Школьная библиотека

лучше вс° на свете, чем этот последний удар в ее сердце", - и я бросилась назад. Но уж было поздно: он стоял подле меня

- Куда хотите пойдемте, - только не здесь, не здесь! - шепнула я,схватив его руку. - Пощадите ее! Я приду опять в библиотеку или... кудахотите! Вы убьете ее!

- Это вы убьете ее! - отвечал он, отстраняя меня

Все надежды мои исчезли. Я чувствовала, что ему именно хотелось перенесть всю сцену к Александре Михайловне

- Ради бога! - говорила я, удерживая его всеми силами

Но в это мгновение поднялась портьера, и Александра Михайловна очутилась перед нами. Она смотрела на нас в удивлении. Лицо ее было бледнеевсегдашнего. Она с трудом держалась на ногах. Видно было, что ей большихусилий стоило дойти до нас, когда она заслышала наши голоса

- Кто здесь? о чем вы здесь говорили? - спросила она, смотря на нас вкрайнем изумлении

Несколько мгновений длилось молчание, и она побледнела как полотно. Ябросилась к ней, крепко обняла ее и увлекла назад в кабинет. Петр Александрович вошел вслед за мною. Я спрятала лицо свое на груди ее и всекре7е, крепче обнимала ее, замирая от ожидания

- Что с тобою, что с вами? - спросила в другой раз Александра Михайловна

- Спросите ее. Вы еще вчера так ее защищали, - сказал Петр Александрович, тяжело опускаясь в кресла

Я все крепче и крепче сжимала ее в своих объятиях

- Но, боже мой, что ж это такое? - проговорила Александра Михайловнав страшном испуге. - Вы так раздражены, она испугана, в слезах. Аннета,говори мне все, что было между вами

- Нет, позвольте мне сперва, - сказал Петр Александрович, подходя кнам, взяв меня за руку и оттащив от Александры Михайловны. - Стойте тут,- сказал он, указав на средину комнаты. - Я вас хочу судить перед той,которая заменила вам мать. А вы успокойтесь, сядьте, - прибавил он, усаживая Александру Михайловну на кресла. - Мне горько, что я не мог васизбавить от этого неприятного объяснения; но оно необходимо

- Боже мой! что ж это будет? - проговорила Александра Михайловна, вглубокой тоске перенося свой взгляд поочередно на меня и на мужа. Я ломала руки, предчувствуя роковую минуту. От него я уж не ожидала пощады

- Одним словом, - продолжал Петр Александрович, - я хотел, чтоб вырассудили вместе со мною. Вы всегда (и не понимаю отчего, это одна изваших фантазий), вы всегда - еще вчера, например, - думали, говорили..

но не знаю, как сказать; я краснею от предположений... Одним словом, вызащищали ее, вы нападали на меня, вы уличали меня в неуместной строгости; вы намекали еще на какое-то другое чувство, будто бы вызывающее меняна эту неуместную строгость; вы... но я не понимаю, отчего я не могу подавить своего смущения, эту краску в лице при мысли о ваших предположениях; отчего я не могу сказать о них гласно, открыто, при ней... Однимсловом, вы..

- О, вы этого не сделаете! нет, вы не скажете этого! - вскрикнулаАлександра Михайловна, вся в волнении, сгорев от стыда, - нет, вы пощадите ее. Это я, я все выдумала! Во мне нет теперь никаких подозрений

Простите меня за них, простите. Я больна, мне нужно простить, но тольконе говорите ей, нет... Аннета, - сказала она, подходя ко мне, - Аннета,уйди отсюда, скорее, скорее! Он шутил; это я всему виновата; это неуместная шутка..

- Одним словом, вы ревновали меня к ней, - сказал Петр Александрович,без жалости бросив эти слова в ответ ее тоскливому ожиданию. Она вскрикнула, побледнела и оперлась на кресло, едва удерживаясь на ногах

- Бог вам простит! - проговорила она наконец слабым голосом. - Простименя за него, Неточка, прости; я была всему виновата. Я была больна,я..

- Но это тиранство, бесстыдство, низость! - закричала я в исступлении, поняв, наконец, все, поняв, зачем ему хотелось осудить меня в глазах жены. - Это достойно презрения; вы..

- Аннета! - закричала Александра Михайловна, в ужасе схватив меня заруки

- Комедия! комедия, и больше ничего! - проговорил Петр Александрович,подступая к нам в неизобразимом волнении. - Комедия, говорю я вам, продолжал он, пристально и с зловещей улыбкой смотря на жену, - и обманутая во всей этой комедии одна - вы. Поверьте, что мы, - произнес он,задыхаясь и указывая на меня, - не боимся таких объяснений; поверьте,что мы уж не так целомудренны, чтоб оскорбляться, краснеть и затыкатьуши, когда нам заговорят о подобных делах. Извините, я выражаюсь просто,прямо, грубо, может быть, но - так должно. Уверены ли вы, сударыня, впорядочном поведении этой... девицы?

- Боже! что с вами? Вы забылись! - проговорила Александра Михайловна,остолбенев, помертвев от испуга

- Пожалуйста, без громких слов! - презрительно перебил Петр Александрович. - Я не люблю этого. Здесь дело простое, прямое, пошлое до последней пошлости. Я вас спрашиваю о ее поведении; знаете ли вы..

Но я не дала ему договорить и, схватив его за руки, с силою оттащилав сторону. Еще минута - и все могло быть потеряно

- Не говорите о письме! - сказала я быстро, шепотом. - Вы убьете еена месте. Упрек мне будет упреком ей в то же время. Она не может судитьменя, потому что я все знаю... понимаете, я все знаю!

Он пристально, с диким любопытством посмотрел на меня - и смешался;кровь выступила ему на лицо

- Я все знаю, все! - повторила я

Он еще колебался. На губах его шевелился вопрос. Я предупредила:

- Вот что было, - сказала я вслух, наскоро, обращаясь к АлександреМихайловне, которая глядела на нас в робком, тоскливом изумлении. - Явиновата во всем. Уж четыре года тому, как я вас обманывала. Я унеслаключ от библиотеки и уж четыре года потихоньку читаю книги. Петр Александрович застал меня над такой книгой, которая... не могла, не должнабыла быть в руках моих. Испугавшись за меня, он преувеличил опасность вглазах ваших!.. Но я не оправдываюсь (поспешила я, заметив насмешливуюулыбку на губах его): я во всем виновата. Соблазн был сильнее меня, и,согрешив раз, я уж стыдилась признаться в своем проступке... Вот все,почти все, что было между нами..

- О-го, как бойко! - прошептал подле меня Петр Александрович

Александра Михайловна выслушала меня с глубоким вниманием; но в лицеее видимо отражалась недоверчивость. Она попеременно взглядывала то наменя, то на мужа. Наступило молчание. Я едва переводила дух. Она опустила голову на грудь и закрыла рукою глаза, соображая что-то и, очевидно,взвешивая каждое слово, которое я произнесла. Наконец она подняла головуи пристально посмотрела на меня

- Неточка, дитя мое, я знаю, ты не умеешь лгать, - проговорила она

-. Это все, что случилось, решительно все?

- Все, - отвечала я

- Все ли? - спросила она, обращаясь к мужу

- Да, все, - отвечал он с усилием, - все!

Я отдохнула

- Ты даешь мне слово, Неточка?

- Да, - отвечала я не запинаясь