Книга "Бледное пламя". Страница 23
трансцендентального шатуна можно найти в примечаниях к строке 17)
Строка 137: лемниската
"Уникурсальная бициркулярная кривая четвертого порядка", -- сообщаетмой старый усталый словарь. Я не способен понять, что тут может быть общегос ездой на велосипеде, и подозреваю, что фраза Шейда не имеет сущностногосмысла. Как многие поэты до него, он, видимо, поддался очарованию обманчивойэвфонии.
Вот вам разительный пример: что может быть благозвучней иослепительней, что более способно породить представление о звуковой ипластической красоте, чем слово coramen? Между тем, оно обозначаетпо-просту сыромятный ремень, которым земблянский пастух торочит жалкую своюснедь и лоскутное одеяло к крупу самой смирной из своих коров, когдаперегоняет их на vebodar (горный выпас)
Строка 144: игрушка
Мне повезло, я видел ее! Как-то майским или июньским вечером я заглянулк моему другу, чтобы напомнить о подшивке памфлетов, написанных егодедушкой, чудаковатым деревенским священником, хранившейся, как он однаждыпроговорился, где-то в подваBе. Я застал его в мрачном ожидании неких людей(кажется, сотрудников кафедры с женами), которые должны были явиться дляофициального обеда. Он охотно свел меня в подвал, но, порывшись в пыльныхкипах книг и журналов, сказал, что придется поискать сборник как-нибудь вдругой раз. Тут я и увидел ее на полке между подсвешником и непробудноуснувшим будильником. Он, подумав, что я мог подумать, что она принадлежалаего покойной дочери, поспешно пояснил, что ей столько же лет, сколько ему
То был раскрашенный жестяной негритенок со скважинкой в боку,практически лишенный ширины, -- просто два более-менее слипшихся профиля,тачка его вся покорежилась и поломалась. Сдувая пыль с рукава, Шейд сказал,что хранит эту игрушку как своего рода memento mori{1}, -- однажды в детстве,во время игры с этой куклой, у него приключился странный припадок. ГолосСибил, донесшийся сверху, прервал нашу беседу. Ну что же, теперь заводнойжестяный малый заработает снова, потому что ключ от него у меня
Строка 149: нога средь вечных льдов
Хребет Бера, суровая двухсотмильная горная гряда, немного недостигающая северной оконечности Земблянского полуострова (у самого своегооснования отрезанного несудоходным проливом от безумного материка),разделяет его на две части -- цветущую восточную область с Онгавой и другимигородами, такими как Эроз или Гриндельводы, и гораздо более узкуюзападную полосу с романтическими селениями рыбарей и чудесными береговымикурортами. Два побережья соединяются двумя асфальтированными трактами: тот,что постарее, уклонившись от трудностей, проходит вначале восточнымисклонами на север к Одивалле, Полюбу и Эмбле и лишь затемобращается к западу в крайней северной точке полуострова; а что поновее -замысловатая, петлистая, дивно нивеллированная дорога, пересекает хребет свостока на запад, начинаясь чуть севернее Онгавы и проходя кБрегбергу, в туристских проспектах ее именуют "живописным маршрутом"
Несколько троп в разных местах проникают в горы и идут к перевалам, изкоторых ни один не поднимается выше пяти тысяч футов, -- отдельные жевершины возносятся еще двумя тысячами футов выше, сохраняя свои снега и всередине лета, с одной из них -- с самой высокой и трудной, сМаунт-Глиттернтин, -- в ясные дни различается далеко на востоке, зазаливом Сюрприза, смутное марево, которое кое-кто называет Россией.
Бежав из театра, друзья намеревались проехать двадцать миль на север постарому тракту и повернуть налево, на пустынный проселок, который современем привел бы их к главному оплоту карлистов -- к баронскому замку веловом бору на восточном склоне хребта Бера. Однако бдительный заикаразразился-таки припадочной речью, судорожно заработали телефоны, и едвабеглецы одолели дюжину миль, как замешкавшийся костер во тьме перед ними, напересечении старого тракта с новым, выдал заставу, -- спасибо и на том, чтоона отменила оба маршрута зараз.
Одон развернулся и при первой возможности уклонился на запад, в сторонугор. Узкая и ухабистая дорога, поглотившая их, миновала дровяной сарай,выскочила к потоку, перелетела его, гулко хлопая досками, и разом выродиласьв утыканную пеньками просеку. Они очутились на опушке Мандевильского леса
Гром рокотал в ужасном коричневом небе.
Несколько секунд оба стояли, глядя вверх. Ночь и деревья укрыли подъем
С этого места умелый альпинист мог к рассвету добраться до Брегбергскогоперевала, -- если ему повезет, пробив черную стену леса, выбраться напроторенную тропу. Они решили расстаться: Чарли двинется вперед к далекомусокровищу приморской пещеры, Одон же останется позади, для приманки. Уж оним устроит веселую гонку с сенсационными переодеваниями, сказал он, а заодносвяжется со всей остальной командой. Матерью его была американка из Нью-Вая,что в Новой Англии. Уверяли, будто она -- первая в мире женщина, стрелявшаяволков и, полагаю, других животных тоже, с самолета.
