Школьная библиотека

восклицания дяди. - Не думайте, чтоб отдых и сладострастие были предназначением помещичьего звания. Пагубная мысль! Не отдых, а забота, и забота перед богом, царем и отечеством! Трудиться, трудиться обязан помещик,и трудиться, как последний из крестьян его!

- Что ж, я пахать за мужика, что ли, стану? - проворчал Бахчеев, ведь и я помещик..

- К вам теперь обращаюсь, домашние, - продолжал Фома, - обращаясь кГавриле и Фалалею, появившемуся у дверей, - любите господ ваших и исполняйте волю их подобострастно и с кротостью. За это возлюбят вас и господа ваши. А вы, полковник, будьте к ним справедливы и сострадательны. Тотже человек - образ божий, так сказать, малолетний, врученный вам, какдитя, царем и отечеством. Велик долг, но велика и заслуга ваша!

- Фома Фомич! голубчик! что ты это задумал? - в отчаянии прокричалагенеральша, готовая упасть в обморок от ужаса

- Ну, довольно, кажется? - закричал Фома, не обращая внимания даже ина генеральшу. - Теперь о подробностях; положим, они мелки, но необходимы, Егор Ильич! В Харинской пустоши у вас до сих пор сено не скошено. Неопоздайте: скосите и скосите скорей. Таков совет мой..

- Но, Фома..

- Вы хотели, - я знаю это, рубить зыряновский участок лесу; не рубите- другой совет мой. Сохраните леса: ибо леса сохраняют влажность на поверхности земли... Жаль, что вы слишком поздно посеяли яровое; удивительно, как поздно сеяли вы яровое!.

- Но, Фома..

- Но, однако ж, довольно! Всего не передашь, да и не время! Я пришлюк вам наставление письменное, в особой тетрадке. Ну, прощайте, прощайтевсе. Бог с вами, и да благословит вас господь! Благословляю и тебя, дитямое, - продолжал он, обращаясь к Илюше, - и да сохранит тебя бог оттлетворного яда будущих страстей твоих! Благословляю и тебя, Фалалей;забудь комаринского!.. И вас, и всех... Помните Фому... Ну, пойдем, Гаврила! Посади меня, старичок

И Фома направился к дверям. Генеральша взвизгнула и бросилась за ним

- Нет, Фома! я не пущу тебя так! - вскричал дядя и, догнав его, схватил его за руку

- Значит, вы хотите действовать насилием? - надменно спросил Фома

- Да, Фома... и насилием! - отвечал дядя, дрожа от волнения. - Тыслишком много сказал и должен разъяснить! Ты не так прочел мое письмо,Фома!.

- Ваше письмо! - взвизгнул Фома, мгновенно воспламеняясь, как будтоименно ждал этой минуты для взрыва, - ваше письмо! Вот оно, ваше письмо!вот оно! Я рву это письмо, я плюю на это письмо! я топчу ногами своимиваше письмо и исполняю тем священнейший долг человечества! Вот что я делаю, если вы силой принуждаете меня к объяснениям! Видите! видите! видите!.

И клочки бумаги разлетелись по комнате

- Повторяю, Фома, ты не понял! - кричал дядя, бледнея все более и более, - я предлагаю руку, Фома, я ищу своего счастья..

- Руку! Вы обольстили эту девицу и надуваете меня, предлагая ей руку;ибо я видел вас вчера с ней ночью в саду, под кустами!

Генеральша вскрикнула и в изнеможении упала в кресло. Поднялась ужасная суматоха. Бедная Настенька сидела бледная, точно мертвая. ИспуганнаяСашенька, обхватив Илюшу, дрожала как в лихорадке

- Фома! - вскричал дядя в исступлении. Если ты распространишь этутайну, то ты сделаешь самый подлейший поступок в мире!

