Школьная библиотека

Из записок неизвестного

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I

ВСТУПЛЕНИЕ

Дядя мой, полковник Егор Ильич Ростанев, выйдя в отставку, переселился в перешедшее к нему по наследству село Степанчиково и зажил в немтак, как будто всю жизнь свою был коренным, не выезжавшим из своих владений помещиком. Есть натуры решительно всем довольные и ко всему привыкающие; такова была именно натура отставного полковника. Трудно было себе представить человека смирнее и на все согласнее. Если б его вздумалипопросить посерьезнее довезти кого-нибудь версты две на своих плечах, тоон бы, может быть, и довез; он был так добр, что в иной раз готов былрешительно все отдать по первому спросу и поделиться чуть не последнейрубашкой с первым желающим.....

боровали. Бедняк кричал, что не хочет умирать, и даже со слезами просилпрощения у Фомы Фомича. Последнее обстоятельство придало Фоме Фомичувпоследствии необыкновенного форсу. Впрочем, перед самой разлукой генеральской души с генеральским телом случилось вот какое происшествие

Дочь генеральши от первого брака, тетушка моя, Прасковья Ильинична, засидевшаяся в девках и проживавшая постоянно в генеральском доме, - однаиз любимейших жертв генерала и необходимая ему во все время его десятилетнего безножия для беспрерывных услуг, умевшая одна угодить ему своеюпростоватою и безответною кротостью, - подошла к его постели, проливаягорькие слезы, и хотела было поправить подушку под головою страдальца;но страдалец успел-таки схватить ее за волосы и три раза дернуть их,чуть не пенясь от злости.....

отказались от всякого самолюбия? А зависть, а сплетни, а ябедничество, адоносы, а таинственные шипения в задних углах у вас же, где-нибудь подбоком, за вашим же столом?.. Кто знает, может быть, в некоторых из этихуниженных судьбою скитальцев, ваших шутов и юродивых, самолюбие нетолько не проходит от унижения, но даже еще более распаляется именно отэтого же самого унижения, от юродства и шутовства, от прихлебательства ивечно вынуждаемой подчиненности и безличности. Кто знает, может быть,это безобразно вырастающее самолюбие есть только ложное, первоначальноизвращенное чувство собственного достоинства, оскорбленного в первый разеще, может, в детстве гнетом, бедностью, грязью, оплеванного, можетбыть, еще в лице родителей будущего скитальца, на его же глазах? Но ясказал, что Фома Фомич есть к тому же и исключение из общего правила

Это и правда.....

гордым и таинственным видом, - но уж, верно, брат, такая бурда... тоесть в благородном смысле бурда. Для кого ясно, а для нас, брат, с тобойтакая кувырколегия, что... Кажется, о производительных силах каких-топишет - сам говорил. Это, верно, что-нибудь из политики. Да, грянет иего имя! Тогда и мы с тобой через него прославимся. Он, брат, мне этосам говорил..

Мне положительно известно, что дядя, по приказанию Фомы, принужденбыл сбрить свои прекрасные, темно-русые бакенбарды. Тому показалось, чтос бакенбардами дядя похож на француза и что поэтому в нем мало любви котечеству.....

у них, в Степанчикове, происходят удивительные вещи. Эти первые слухименя заинтересовали и удивили. Я стал писать к дяде прилежнее. Он отвечал мне всегда как-то темно и странно и в каждом письме старался толькозаговаривать о науках, ожидая от меня чрезвычайно много впереди по ученой части и гордясь моими будущими успехами. Вдруг, после довольно долгого молчания, я получил от него удивительное письмо, совершенно не похожее на все его прежние письма. Оно было наполнено такими странными намеками, таким сбродом противоположностей, что я сначала почти ничего ине понял.....

каретного кузова, с незапамятных времен стоявшего без колес у кузницы иежедневно, но тщетно ожидавшего починки. С появлением этой физиономиираздался между мастеровыми всеобщий смех. Дело в том, что человек, выглянувший из кузова, был в нем накрепко заперт и теперь не мог выйти

Проспавшись в нем хмельной, он тщетно просился теперь на свободу; наконец, стал просить кого-то сбегать за его инструментом. Все это чрезвычайно веселило присутствовавших

Есть такие натуры, которым в особенную радость и веселье бывают довольно странные вещи.....

- Признаюсь да признаюсь! Ведь наладит же одно человек! Да чего признаваться-то? Нет, вы лучше меня расспросите. Ведь все рассказать, так выне поверите, а спросите: из каких я лесов к вам явился? Матушка Егора-тоИльича, полковника-то, хоть и очень достойная дама и к тому же генеральша, да, по-моему, из ума совсем выжила: не надышит на Фомку треклятого. Всему она и причиной: она-то и завела его в доме. Зачитал он ее,то есть как есть бессловесная женщина сделалась, хоть и превосходительством называется - за генерала Крахоткина пятидесяти лет замуж выпрыгнула! Про сестрицу Егора Ильича, Прасковью Ильиничну, что в девкахсорок лет сидит, и говорить не желаю.....

немец на пружинах у своей невесты ручку целует, а та слезу платком вытирает - превосходная вещь! (теперь уж не подарю, морген-фри! Вон у меня вколяске лежит, и нос у немца отбит; назад везу). Егор-то Ильич и сам быне прочь в такой день погулять и попраздновать, да Фомка претит: "Зачем,дескать, начали заниматься Илюшей? На меня, стало быть, внимания не обращают теперь!" А? каков гусь? восьмилетнему мальчику в тезоименитствепозавидовал! "Так вот нет же, говорит, и я именинник!" Да ведь будетИльин день, а не Фомин! "Нет, говорит, я тоже в этот день именинник!"Смотрю я, терплю.....

лее не приедете к дядюшке?

- К дядюшке-то? А плюньте на того, кто вам это сказал! Вы думаете, япостоянный человек, выдержу? В том-то и горе мое, что я тряпка, а не человек! Недели не пройдет, а я опять туда поплетусь. А зачем? Вот подите:сам не знаю зачем, а поеду; опять буду с Фомой воевать. Это уж, батюшка,горе мое! За грехи мне господь этого Фомку в наказание послал. Характеру меня бабий, постоянства нет никакого! Трус я, батюшка, первой руки..

Мы, однакож, расстались по-дружески; он даже пригласил меня к себеобедать

- Приезжай, батюшка, приезжай, пообедаем.....

верти, а полезно... Ведь полезно - не правда ли?

Но обратимся к нашей встрече

- Вот подожди, друг мой, подожди, - начал он, потирая руки и скороговоркою, - увидишь человека! Человек редкий, я тебе скажу, человек ученый, человек науки; останется в столетии. А ведь хорошо словечко: "Останется в столетии"? Это мне Фома объяснил... Подожди, я тебя познакомлю

- Это вы про Фому Фомича, дядюшка?

- Нет, нет, друг мой! Это я теперь про Коровкина. То есть и Фома тоже, и он... Но это я про Коровкина теперь говорил, - прибавил он, неизвестно отчего покраснев и как будто смешавшись, как только речь зашлапро Фому

- Какими же он науками занимается, дядюшка?

- Науками, братец, науками, вообще науками! Я вот только не могу сказать, какими именно, а только знаю, что науками.....