Книга "Дядюшкин сон". Страница 10
его любить... любовью, да и он сам не способен потребовать такой любви..
- Боже мой, какой вздор! Но уверяю вас, что вы ошиблись в самом начале, в самом первом, главном! Знайте, что я не хочу собою жертвовать неизвестно для чего! Знайте, что я вовсе не хочу замуж, ни за кого, и останусь в девках! Вы два года ели меня за то, что я не выхожу замуж. Нучто ж? придется с этим вам примириться. Не хочу, да и только! Так и будет!
- Но, душечка, Зиночка, не горячись, ради бога, не выслушав! И что утебя за головка горячая, право! Позволь мне посмотреть с моей точки зрения, и ты тотчас же со мной согласишься. Князь проживет год, много два,и, по-моему, лучше уж быть молодой вдовой, чем перезрелой девой, не говоря уж о том, что ты, по смерти его, - княгиня, свободна, богата, независима! Друг мой, ты, может быть, с презрением смотришь на все эти расчеты, - расчеты на смерть его! Но - я мать, а какая мать осудит меня замою дальновидность? Наконец, если ты, ангел доброты, жалеешь до сих порэтого мальчика, жалеешь до такой степени, что не хочешь даже выйти замужпри его жизни (как я дого4ываюсь), то подумай, что, выйдя за князя, тызаставишь его воскреснуть духом, обрадоваться! Если в нем есть хоть капля здравого смысла, то он, конечно, поймет, что ревность к князю неуместна, смешна; поймет, что ты вышла по расчету, по необходимости. Наконец, он поймет... то есть я просто хочу сказать, что, по смерти князя,ты можешь опять выйти замуж, за кого хочешь..
- Попросту выходит: выйти замуж за князя, обобрать его и рассчитыватьпотом на его смерть, чтоб выйти потом за любовника. Хитро вы подводитеваши итоги! Вы хотите соблазнить меня, предлагая мне... Я понимаю вас,маменька, вполне понимаю! Вы никак не можете воздержаться от выставкиблагородных чувств, даже в гадком деле. Сказали бы лучше прямо и просто:"Зина, это подлость, но она выгодна, и потому согласись на нее!" Это покрайней мере было бы откровеннее
- Но зачем же, дитя мое, смотреть непременно с этой точки зрения, - сточки зрения обмана, коварства, корыстолюбия? Ты считаешь мои расчеты занизость, за обман? Но,ради всего святого, где же тут обман, какая тутнизость? Взгляни на себя в зеркало: ты так прекрасна, что за тебя можноотдать королевство! И вдруг ты, - ты, красавица, жертвуешь старику своилучшие годы! Ты, как прекрасная звезда, осветишь закат его жизни; ты,как зеленый плющ, обовьешся около его старости, ты, а не эта крапива,эта гнусная женщина, которая околдовала его и с жадностию сосет его соки! Неужели ж его деньги, его княжество стоят дороже тебя? Где же тутобман и низость? Ты сама не знаешь, что говоришь, Зина!
- Верно, стоят, коли надо выходить за калеку! Обман - всегда обман,маменька, какие бы ни были цели
- Напротив, друг мой, напротив! на это можно взглянуть даже с высокой, даже с христианской точки зрения, дитя мое! Ты сама однажды, в каком-то исступлении, сказала мне, что хочешь быть сестрою милосердия
Твое сердце страдало, ожесточилось. Ты говорила (я знаю это), что оноуже не может любить. Если ты не веришь в любовь, то обрати свои чувствана другой, более возвышенный предмет, обрати искренно, как дитя, со всеюверою и святостию, - и бог благословит тебя. Этот старик тоже страдал,он несчастен, его гонят; я уже несколько лет его знаю и всегда питала кнему непонятную симпатию, род любви, как будто что-то предчувствовала
Будь же его другом, будь его дочерью, будь, пожалуй, хоть игрушкой его,- если уж все говорить! - но согрей его сердце, и ты сделаешь это длябога, для добродетели! Он смешон, - не смотри на это. Он получеловек, пожалей его; ты христианка! Принудь себя; такие подвиги нудятся. На нашвзгляд, тяжело перевязывать раны в больнице; отвратительно дышать зараженным лазаретным воздухом. Но есть ангелы божии, исполняющие это и благословляющие бога за свое назначение. Вот лекарство твоему оскорбленномусердцу, занятие, подвиг - и ты залечишь раны свои. Где же тут эгоизм,где тут подлость? Но ты мне не веришь! Ты, может быть, думаешь, что япритворяюсь, говоря о долге, о подвигах. Ты не можешь понять, как я,женщина светская, суетная, могу иметь сердце, чувства, правила? Что ж?не верь, оскорбляй свою мать, но согласись, что слова ее разумны, спасительны. Вообрази, пожалуй, что говорю не я, а другой; закрой глаза,обернись в угол, представь, что тебе говорит какой-нибудь невидимый голос... Тебя, главное, смущает, что все это будет за деньги, как будтоэто какая-нибудь продажа или купля? Так откажись, наконец, от денег, если деньги так для тебя ненавистны! Оставь себе необходимое и все раздайбедным. Помоги хоть, например, ему, этому несчастному, на смертном одре
- Он не примет никакой помощи, - проговорила Зина тихо, как бы просебя
- Он не примет, но мать его примет, - отвечала торжествующая МарьяАлександровна, - она примет тихонько от него. Ты продала же свои серьги,теткин подарок, и помогла ей полгода назад; я это знаю. Я знаю, что старуха стирает белье на людей, чтоб кормить своего несчастного сына
- Ему скоро не нужна будет помощь!