- Я распространю эту тайну, - в8зжал Фома, - и сделаю наиблагороднейший из поступков! Я на то послан самим богом, чтоб изобличить весь мир вего пакостях! Я готов взобраться на мужичью соломенную крышу и кричатьоттуда о вашем гнусном поступке всем окрестным помещикам и всем проезжающим!.. Да, знайте все, все, что вчера, ночью, я застал его с этой девицей, имеющей наиневиннейший вид, в саду, под кустами!.

- Ах, какой срам-с! - пропищала девица Перепелицына

- Фома! не губи себя! - кричал дядя, сжимая кулаки и сверкая глазами

- ...А он, - визжал Фома, - он, испугавшись, что я его увидел, осмелился завлекать меня лживым письмом, меня, честного и прямодушного, впотворство своему преступлению - да, преступлению!.. ибо из наиневиннейшей доселе девицы вы сделали..

- Еще одно оскорбительное для нее слово, и - я убью тебя, Фома, клянусь тебе в этом!.

- Я говорю это слово, ибо из наиневиннейшей доселе девицы вы успелисделать развратнейшую из девиц!

Едва только произнес Фома последнее слово, как дядя схватил его заплечи, повернул, как соломинку, и с силою бросил его на стекляннуюдверь, ведшую из кабинета во двор дома. Удар был так силен, что притворенные двери растворились настежь, и Фома, слетев кубарем по семи каменным ступенькам, растянулся на дворе. Разбитые стекла с дребезгом разлетелись по ступеням крыльца

- Гаврила, подбери его! - вскричал дядя, бледный как мертвец, - посади его на телегу, и чтоб через две минуты духу его не было в Степанчикове!

Что бы не замышлял Фома Фомич, но уж, верно, не ожидал подобной развязки

Не берусь описывать то, что было в первые минуты после такого пассажа. Раздирающий душу вопль генеральши, покатившейся в кресле; столбнякдевицы Перепелицыной перед неожиданным поступком до сих пор всегда покорного дяди; ахи и охи приживалок; испуганная до обморока Настенька,около которой увивался отец; обезумевшая от страха Сашенька; дядя, в невыразимом волнении шагавший по комнате и дожидавшийся, когда очнетсямать; наконец, громкий плач Фалалея, оплакивавшего господ своих, - всеэто составляло картину неизобразимую. Прибавлю еще, что в эту минутуразразилась сильная гроза; удары грома слышались чаще и чаще, и крупныйдождь застучал в окна

- Вот-те и праздничек! - пробормотал господин Бахчеев, нагнув головуи растопырив руки

- Дело худо! - шепнул я ему, тоже вне себя от волнения, - но, покрайней мере, прогнали Фомича и уж не воротят

- Маменька! опомнились ли вы? легче ли вам? можете ли вы наконец менявыслушать? - спросил дядя, остановясь перед креслом старухи

Та подняла голову, сложила руки и с умоляющим видом смотрела на сына,которого еще никогда в жизни не видала в таком гневе

- Маменька! - продолжал он, - чаша переполнена, вы сами видели. Нетак хотел я изложить это дело, но час пробил, и откладывать нечего! Выслышали клевету, выслушайте же и оправдание. Маменька, я люблю эту благороднейшую и возвышеннейшую девицу, люблю давно и не разлюблю никогда

Она осчастливит детей моих и будет для вас самой почтительной дочерью, ипотому теперь, при вас, в присутствии родных и друзей моих, я торжественно повергаю мою просьбу к стопам ее и умоляю ее сделать мне бесконечную честь, согласившись быть моею женою!

Настенька вздрогнула, потом вся вспыхнула и вскочила с кресла. Генеральша некоторое время смотрела на сына, как будто не понимая, что такоеон ей говорит, и вдруг с пронзительным воплем бросилась перед ним на колени

- Егорушка, голубчик ты мой, вороти Фому Фомича! - закричала она, сейчас вороти! не то я к вечеру же помру без него!

Дядя остолбенел, видя старуху мать, своевольную и капризную, перед