Школьная библиотека

ну, что теперь делать! Чем я похороню его! А чем их-то, их-то завтра чемнакормлю?

Раскольников подошел к Катерине Ивановне

- Катерина Ивановна, - начал он ей, - на прошлой неделе ваш покойныймуж рассказал мне всю свою жизнь и все обстоятельства... Будьте уверены,что он говорил об вас с восторженным уважением. С этого вечера, когда яузнал, как он всем вам был предан и как особенно вас, Катерина Ивановна,уважал и любил, несмотря на свою несчастную слабость, с этого вечера мы истали друзьями... Позвольте же мне теперь... способствовать... к отданиюдолга моему покойному другу. Вот тут... двадцать рублей, кажется, - и еслиэто может послужить вам в помощь, то... я... одним словом, я зайду - янепременно зайду... я, может быть, еще завтра зайду... Прощайте!

И он быстро вышел из комнаты, поскорей протесняясь через толпу налестницу; но в толпе вдруг столкнулся с Никодимом Фомичом, узнавшим онесчастии и пожелавшим распорядиться лично. Со времени сцены в конторе онине видались, но Никодим Фомич мигом узнал его

- А, это вы? - спросил он его

- Умер, - отвечал Раскольник2. - Был доктор, был священник, все впорядке. Не беспокойте очень бедную женщину, она и без того в чахотке

Ободрите ее, если чем можете... Ведь вы добрый человек, я знаю... прибавил он с усмешкой, смотря ему прямо в глаза

- А как вы, однако ж, кровью замочились, - заметил Никодим Фомич,разглядев при свете фонаря несколько свежих пятен на жилете Раскольникова

- Да, замочился... я весь в крови! - проговорил с каким-то особеннымвидом Раскольников, затем улыбнулся, кивнул головой и пошел вниз полестнице

Он сходил тихо, не торопясь, весь в лихорадке и, не сознавая, того,полный одного, нового, необъятного ощущения вдруг прихлынувшей полной имогучей жизни. Это ощущение могло походить на ощущение приговоренного ксмертной казни, которому вдруг и неожиданно объявляют прощение. На половинелестницы нагнал его возвращавшийся домой священник; Раскольников молчапропустил его вперед, разменявшись с ним безмолвным поклоном. Но уже сходяпоследние ступени, он услышал вдруг поспешные шаги за собою. Кто-то догонялего. Это была Поленька; она бежала за ним и звала его: "Послушайте!Послушайте!"

Он обернулся к ней. Та сбежала последнюю лестницу и остановиласьвплоть перед ним, ступенькой выше его. Тусклый свет проходил со двора

Раскольников разглядел худенькое, но милое личико девочки, улыбавшееся емуи весело, по-детски, на него смотревшее. Она прибежала с поручением,которое, видимо, ей самой очень нравилось

- Послушайте, как вас зовут?.. а еще: где вы живете? - спросила онаторопясь, задыхающимся голоском

Он положил ей обе руки на плечи и с каким-то счастьем глядел на нее

Ему так приятно было на нее смотреть, - он сам не знал почему

- А кто вас прислал?

- А меня прислала сестрица Соня, - отвечала девочка, еще веселееулыбаясь

- Я так и знал, что вас прислала сестрица Соня

- Меня и мамаша тоже прислала. Когда сестрица Соня стала посылать,мамаша тоже подошла и сказала: "Поскорей беги, Поленька!"

- Любите вы сестрицу Соню?

- Я ее больше всех люблю! - с какою-то особенною твердостиюпроговорила Поленька, и улыбка ее стала вдруг серьезнее

- А меня любить будете?

Вместо ответа он увидел приближающееся к нему личико девочки ипухленькие губки, наивно протянувшиеся поцеловать его. Вдруг тоненькие, какспички, руки ее обхватили его крепко-крепко, голова склонилась к его плечу,и девочка тихо заплакала, прижимаясь лицом к нему все крепче и крепче

- Папочку жалко! - проговорила она через минуту, поднимая своезаплаканное личико и вытирая руками слезы, - все такие теперь несчастияпошли, - прибавила она неожиданно, с тем особенно солидным видом, которыйусиленно принимают дети, когда захотят вдруг говорить как "большие"

- А папаша вас любил?