Рукопожатие, блеск молнии. Король погрузился в сырые темные зарослиорляка, и запах и кружевная упругость, и сочетание уступчивой поросли суступистой почвой напомнили ему о тех временах, когда он выезжал сюда напикники -- в иную часть леса, но на этот же склон горы, повыше, в валунныепустоши, на одной из которых мистер Кэмпбелл подвернул однажды лодыжку идвум здоровенным прислужникам пришлось тащить его, дымящего трубкой, вниз. Вцелом, довольно скучные воспоминания. Да не в этих ли местах располагалсяохотничий домик -- сразу за водопадом Силфхар? Отличная была охота потетеревам и вальдшнепам -- занятие, обожаемое покойной матушкой его,королевой Блендой, твидовой королевой наездников. Теперь, как и тогда, дождьзакипал в черных деревьях, и остановившись, можно было услышать, как ухаетсердце, и ревет вдалеке поток. Который час, kot or? Он надавил кнопочкурепетира, и тот, ничтоже сумняся, прошипел и отзвякал десять часов двадцатьодну минуту.
Всякий, кто пытался в темную ночь взбираться крутым склоном сквозьпелену недружелюбных растений, знает, какой невероятной сложности задачастояла перед нашим монтаньяром. Более двух часов бился он с ней, запинаясь опни, срываясь в овраги, цепляясь за незримые ветви, воюя с еловой дружиной
Он потерял плащ. Он помышлял уже, не лучше ли будет зарыться в мох и ждатьнаступления дня. Внезапно затеплилась впереди точечка света, и вскоре он ужековылял по скользкому, недавно выкошенному лугу. Залаял пес. Каменьпокатился из-под ноги. Он понял, что близко горная bore (изба). Он понялтакже, что свалился в глубокую слякотную канаву.
Заскорузлый мужик и его пухлая женушка, которые будто персонажи старойи скучной сказки приютили измокшего беглеца, сочли его отставшим от своихчудаком-туристом. Ему позволили обсушиться в теплой кухне и накормилибаснословным ужином: сыр, хлеб, кружка горного меду. Чувства его(благодарность, истома, приятная теплота, сонливость и прочие) слишкомпонятны, чтобы стоило их описывать. Корни лиственницы потрескивали в пламениочага, и все тени потерянного им королевства сошлись поиграть вкруг егокачалки, пока он задремывал между огнем и мерцающим светом глинянойлампадки, остроклювой, вроде римского светильника, висевшей над полкой, гдеубогие бисерные безделушки и обломки перламутровой раковины обратили1ь вкрохотных солдат, вьющихся в отчаянной схватке. На заре, при первом звонекоровьего колокольца, он пробудился с ломотою в шее, отыскал снаружи хозяина-- в сыром углу, отведенном для малых естественных надобностей, -- ипопросил доброго grunterа (горного селянина) показать ему кратчайшийпуть к перевалу. "Гарх, лежебока, -- гаркнул хозяин, -- вставай!"
Грубая лестница вела на сеновал. Мужик положил заскорузлую руку назаскорузлые поручни и снова гортанно воззвал в темноту: "Гарх! Гарх!". Имяэто, хоть и даваемое лицам обоего пола, является в строгом смысле мужским, икороль ожидал увидеть на сеновале голоногого юного горца, похожего насмуглого ангела. Вместо него показалась растрепанная деваха, одетая,впрочем, в мужскую рубаху, доходившую ей до розовых икр, и в парунесоразмерных бахилок. Мгновенье спустя, словно в цирковом номере спереодеванием, она появилась снова, -- по-прежнему прямо и вольно вислижелтоватые пряди, но грязную рубаху заменил грязный же свитер, а ногиукрылись в вельветовых брюках. Ей велено было свести чужака в такое место,откуда он сможет легко достичь перевала. Сонное и недовольное выражениемутило всякую привлекательность, какой могло на взгляд тутошних пастуховобладать ее курносое и круглое личико, впрочем, она с достаточной охотойподчинилась отцовой воле. Его жена, напевая старинную песню, возилась скухонной утварью.
Перед уходом король попросил хозяина, коего звали Грифф, принятьстаринный золотой, оказавшийся в кармане его, -- то были все его деньги
Грифф наотрез отказался и, продолжая протестовать, углубился в сложное делоотмыкания и съема засовов с двух-трех тяжелых дверей. Король взглянул настаруху, поймал одобрительное подмигиванье и положил незвучный дукат наочаг, рядом с морской розоватой раковиной, примостясь к которой стоялацветная картинка, изображающая грациозного гвардейца и его декольтированнуюжену -- Карла Возлюбленного, каким он был с лишком лет двадцать назад, имолодую королеву, гневную девственницу с черными, как смоль, волосами ильдисто-голубыми глазами.
Звезды еще только начали выцветать. Он шел за девушкой и за счастливойовчаркой вверх по заросшей тропинке, блестевшей рубиновыми слезами втеатральном сиянии горного утра. Сам воздух казался подцвеченным истеклянистым. Отвесный утес, вдоль которого поднималась тропа, отзывалсямогильной стужей, но на противоположном обрыве там и сям между верхушкамиросших понизу елей летучая паутина солнечных лучей уже заплеталась в узорытепла. За следующим поворотом это тепло обволокло беглеца, и черная бабочкаопустилась, танцуя, на каменистую осыпь. Тропинка еще сузилась и постепенноисчезла среди толчеи валунов. Девушка указала на склон за ними. Он кивнул
"Ступай теперь домой, -- сказал он. -- Я отдохну здесь и дальше пойду один".
Он опустился на траву близ переплетенного эльфина леса и вдохнул
