Школьная библиотека

узнаю, это его) и повернул его так и сяк (заново вычищено, видите, и дыркизаштопаны) легкими движеньями фокусника, показывающего, что все без обману:ребенок действительно найден. Наконец, он с восторженным щебетом выдернул изкармана пальто игрушечную машинку (да, мы вместе ее покупали) и серебряноеколечко с облупленной, по большей части, эмалью. После чего поклонился исгинул. Кристалсен, сидючи рядом с Кругом на первом ряду, вид имел хмурый иподозрительный и руки скрестил на груди. "Фокусы, гнусные фокусы", -пришептывал он.

Свет погас и квадратное мерцание прыгнуло на экран. Но стрекот машиныснова прервался (всеобщая нервность проняла и механика). Д-р Гаммеке втемноте наклонился к Кругу и произнес, изливая густую струю страхов изапахов:

"Мы так счастливы, что вы с нами. Надеемся, кино вам понравится. Винтересах низвуки. Замолвите доброе слово. Старались, как только могли."

Стрекот возобновился, появилась перевернутая надпись, и машина всталаопять.

Хихикнула сестричка.

"Наука!" -- сказал доктор.

Кристалсен, которому все это надоело, быстро покинул зал; несчастныйГаммеке пытался его задержать, но грубоватый служака стряхнул цапастогодоктора.

На экране возникла дрожащая надпись: Тест 656. Она расплылась всубтильный субтитр: "Ночной крик на лужайке". Показались вооруженные няньки,отпирающие двери. Моргая, выстроились больные. "Фрау доктор фон Витвил,руководитель эксперимента. (Просьба не аплодировать!)", -- объявила новаянадпись. Даже д-р Гаммеке, несмотря на ужасное его положение, не смогсдержать одобрительного "ха-ха". Дама Витвил, представительная блондинка схлыстом в одной руке и хронометром в другой надменно проплыла по экрану

"Следите за кривыми" -- и показалась кривая на черной доске, и указатель ввиде руки в резиновой перчатке указал кульминационные и прочиенебезынтересные точки яровизации эго.

"Пациенты группируются у входа в загон, называемого 'Розовый куст'. Ихобыскивают на предмет спрятанного оружия." Один из докторов выудил ножовкуиз рукава самого толстого малого. "Не подфартило, толстун!". Показали подносс коллекцией снабженной бирками утвари: вышеувиденная пила, обрезоксвинцовой трубы, губная гармошка, кусок веревки, один из этих карманныхножичков -- с двадцатью четырьмя лезвиями и инструментами, пневматическийпистолет, пистолет шестизарядный, шила, сверла, граммофонные иглы, старинныйбоевой топор. "Залегают в засаду". Они залегают в засаду. "Появляетсясубчик".

Он спускался в сад по залитым светом прожектора мраморным ступеням

Белая сестра провожала его, потом встала и подтолкнула -- иди один. НаДавиде было самое теплое его пальтишко, но ноги босые, в спальных шлепанцах

Все это длилось мгновение: он повернулся к сестре, взмахнул ресницами,волосы уловили отблеск искристого света; потом обернулся, встретился сКругом глазами, не показал ничем, что узнает его и неуверенно началспускаться по оставшимся немногим ступеням. Его лицо все росло, тускнело ирастворилось, встретив мое. Сестра осталась на ступенях; легкая, не лишеннаянежности улыбка играла на ее темных губах. "Какая радость для малыша, -объявила надпись, -- гулять одному середь ночи", и далее: "Ай, кто это?"

Д-р Гаммеке громко закашлялся и стрекотанье машины оборвалось. Сновазажегся свет.

Я должен проснуться. Где он? Я умру, если не проснусь.

Он отклонил прохладительные напитки, отказался расписаться в книгевыдающихся посетителей, прошел сквозь людей, заграждавших ему дорогу, каксквозь паутину. Д-р Гаммеке, выкатив глаза, задыхаясь, прижимая ладонь кбольному сердцу, сделал старшей сестре знак отвести Круга в лазарет.

Осталось добавить немногое. В коридоре Кристалсен с боля8ой сигарой ворту кратко записывал всю историю в книжечку, которую он примостил на уровнелба к желтоватой стене. Большим пальцем он ткнул в сторону двери "А-1". Кругвошел. Фрау доктор фон Витвил, рожденная Бахофен (третья сестра, старшая),нежно, почти мечтательно помавала термометром, глядя на постель, у которойона стояла в дальнем углу палаты. Затем она повернулась и приблизилась кКругу.

-- Крепитесь, -- спокойно сказала она. -- Случилось несчастье. Мысделали, что было ---

Круг отшвырнул ее в сторону с такой силой, что она врезалась в белуювзвешивательную машину и разбила градусник, который держала в руке.

-- Упс! -- сказала она.

Золотисто-пурпурный тюрбан, обвитый вокруг головы, украшал убитогомальчика; умело раскрашенное, припудренное лицо; сиреневое одеяло,исключительно ровное, доставало до подбородка. Что-то вроде пушистойигрушечной собачонки изящно лежало в изножьи кровати. Прежде, чем выскочитьиз палаты, Круг сшиб ее с одеяла, отчего эта тварь, внезапно ожив,страдальчески взрыкнула и клацнула челюстями, едва не вцепившись ему владонь.