- Он Лидочку больше всех нас любил, - продолжала она очень серьезно ине улыбаясь, уже совершенно как говорят большие, - потому любил, что онамаленькая, и оттого еще, что больная, и ей всегда гостинцу носил, а нас ончитать учил, а меня грамматике и закону божию, - прибавила она сдостоинством, - а мамочка ничего не говорила, а только мы знали, что онаэто любит, и папочка знал, а мамочка меня хочет по-французски учить, потомучто мне уже пора получать образование

- А молиться вы умеете?

- О, как же, умеем! Давно уже; я, как уж большая, то молюсь сама просебя, а Коля с Лидочкой вместе с мамашей вслух; сперва "Богородицу"прочитают, а потом еще одну молитву: "Боже, прости и благослови сестрицуСоню", а потом еще: "Боже, прости и благослови нашего другого папашу",потому что наш старший папаша уже умер, а этот ведь нам другой, а мы и обтом тоже молимся

- Полечка, меня зовут Родион; помолитесь когда-нибудь и обо мне: " ираба Родиона" - больше ничего

- Всю мою будущую жизнь буду об вас молиться, - горячо проговориладевочка и вдруг опять засмеялась, бросилась к нему и крепко опять обнялаего

Раскольников сказал ей свое имя, дал адрес и обещался завтра женепременно зайти. Девочка ушла в совершенном от него восторге. Был часодиннадцатый, когда он вышел на улицу. Через пять минут он стоял на мостуровно на том самом месте, с которого давеча бросилась женщина

"Довольно! - произнес он решительно и торжественно, - прочь миражи,прочь напускные страхи, прочь привидения!.. Есть жизнь! Разве я сейчас нежил? Не умерла еще моя жизнь вместе с старою старухой! Царство ей небесно и- довольно, матушка, пора на покой! Царство рассудка и света теперь и... иволи, и силы... и посмотрим теперь! Померяемся теперь! - прибавил онзаносчиво, как бы обращаясь к какой-то темной силе и вызывая ее. - А ведь яуже соглашался жить на аршине пространства!

... Слаб я очень в эту минуту, но... кажется, вся болезнь прошла. Я изнал, что пройдет, когда вышел давеча. Кстати: дом Починкова, это двашага... пусть выиграет заклад!.. Пусть и он потешится, - ничего, пусть!.

Сила, сила нужна: без силы ничего не возьмешь; а силу надо добывать силойже, вот этого-то они и не знают", - прибавил он гордо и самоуверенно ипошел, едва переводя ноги, с моста. Гордость и самоуверенность нарастали внем каждую минуту; уже в следующую минуту это становился не тот человек,что был в предыдущую. Что же, однако, случилось такого особенного, что такперевернуло его? Да он и сам не знал; ему, как хватавшемуся за соломинку,вдруг показалось, что и ему "можно жить, что есть еще жизнь, что не умерлаего жизнь вместе с старою старухой". Может быть, он слишком поспешилзаключением, но он об этом не думал

"А раба-то Родиона попросил, однако, помянуть, - мелькнуло вдруг в егоголове, - ну да это... на всякий случай!" - прибавил он, и сам тут жезасмеялся над своею мальчишескою выходкой. Он был в превосходнейшемрасположении духа

Он легко отыскал Разумихина; в доме Починкова нового жильца уже знали,и дворник тотчас указал ему дорогу. Уже с половины лестницы можно былоразличить шум и оживленный говор большого собрания. Дверь на лестницу былаотворена настежь; слышались крики и споры. Комната Разумихина была довольнобольшая, собрание же было человек в пятнадцать. Раскольников остановился вприхожей. Тут, за перегородкой, две хозяйские служанки хлопотали около двухбольших самоваров, около бутылок, тарелок и блюд с пирогом и закусками,принесенных с хозяйской кухни. Раскольников послал за Разумихиным. Тотприбежал в восторге. С первого взгляда заметно было, что он необыкновенномного выпил, и хотя Разумихин почти никогда не мог напиться допьяна, но на