассказов,предназначенный для елок и институтов. Был еще альбом разных фотографий
Марья Тимофеевна конечно ждала гостя, как и предварил капитан; но когдаНиколай Всеволодович к ней вошел, она спала, полулежа на диване,склонившись на гарусную подушку. Гость неслышно притворил за собою дверь ине сходя с места стал рассматривать спящую
Капитан прилгнул, сообщая о том, что она сделала туалет. Она была в том жетемненьком платье, как и в воскресенье у Варвары Петровны. Точно так жебыли завязаны ее волосы в крошечный узелок на затылке; точно так жеобнажена длинная и сухая шея. Подаренная Варварой Петровной черная шальлежала, бережно сложенная, на диване. Попрежнему была она грубо набелена инарумянена. Николай Всеволодович не простоял и минуты, она вдругпроснулась, точно почувствовав его взгляд над собою, открыла глаза и быстровыпрямилась. Но, должно быть, что-то странное произошло и с гостем: онпродолжал стоять на том же месте у дверей; неподвижно и пронзительнымвзглядом, безмолвно и упорно всматривался в ее лицо. Может быть этот взглядбыл излишне суров, может быть в нем выразилось отвращение, даже злорадноенаслаждение ее испугом - если только не померещилось так со сна МарьеТимофеевне; но только вдруг, после минутного почти ожидания, в лице беднойженщины выразился совершенный ужас; по нем пробежали судороги, она подняла,сотрясая их, руки и вдруг заплакала, точь-в-точь как испугавшийся ребенок;еще мгновение, и она бы закричала. Но гость опомнился; в один мигизменилось его лицо, и он подошел к столу с самою приветливою и ласковоюулыбкой:- Виноват, напугал я вас, Марья Тимофеевна, нечаянным приходом, со сна, проговорил он, протягивая ей руку
Звуки ласковых слов произвели свое действие, испуг исчез, хотя вс¬ еще онасмотрела с боязнию, видимо усиливаясь что-то понять. Боязливо протянула ируку. Наконец улыбка робко шевельнулась на ее губах
- Здравствуйте, князь, - прошептала она, как-то странно в него вглядываясь
- Должно быть сон дурной видели? - продолжал он вс¬ приветливее и ласковееулыбаться
- А вы почему узнали, что я про это сон видела?.
И вдруг она опять задрожала и отшатнулась назад, подымая пред собой, как быв защиту, руку и приготовляясь опять заплакать
- Оправьтесь, полноте, чего бояться, неужто вы меня не узнали? - уговаривалНиколай Всеволодович, но на этот раз долго не мог уговорить; она молчасмотрела на него, вс¬ с тем же мучительным недоумением, с тяжелою мыслию всвоей бедной голове и вс¬ так же усиливаясь до чего-то додуматься. Топотупляла глаза, то вдруг окидывала его быстрым, обхватывающим взглядом
Наконец, не то что успокоилась, а как бы решилась
- Садитесь, прошу вас, подле меня, чтобы можно было мне потом васразглядеть, - произнесла она довольно твердо, с явною и какою-то новоюцелью. - А теперь не беспокойтесь, я и сама не буду глядеть на вас, а будувниз смотреть. Не глядите и вы на меня до тех пор, пока я вас сама непопрошу. Садитесь же, - прибавила она даже с нетерпением
Новое ощущение видимо овладевало ею вс¬ более и более
Николай Всеволодович уселся и ждал; наступило довольно долгое молчание
- Гм! Странно мне это вс¬, - пробормотала она вдруг чуть не брезгливо; меня конечно дурные сны одолели; только вы-то зачем в этом самом видеприснились?- Ну, оставим сны, - нетерпеливо проговорил он, поворачиваясь к ней,несмотря на запрещение, и может быть опять давешнее выражение мелькнуло вего глазах. Он видел, что ей несколько раз хотелось, и очень бы, взглянутьна него, но что она упорно крепилась и смотрела вниз
- Слушайте, князь, - возвысила она вдруг голос, - слушайте, князь..