Круга поймал дружелюбный солдатик.

-- Yablochko, kuda-zh ty tak kotishsa [маленькое яблоко, далече ли тыпокатилось]? -- спросил солдатик и добавил:

-- A po zhabram, milai, khochesh [хочешь, я ударю тебя, дружок]?

Tut pocherk zhizni stanovitsa kraine nerazborchivym [здесь обычноеписьмо жизни становится предельно непонятным]. Ochevidtzy, sredi kotorykhbyl i evo vnutrennii sogliadatai [свидетели, среди которых было егособственное что-то такое ("внутренний шпион"? "частный детектив"? Смысл невполне ясен)], potom govorili [рассказывали впоследствии] shto evo prishlos'sviazat' [что он должен был быть связан]. Mezhdu tem [среди тем? (Возможно,среди субъектов его сноподобного состояния)] Kristalsen, nevozmutimo dymiasigaroi [Кристалсен, спокойно куривший свою сигару], sobral ves' shtat vaktovom zale [устроил встречу всего персонала в зале собраний] иинформировал его (i soobschil im), что он только что получил телефонограмму,в соответствии с которой всех их следует растрибуналить за причинение смертиединственному сыну профессора Круга, прославленного философа, президентаУниверситета, вице-президента Академии медицинских наук. Слабосердый Гаммекесоскользнул со стула и продолжал скользить, съезжая по извилистым склонам, иплавно скатившись в беспамятство, упокоился, наконец, будто брошенные сани внепорочных снегах безымянной смерти. Дама Витвил, не утратив гордого нрава,заглотнула пилюлю с отравой. Допросив и похоронив остальной коллектив изапалив заведение с запертыми в нем жужжащими пациентами, солдаты стащилиКруга в машину.

Через дикие горы катили они обратно в столицу. За перевалом Лагодан ужепереливались мраком долины. Ночь маячила между громадных елей упрославленных Водопадов. Ольга была за рулем, Круг, не умевший водить, сиделрядом с ней, сложив на коленях руки в перчатках; сзади сидели Эмбер самериканским профессором философии -- костлявым, седоволосым мужчиной сзапавшими щеками, приехавшим в эту даль, чтобы обсудить с Кругомиллюзорность субстанции. Пресытившись пейзажами и обильной местной едой(неправильно акцентируемыми piróshkami, неверно произносимыми schtschami ивообще не произносимым мясным блюдом, за которым последовал вишневый пирог схрусткой крестоузорчатой корочкой), смирный ученый заснул. Эмбер пыталсяприпомнить американское название этой породы елей, бытующее в Скалистыхгорах. Две вещи случились одновременно: Эмбер сказал: "Дуглас", иослепленная лань ворвалась в сияние наших фар

18

-- Этому вообще не полагалось случиться. Нам страшно жаль. Ваш ребенокполучит самые пышные похороны, о каких только может мечтать дитя белогочеловека, и все же мы хорошо понимаем, что для тех, кто остался, это ..

[два неразборчивых слова]. Нам более, чем жаль. Фактически, можно суверенностью утверждать, что никогда в истории нашей великой страны фракция,правительство или Правитель не скорбели так, как ныне скорбим мы.

(Круга привели в блистающую большеногими фресками просторную залуМинистерства юстиции. Изображение самого здания Министерства, каким оно былозадумано, но пока не построено, из-за пожаров Юстиция с Образованиемпроживали совместно в отеле "Астория", -- показывало белый небоскреб,врастающий, будто собор-альбинос, в синие, как морфо, небеса. Голос,принадлежащий одному из Старейшин, собравшихся на чрезвычайное заседание воДворце, в двух кварталах отсюда, сочился из изящного ящика орехового дерева

Кристалсен и несколько мелких служащих шептались в другой части залы.)

-- Мы полагаем, однако, -- продолжал ореховый голос, -- что ничто неизменилось в тех отношениях, в соглашениях, в узах, которые вы, Адам Круг,столь торжественно определили как раз перед тем, как случилась личная вашатрагедия. Жизнь индивидуума недолговечна; мы же гарантируем бессмертиеГосударства. Граждане гибнут ради того, чтобы Град их остался жить. Мы не всилах поверить, что какая бы то ни было личная утрата способна встать междувами и нашим Правителем. С другой стороны, практически не существует пределатем возмещеньям ущерба, которые мы готовы вам предложить. Во-первых, самыйпередовой из наших Дворцов Погребений согласился предоставить бронзовыйсаркофаг, инкрустированный бирюзой и гранатами. В него возляжет вашмаленький Арвид, зажав в кулачке любимейшую игрушку -- коробочку оловянныхсолдат, которых именно в этот момент многочисленные эксперты Министерствавоенных действий тщательно проверяют в отношении правильности обмундировки иличного оружия. Во-вторых, шестеро главных виновников будут в вашемприсутствии обезглавлены неопытным палачом. Это сенсационное предложение.

(Несколько минут назад этих людей показали Кругу в камерах смертников

Двое темных, прыщавых юнцов щеголяли своей отвагой перед навестившим ихкатолическим патером -- главным образом по причине отсутствия воображения

Мариэтта сидела, закрыв в оцепенелом беспамятстве глаза и тихо сочаськровью. О трех других чем меньше скажешь, тем лучше.)