Школьная библиотека

Только тут я подумал, что напрасно я не узнал у Бомстона, неумер ли Гаррисон,-- но он не умер, на мой стук отозвалсяиздалека знакомый голос. "Не знаю, помните ли вы меня",-- началя, идя через кабинет к тому месту, где он сидел у камина. "Ктоже вы? --произнес он, медленно поворачиваясь в своем низкомкресле.--Я как будто не совсем...". Тут, с отвратительнымтреском и хрустом, я вступил в поднос с чайной посудой,стоявшей на ковре у его кресла. "Да, конечно,--сказалГаррисон,-- конечно, я вас помню"

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

1

Спираль--одухотворение круга.....

шараду, вроде тех, которые появлялись в лондонских газетах,-- итогда-то я и придумал новое слово "крестословица", столь крепковошедшее в обиход.

О "Руле" вспоминаю с большой благодарностью. ИосифВладимирович Гессен был моим первым читателем. Задолго до того

как в его же издательстве стали выходить мои книги, он сотеческим попустительством мне давал питать "Руль" незрелымистихами. Синева берлинских сумерек, шатер углового каштана,легкое головокружение, бедность, влюбленность, мандариновыйоттенок преждевременной световой рекламы и животная тоска поеще свежей России,-- все это в ямбическом виде волоклось вредакторский кабинет, где И.....

держаться классических правил, как например единство,чеканность, экономия сил, я всегда был готов пожертвоватьчистотой рассудочной формы требованиям фантастическогосодержания.

Одно--загореться задачной идеей, другое--построить ее надоске. Умственное напряжение доходит до бредовой крайности;понятие времени выпадает из сознания: рука строителя нашариваетв коробке нужную пешку, сжимает ее, пока мысль колеблется,нужна ли тут затычка, можно ли обойтись без преграды,-- и

когда разжимается кулак, оказывается, что прошло с час времени,истлевшего в накаленном до сияния мозгу составителя.....

знать, что знаем ты да я. Наш сын растет; розы Пестума,туманного Пестума, отцвели; люди неумные, с большимиспособностями к математике, лихо добираются до тайных силприроды, которые кроткие, в ореоле седин, и тоже не оченьдалекие физики предсказали (к тайному своему удивлению), Апотому пожалуй пора, мой друг, просмотреть древние снимочки,пещерные рисунки поездов и аэропланов, залежи игрушек в чулане.

Заглянем еще дальше, а именно вернемся к майскому утру в1934-ом году, в Берлине. Мы ожидали ребенка. Я отвез тебя вбольницу около Байришер Плац и в пять часов утра шел домой, вГруневальд, Весенние цветы украшали крашеные фотографииГинденбурга и Гитлера в витринах рамочных и цветочныхмагазинов.....

диктаторы, игнорируя психоанализ, которым целые поколения можнобыло бы развратить). Молодой рост, стремительность мысли,американские горы кровообращения, все виды жизненности, сутьвиды скорости, и неудивительно, что развивающийся ребенок хочетперегнать природу и наполнить минимальный отрезок временимаксимальным пространственным наслаждением. Глубоко вчеловеческом духе заложена способность находить удовольствие впреодолении земной тяги. Но чем бы любовь к колесу ниобъяснялась, мы с тобой будем вечно держать и защищать, на этомли или на другом поле сражения, те мосты, на которых мыпроводили часы с двухлетним, трехлетним, четырехлетним сыном вожидании поезда.....

обращаясь чуть ли не в перголы, опутанные виноградом, и привелк кокетливой публичной уборной сомнительной чистоты, где напороге прислужница в черном вязала черный чулок. Вниз посклону, плоскими камнями отделанная тропинка, ставя вперед всету же ногу, пробралась через заросль ирисов и влилась в дорогу,где мягкая земля была вся в отпечатках подков. Сады и паркистали двигаться быстрее по мере того, как удлинялись ногинашего мальчика; ему было уже три года, когда шествие цветущихкустов решительно повернуло к морю. Как видишь скучногоначальника небольшой станции, стоящего в одиночестве наплатформе, мимо которого промахивает твой поезд, так тот илидругой серый парковый сторож удалялся, стоя на месте, покаехали наши сады, увлекая нас к югу, к апельсиновым рощам, кцыплячьему пуху мимоз и pвte tendre безоблачного неба.....