Школьная библиотека

что-нибудь вроде подписки, лотереи или подобного. Вы меня благодарили идаже прослезились (я рассказываю все так, как было, чтобы, во-первых,напомнить вам, а во-вторых, показать вам, что из памяти моей не изгладиласьни малейшая черта). Затем я взял со стола десятирублевый кредитный билет иподал вам, от своего имени, для интересов вашей родственницы и в видахпервого вспоможения. Все это видел Андрей Семенович. Затем я вас проводилдо дверей, - все в том же, с вашей стороны, смущении, - после чего,оставшись наедине с Андреем Семеновичем и переговорив с ним минут околодесяти, Андрей Семенович вышел, я же снова обратился к столу, с лежавшимина нем деньгами, с целью, сосчитав их, отложить, как и предполагал япрежде, особо. К удивлению моему, одного сторублевого билета, в числепрочих, не оказалось. Извольте же рассудить: заподозрить Андрея Семеновичая уж никак не могу-с; даже предположения стыжусь. Ошибиться в счете я тожене мог, потому что, за минуту перед вашим приходом, окончив все счеты, янашел итог верным. Согласитесь сами, что припоминая ваше смущение,торопливоя2ь уйти и то, что вы держали руки, некоторое время, на столе;взяв, наконец, в соображение общественное положение ваше и сопряженные сним привычки, я, так сказать, с ужасом, и даже против воли моей, принужденбыл остановиться на подозрении, - конечно, жестоком, но - справедливом-с!Прибавлю еще и повторю, что, несмотря на всю мою очевидную уверенность,понимаю, что все-таки, в теперешнем обвинении моем, присутствует некоторыйдля меня риск. Но, как видите, я не оставил втуне; я восстал и скажу вамотчего: единственно, сударыня, единственно по причине чернейшейнеблагодарности вашей! Как? Я же вас приглашаю в интересах беднейшейродственницы вашей, я же предоставляю вам посильное подаяние мое в десятьрублей, и вы же, тут же, сейчас же, платите мне за все это подобнымпоступком! Нет-с, это уж нехорошо-с! Необходим урок-с. Рассудите же; малотого, как истинный друг ваш, прошу вас (ибо лучшего друга не может быть увас в эту минуту), опомнитесь! Иначе, буду неумолим! Ну-с, итак?

- Я ничего не брала у вас, - прошептала в ужасе Соня, - вы дали мнедесять рублей, вот возьмите их. - Соня вынула из кармана платок, отыскалаузелок, развязала его, вынула десятирублевую бумажку и протянула рукуЛужину

- А в остальных ста рублях вы так и не признаетесь? - укоризненно инастойчиво произнес он, не принимая билета

Соня осмотрелась кругом. Все глядели на нее с такими ужасными,строгими, насмешливыми, ненавистными лицами. Она взглянула наРаскольникова... тот стоял у стены, сложив накрест руки, и огненнымвзглядом смотрел на нее

- О господи! - вырвалось у Сони

- Амалия Ивановна, надо будет дать знать в полицию, а потомупокорнейше прошу вас, пошлите покамест за дворником, - тихо и даже ласковопроговорил Лужин

- Гот дер бармгерциге! Я так и зналь, что она вороваль! - всплеснуларуками Амалия Ивановна

- Вы так и знали? - подхватил Лужин, - стало быть, уже и прежде имелихотя бы некоторые основания так заключать. Прошу вас, почтеннейшая АмалияИвановна, запомнить слова ваши, произнесенные, впрочем, при свидетелях

Со всех сторон поднялся вдруг громкий говор. Все зашевелились

- Ка-а-к! - вскрикнула вдруг, опомнившись, Катерина Ивановна и - точносорвалась - бросилась к Лужину, - как! Вы ее в покраже обвиняете? ЭтоСоню-то? Ах, подлецы, подлецы! - И бросившись к Соне, она, как в тисках,обняла ее иссохшими руками

- Соня! Как ты смела брать от него десять рублей! О, глупая! Подайсюда! Подай сейчас эти десять рублей - вот!

И, выхватив у Сони бумажку, Катерина Ивановна скомкала ее в руках ибросила наотмашь прямо в лицо Лужина. Катышек попал в глаз и отскочил напол. Амалия Ивановна бросилась поднимать деньги. Петр Петрович рассердился

- Удержите эту сумасшедшую! - закричал он

В дверях, в эту минуту, рядом с Лебезятниковым показалось и ещенесколько лиц, между которыми выглядывали и обе приезжие дамы

