Школьная библиотека

спрашивала из его прежней жизни, принадлежа к числу людей, которыепредставляют себе ближнего по известной схеме и схеме этой доверяютвполне. Он старался, иногда, занять ее своим прошлым, говорил о детстве, оматери, которую помнил лишь смутно, и об отце, крутом сангвинике, любившемсвоих лошадей, своих собак, дубы и пшеницу своего поместья и умершемвнезапно - и отчего? - от сочного, тряского смеха, которым разразился вбильярдной, где гость-краснобай, шмякая кулаком в ладонь, выкрякивалсальный анекдот.

"Какой? Расскажи", - попросила Магда облизнувшись, но он не зналкакой.....

таксомотор, она заметила брата, стоящего на другой стороне улицы, ноКречмару не показала его.

Появляться с Магдой на улице, переходить с ней из магазина в магазинбыло для Кречмара сопряжено с неотступной тревогой: он боялся встретитьзнакомых, он еще не мог привыкнуть к своему положению. Когда они вернулисьдомой, слежки уже не было; Магда поняла, что брат смертельно обиделся итеперь примет свои меры. Так оно и случилось. Дня за два до отъездаКречмар сидел и писал деловое письмо, Магда в соседней комнате ужеукладывала вещи в новый сундук; он слышал шуршание бумаги и песенку,которую она, с закрытым ртом, без слов, не переставала тихо напевать.....

В своем черном купальном трико, до раскосости коротком на ляжках иуходившем вглубь чуть выпуклым мыском, когда она, как сейчас, сдвинуввытянутые ноги, лежала навзничь, - в черном трико с белым резиновымпояском и клинообразными вырезами на боках, до самой талии, - Магдаподозрительной стройностью и соразмерностью членов отличалась от двухдевочек-подростков, дочек красного англичанина в полотняной шляпе, которыевалялись поодаль. Кречмар, облокотясь на песок, не отрываясь, смотрел нанее, на ее руки и ноги, уже сплошь покрытые гладким солнечным лаком, нарумяно-золотое лицо с облупившимся носом и только что накрашенным ртом

Откинутые со лба волосы отливали каштановым блеском, раковина маленькогоуха мерцала песчинками, в темноте трико сквозили еще более темные сосцы и весь ее туго сидящий костюм с обманчивыми перехватцами и просветами, стонкими бридочками на лоснящихся плечах, держался, как говорится, начестном слове, перережешь вот тут или тут, и все разойдется.....

выслушала Магдину крикливую брань и тотчас съехала. Спальня и детскаяукоризненно, трогательно и чисто глядели в глаза Кречмару, особенноспальня, ибо из детской Магда живо сделала голую комнату для пинг-понга

Но спальня... В первую ночь там Кречмару все казалось, что он чует легкийзапах жениного одеколона, и это втайне смущало и связывало его, и Магда вту ночь издевалась над его неожиданной расслабленностью.

О, как был невыносим первый телефонный звонок, звонил старыйзнакомый, спрашивал, весело ли было в Италии, хорошо ли поживает Аннелиза,не склонна ли она пойти в среду на премьеру с его женой? "Мы временноживем отдельно", - с трудом проговорил Кречмар ("временно.....

типа Марго Денис и обратилась к Горну: "Я вам ничего не скажу о Чипи Чипи, должно быть, набил вам оскомину, я это очень хорошо понимаю. А вотчто - как вы оцениваете работы Кумминга, я имею в виду его последнююсерию, виселицы и фабрики, знаете?"

Раскрылись двери в столовую. Мужчины стали глазами искать своих дам

Горн немножко отстал и озирался. Кречмар, уже взяв под руку Дорианну, тожепосмотрел, ища Магду. Она мелькнула далеко впереди, среди плывущих встоловую пар. "Нынче она не в ударе", - подумал Кречмар и передал своюдаму Горну.....

Роберт Горн был в довольно странном положении. Талантливейшийкарикатурист, создатель модного зверька, он года два-три тому назадразбогател чрезвычайно, а ныне, исподволь и неуклонно, возвращался если нек нищете, то во всяком случае к заработкам очень посредственным. Талантасвоего он отнюдь не утратил - более того, он рисовал тоньше и тверже, чемпрежде, - но что-то неуловимое случилось в отношении к нему со стороныпублики - в Америке и в Англии Чипи надоела, приелась, уступила местодругой твари, созданию удачливого коллеги.....

продолжал он, сутулясь, стараясь сделаться меньше и мучительно спрашиваясебя: Ирма видит меня или не видит? - Необходимо ...Если меня задержат, невзыщи. Извините, пожалуйста, господин Горн".

"Я прошу тебя остаться", - тихо повторила Магда.

Но, не обратив внимания на ее странный взгляд, на румянец, наподергивание губ, он еще больше сгорбился и поспешно протискался к выходу.

"Наконец-то", - торжественно сказал Горн.

Они сидели рядом за чисто накрытым столиком, и внизу, сразу забарьером, ширилась огромная ледяная арена.....

Ирме поведала об этом дочка швейцара и показала ей язык, когда Ирмарезонно заметила, что глупо приходить так поздно. Самое удивительное итаинственное, однако, было то, что он свистел точь-в-точь, как отец, но обэтом не следовало распространяться: отец поселился отдельно со своеймаленькой подругой - это Ирма узнала из разговора двух знакомых дам,спускавшихся по лестнице. Свист под окном повторился. Ирма подумала: "Ктознает, это может быть все-таки отец, и его никто не впускает, и говорятнарочно, что это чужой". Она откинула одеяло и на цыпочках подошла к окну

По дороге она толкнула стул, но бонна продолжала трубить и клокотать какни в чем не бывало.....

или дань его славе экономиста и философа.

Ввиду этих Магдиных утех, не удивительно, что Максу, вот уже полчаса,не удавалось добиться телефонного соединения с квартирой Кречмара. Онпробовал вновь и вновь, и всякий раз - невозмутимое жужжание. Наконец онвстал, почувствовал головокружение и сел опять: эти ночи он не спал вовсе,но не все ль равно, сейчас его долг - вызвать Кречмара. Судьбаневозмутимым жужжанием как будто препятствовала его намерению, но Макс былнастойчив: если не так, то иначе. Он на цыпочках прошел в детскую, гдебыло темновато и очень тихо, несмотря на смутное присутствие несколькихлюдей, глянул на затылок Аннелизы, на ее пуховый платок, - и, вдругрешившись, повернулся, вышел вон, мыча и задыхаясь от слез, напялил пальтои поехал звать Кречмара.....

целлулоидовый шарик, он никак не мог направить мысль на детство Ирмы, адумал о том, как прыгала здесь и вскрикивала, и ложилась грудью на стол,протянув пинг-понговую лопатку, другая девочка, живая, стройная ираспутная.

Он посмотрел на часы. Надо было ехать. Он бросил шарик на стол ибыстро пошел в спальню поглядеть в последний раз, как Магда спит. Иостановившись у постели, впиваясь глазами в это детское лицо с розовыминенакрашенными губами и бархатным румянцем во всю щеку, Кречмар с ужасомподумал о завтрашней жизни с женой, выцветшей, серолицей, слабо пахнущейодеколоном, и эта жизнь ему представилась в виде тускло освещенного,длинного и пыльного коридора, где стоит заколоченный ящик или детскаяколяска (пустая), а в глубине сгущаются потемки.....