- Знаю и это, на что ты намекаешь, - подхватила Марья Александровна,и вдохновение, настоящее вдохновение осенило ее, - знаю, про что ты говоришь. Говорят, он в чахотке и скоро умрет. Но кто же это говорит? Я наднях нарочно спрашивала о нем Каллиста Станиславича; я интересовалась онем, потому что у меня есть сердце, Зина. Каллист Станиславич отвечалмне, что болезнь, конечно, опасна, но что он до сих пор уверен, что бедный не в чахотке, а так только, довольно сильное грудное расстройство
Спроси хоть сама. Он наверное говорил мне, что при других обстоятельствах, особенно при изменении климата и впечатлений, больной мог бывыздороветь. Он сказал мне, что в Испании, - и это я еще прежде слышала,даже читала, - что в Испании есть какой-то необыкновенный остров, кажется Малага, - одним словом, похоже на какое-то вино, - где не толькогрудные, но даже настоящие чахоточные совсем выздоравливали от одногоклимата, и что туда нарочно ездят лечиться, разумеется, только однивельможи или даже, пожалуй, и купцы, но только очень богатые. Но уж однаэта волшебная Альгамбра, эти мирты, эти лимоны, эти испанцы на своих мулах! - одно это произведет уже необыкновенное впечатление на натуру поэтическую. Ты думаешь, что он не примет твоей помощи, твоих денег, дляэтого путешествия? Так обмани его, если тебе жаль! Обман простителен дляспасения человеческой жизни. Обнадежь его, обещай ему, наконец, любовьсвою; скажи, что выйдешь за него замуж, когда овдовеешь. Все на светеможно сказать благородным образом. Твоя мать не будет учить тебя неблагородному, Зина; ты сделаешь это для спасения жизни его, и потому - всепозволительно! Ты воскресишь его надеждою; он сам начнет обращать внимание на свое здоровье, лечиться, слушаться медиков. Он будет старатьсявоскреснуть для счастья. Если он выздоровеет, то ты хоть и не выйдешь занего, - все-таки он выздоровел, все-таки ты спасла, воскресила его! Наконец, можно и на него взглянуть с состраданием! Может быть, судьба научила и изменила его к лучшему, и, если только он будет достоин тебя, пожалуй, и выйди за него, когда овдовеешь. Ты будешь богата, независима
Ты можешь, вылечив его, доставить ему положение в свете, карьеру. Брактвой с ним будет тогда извинительнее, чем теперь, когда он невозможен
Что ожидает вас обоих, если б вы теперь решились на такое безумство?Всеобщее презрение, нищета, дранье за уши мальчишек, потому что это сопряжено с его должностью, взаимное чтение Шекспира, вечное пребывание вМордасове и, наконец, его близкая, неминуемая смерть. Тогда как воскресив его, - ты воскресишь его для полезной жизни, для добродетели; простив ему, - ты заставишь его обожать себя. Он терзается своим гнуснымпоступком, а ты, открыв ему новую жизнь, простив ему, дашь ему надежду ипримиришь его с самим собою. Он может вступить в службу, войти в чины
Наконец, если даже он и не выздоровеет, то умрет счастливый, примиренныйс собою, на руках твоих, потому что ты сама можешь быть при нем в этиминуты, уверенный в любви твоей, прощенный тобою, под сенью мирт, лимонов, под лазуревым, экзотическим небом! О Зина! все это в руках твоих!Все выгоды на твоей стороне - и все это чрез замужество с князем
Марья Александровна кончила. Наступило довольно долгое молчание. Зинабыла в невыразимом волнении
Мы не беремся описывать чувства Зины; мы не можем их угадать. Но, кажется, Марья Александровна нашла настоящую дорогу к ее сердцу. Не зная,в каком состоянии находится теперь сердце дочери, она перебрала все случаи, в которых оно могло находиться, и наконец, догадалась, что попалана истинный путь. Она грубо дотрогивалась до самых больных мест сердцаЗины и, разумеется, по привычке, не могла обойтиться без выставки благородных чувств, которые, конечно, не ослепили Зину. "Но что за нужда, чтоона мне не верит, - думала Марья Александровна, - только бы ее заставитьзадуматься! только бы ловчее намекнуть, о чем мне прямо нельзя говорить!" Так она думала и достигла цели. Эффект был произведен. Зина жаднослушала. Щеки ее горели, грудь волновалась
- Послушайте, маменька, - сказала она наконец решительно, хотя внезапно наступившая бледность в лице ее показывала ясно, чего стоила ейэта решимость. - Послушайте, маменька..
