Школьная библиотека

отказавшись от всякого права действовать, жить и любить!"

"Понимаете ли, понимаете ли вы, милостивый государь, что значит, когдауже некуда больше идти? - вдруг припомнился ему вчерашний вопросМармеладова, - ибо надо, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно былопойти..."

Вдруг он вздрогнул: одна, тоже вчерашняя, мысль опять пронеслась в егоголове. Но вздрогнул он не оттого, что пронеслась эта мысль. Он ведь знал,он предчувствовал, что она непременно "пронесется", и уже ждал ее; да имысль эта была совсем не вчерашняя. Но разница была в том, что месяц назад,и даже вчера еще, она была только мечтой, а теперь... теперь явилась вдругне мечтой, а в каком-то новом, грозном и совсем незнакомом ему виде, и онвдруг сам сознал это... Ему стукнуло в голову, и потемнело в глазах

Он поспешно огляделся, он искал чего-то. Ему хотелось сесть, и онискал скамейку; проходил же он тогда по К-му бульвару. Скамейка виднеласьвпереди, шагах во ста. Он пошел сколько мог поскорее; но на пути случилосьс ним одно маленькое приключение, которое на несколько минут привлекло ксебе все его внимание

Выглядывая скамейку, он заметил впереди себя, шагах в двадцати, идущуюженщину, но сначала не остановил на ней никакого внимания, как и на всехмелькавших до сих пор перед ним предметах. Ему уже много раз случалосьпроходить, например, домой и совершенно не помнить дороги, по которой оншел, и он уже привык так ходить. Но в идущей женщине было что-то такоестранное и, с первого же взгляда, бросающееся в глаза, что мало-помалувнимание его начало к ней приковываться - сначала нехотя и как бы сдосадой, а потом все крепче и крепче. Ему вдруг захотелось понять, чтоименно в этой женщине такого странного? Во-первых, она, должно быть,девушка очень молоденькая, шла по такому зною простоволосая, без зонтика ибез перчаток, как-то смешно размахивая руками. На ней было шелковое, излегкой материи ("матерчатое") платьице, но тоже как-то очень чудно надетое,едва застегнутое и сзади у талии, в самом начале юбки, разорванное; целыйклок отставал и висел болтаясь. Маленькая косыночка была накинута наобнаженную шею, но торчала как-то криво и боком. К довершению, девушка шланетвердо, спотыкаясь и даже шатаясь во все стороны. Эта встреча возбудила,наконец, все внимание Раскольникова. Он сошелся с девушкой у самойскамейки, но, дойдя до скамьи, она так и повалилась на нее, в угол,закинула на спинку скамейки голову и закрыла глаза, по-видимому отчрезвычайного утомления. Вглядевшись в нее, он тотчас же догадался, что онасовсем была пьяна. Странно и дико было смотреть на такое явление. Он дажеподумал, не ошибается ли он. Пред ним было чрезвычайно молоденькое личико,лет шестнадцати, даже, может быть, только пятнадцати, - маленькое,белокуренькое, хорошенькое, но все разгоревшееся и как будто припухшее

Девушка, кажется, очень мало уж понимала; одну ногу заложила за другую,причем выставила ее гораздо больше, чем следовало, и, по всем признакам,очень плохо сознавала, что она на улице

Раскольников не сел и уйти не хотел, а стоял перед нею в недоумении

Этот бульвар и всегда стоит пустынный, теперь же, во втором часу и в такойзной, никого почти не было. И однако ж в стороне, шагах в пятнадцати, накраю бульвара, остановился один господин, которому, по всему видно было,очень бы хотелось тоже подойти к девочке с какими-то целями. Он тоже,вероятно, увидел ее издали и догонял, но ему помешал Раскольников. Онбросал на него злобные взгляды, стараясь, впрочем, чтобы тот их не заметил,и нетерпеливо ожидал своей очереди, когда досадный оборванец уйдет. Делобыло понятное. Господин этот был лет тридцати, плотный, жирный, кровь смолоком, с розовыми губами и с усиками, и очень щеголевато одетый

Раскольников ужасно разозлился; ему вдруг захотелось как-нибудь оскорбитьэтого жирного франта. Он на минуту оставил девочку и подошел к господину

- Эй вы, Свидригайлов! Вам чего тут надо? - крикнул он, сжимая кулакии смеясь своими запенившимися от злобы губами

- Это что значит? - строго спросил господин, нахмурив брови и свысокаудивившись

- Убирайтесь, вот что!