- Как! Сумасшедшую? Это я-то сумасшедшая? Дуррак! - взвизгнулаКатерина Ивановна. - Сам ты дурак, крючок судейский, низкий человек! Соня,Соня возьмет у него деньги! Это Соня-то воровка! Да она еще тебе даст,дурак! - И Катерина Ивановна истерически захохотала. - Видали ль вы дурака?- бросалась она во все стороны, показывая всем на Лужина. - Как! И ты тоже?- увидала она хозяйку, - и ты туда же, колбасница, подтверждаешь, что она"вороваль", подлая ты прусская куриная нога в кринолине! Ах вы! Ах вы! Даона и из комнаты-то не выходила и, как пришла от тебя, подлеца, тут жерядом подле Родиона Романовича и села!.. Обыщите ее! Коль она никуда невыходила, стало быть, деньги должны быть при ней! Ищи же, ищи, ищи! Толькоесли ты не найдешь, то уж извини, голубчик, ответишь! К государю, кгосударю, к самому царю побегу, милосердному, в ноги брошусь, сейчас же,сегодня же! я - сирота! Меня пустят! Ты думаешь, не пустят? Врешь, дойду!Дойду-у! Это ты на то, что она кроткая, рассчитывал? Ты на это понадеялся?Да я, брат, зато бойкая! Оборвешься! Ищи же! Ищи, ищи, ну, ищи!!

И Катерина Ивановна, в исступлении, теребила Лужина, таща его к Соне

- Я готов-с и отвечаю... но уймитесь, сударыня, уймитесь! Я слишкомвижу, что вы бойкая!.. Это... это... это как же-с? - бормотал Лужин, - этоследует при полиции-с... хотя, впрочем, и теперь свидетелей слишкомдостаточно... Я готов-с... Но во всяком случае затруднительно мужчине... попричине пола... Если бы с помощью Амалии Ивановны... хотя, впрочем, такдело не делается... Это как же-с?

- Кого хотите! Пусть, кто хочет, тот и обыскивает! - кричала КатеринаИвановна, - Соня, вывороти им карманы! Вот, вот! Смотри, изверг, вотпустой, здесь платок лежал, карман пустой, видишь! Вот другой карман, вот,вот! Видишь, видишь!

И Катерина Ивановна не то что вывернула, а так и выхватила обакармана, один за другим наружу. Но из второго, правого, кармана вдругвыскочила бумажка и, описав в воздухе параболу, упала к ногам Лужина. Этовсе видели; многие вскрикнули. Петр Петрович нагнулся, взял бумажку двумяпальцами с пола, поднял всем на вид и развернул. Это был сторублевыйкредитный билет, сложенный в восьмую долю. Петр Петрович обвел кругом своюруку, показывая всем билет

- Воровка! Вон с квартир! Полис, полис! - завопила Амалия Ивановна, их надо Сибирь прогналь! Вон!

Со всех сторон полетели восклицания. Раскольников молчал, не спускаяглаз с Сони, изредка, но быстро переводя их на Лужина. Соня стояла на томже месте, как без памяти: она почти даже не была и удивлена. Вдруг красказалила ей все лицо; она вскрикнула и закрылась руками

- Нет, это не я! Я не брала! Я не знаю! - закричала она, разрывающимсердце воплем, и бросилась к Катерине Ивановне. Та схватила ее и крепкоприжала к себе, как будто грудью желая защитить ее ото всех

- Соня! Соня! Я не верю! Видишь, я не верю! - кричала (несмотря на всюочевидность) Катерина Ивановна, сотрясая ее в руках своих, как ребенка,целуя ее бессчетно, ловя ее руки и, так и впиваясь, целуя их. - Чтоб тывзяла! Да что это за глупые люди! О господи! Глупые вы, глупые, - кричалаона, обращаясь ко всем, - да вы еще не знаете, не знаете, какое это сердце,какая это девушка! Она возьмет, она! Да она свое последнее платье скинет,продаст, босая пойдет, а вам отдаст, коль вам надо будет, вот она какая!Она и желтый-то билет получила, потому что мои же дети с голоду пропадали,себя за нас продала!.. Ах, покойник, покойник! Ах, покойник, покойник!Видишь? Видишь? Вот тебе поминки! Господи! Да защитите же ее, что ж выстоите все! Родион Романович! Вы-то чего ж не заступитесь? Вы тоже, что льверите? Мизинца вы ее не стоите, все, все, все, все! Господи! Да защити ж,наконец!

Плач бедной, чахоточной, сиротливой Катерины Ивановны произвел,казалось, сильный эффект на публику. Тут было столько жалкого, столькострадающего в этом искривленном болью, высохшем чахоточном лице, в этихиссохших, запекшихся кровью губах, в этом хрипло кричащем голосе, в этомплаче навзрыд, подобном детскому плачу, в этой доверчивой, детской и вместес тем отчаянной мольбе защитить, что, казалось, все пожалели несчастную. Покрайней мере, Петр Петрович тотчас же пожалел

- Сударыня! Сударыня! - восклицал он внушительным голосом, - до васэтот факт не касается! Никто не решится вас обвинить в умысле или всоглашении, тем паче что вы же и обнаружили, выворотив карман: стало быть,