- Как ты смеешь, каналья!.

И он взмахнул хлыстом. Раскольников бросился на него с кулаками, нерассчитав даже и того, что плотный господин мог управиться и с двумятакими, как он. Но в эту минуту кто-то крепко схватил его сзади, между нимистал городовой

- Полно, господа, не извольте драться в публичных местах. Вам чегонадо? Кто таков? - строго обратился он к Раскольникову, разглядев еголохмотья

Раскольников посмотрел на него внимательно. Это было бравое солдатскоелицо с седыми усиками и с толковым взглядом

- Вас-то мне и надо, - крикнул он, хватая его за руку. - Я бывшийстудент, Раскольников... Это и вам можно узнать, - обратился он кгосподину, - а вы пойдемте-ка, я вам что-то покажу..

И, схватив городового за руку, он потащил его к скамейке

- Вот, смотрите, совсем пьяная, сейчас шла по бульвару: кто ее знает,из каких, а не похоже, чтоб по ремеслу. Вернее же всего где-нибудь напоилии обманули... в первый раз... понимаете? да так и пустили на улицу

Посмотрите, как разорвано платье, посмотрите, как оно надето: ведь ееодевали, а не сама она одевалась, да и одевали-то неумелые руки, мужские

Это видно. А вот теперь смотрите сюда: этот франт, с которым я сейчасдраться хотел, мне незнаком, первый раз вижу; но он ее тоже отметилдорогой, сейчас, пьяную-то, себя-то не помнящую, и ему ужасно теперьхочется подойти и перехватить ее, - так как она в таком состоянии, завезти куда-нибудь... И уж это наверно так; уж поверьте, что я неошибаюсь. Я сам видел, как он за нею наблюдал и следил, только я емупомешал, и он теперь все ждет, когда я уйду. Вон он теперь отошел маленько,стоит, будто папироску свертывает... Как бы нам ему не дать? Как бы нам еедомой отправить, - подумайте-ка!

Городовой мигом все понял и сообразил. Толстый господин был, конечно,понятен, оставалась девочка. Служивый нагнулся над нею разглядеть поближе,и искреннее сострадание изобразилось в его чертах

- Ах, жаль-то как! - сказал он, качая головой, - совсем еще какребенок. Обманули, это как раз. Послушайте, сударыня, - начал он звать ее,- где изволите проживать? - Девушка открыла усталые и посоловелые глаза,тупо посмотрела на допрашивающих и отмахнулась рукой

- Послушайте, - сказал Раскольников, - вот (он пошарил в кармане ивытащил двадцать копеек; нашлись), вот, возьмите извозчика и велите емудоставить по адресу. Только бы адрес-то нам узнать!

- Барышня, а барышня? - начал опять городовой, приняв деньги, - ясейчас извозчика вам возьму и сам вас препровожу. Куда прикажете? а? Гдеизволите квартировать?

- Пшла!.. пристают!.. - пробормотала девочка и опять отмахнуласьрукой

- Ах, ах как нехорошо! Ах, стыдно-то как, барышня, стыд-то какой! - Онопять закачал головой, стыдя, сожалея и негодуя. - Ведь вот задача! обратился он к Раскольникову и тут же, мельком, опять оглядел его с ног доголовы. Странен, верно, и он ему показался: в таких лохмотьях, а сам деньгивыдает!

- Вы далеко ль отсюда их нашли? - спросил он его

- Говорю вам: впереди меня шла, шатаясь, тут же на бульваре. Как доскамейки дошла, так и повалилась

- Ах, стыд-то какой теперь завелся на свете, господи! Этакаянемудреная, и уж пьяная! Обманули, это как есть! Вон и платьице ихнееразорвано... Ах как разврат-то ноне пошел!.. А пожалуй, что из благородныхбудет, из бедных каких... Ноне много таких пошло. По виду-то как бы изнежных, словно ведь барышня, - и он опять нагнулся над ней

Может, и у него росли такие же дочки - "словно как барышни и изнежных", с замашками благовоспитанных и со всяким перенятым ужемодничаньем..

- Главное, - хлопотал Раскольников, - вот этому подлецу как бы недать! Ну что ж он еще над ней надругается! Наизусть видно, чего емухочется; ишь подлец, не отходит!