Школьная библиотека

- Что вы?

Действительно, теперь ясно были видны широкие, полуобсыпавшиеся борозды пашни и правильные ряды кактусов. Через несколько шагов Гусевспоткнулся о каменную плиту, в нее было ввернуто большое, бронзовоекольцо с обрывком каната. Лось шибко потер подбородок, глаза его блестели.

- Алексей Иванович, вы ничего не понимаете?

- Я вижу, что мы - в поле.

- А кольцо - зачем?

- Чорт их в душу знает, зачем они кольцо ввинтили.

А затем, чтобы привязывать бакен. Видите - ракушки. Мы - на дне канала.

Гусев приставил палец к ноздре, высморкался. Они повернули к западу ишли поперек борозд. Вдалеке над полем поднялась и летела, судорожновзмахивая крыльями, большая птица с висячим, как у осы, телом. Гусевприостановился, положил руку на револьвер. Но птица взмыла, сверкнув вгустой синеве, и скрылась за близким горизонтом.

Кактусы становились выше, гуще, добротнее. Приходилось осторожно пробираться в их живой, колючей чаще. Из-под ног выбегали животные, похожиена каменных ящериц, - ярко оранжевые, с зубчатым хребтом. Несколько разв гуще лапчатой заросли скользили, кидались в сторону, какие-то щетинистые клубки. Здесь шли осторожно.

Кактусы кончились у белого, как мел, покатого берега. Он был обложен,видимо, древними, тесаными плитами. В трещинах и между щелями кладки висели высохшие волокна мха. В одну из плит ввернуто такое же, как на поле, кольцо. Хребтатые ящерицы грелись на припеке.

Лось и Гусев взобрались по откосу наверх. Отсюда была видна холмистаяравнина того же апельсинового, но более тусклого цвета. Кое-где разбросаны на ней кущи низкорослапельсинового, но более тусклого цвета

Кое-где разбросаны на ней кущи низкорослых, подобных горным соснам, деревьев. Кое-где белели груды камней, очертания развалин. Вдали, на северо-западе, поднималась лиловая гряда

- Вернуться нам надо, поесть, передохнуть, - сказал Гусев, - умаемся,- тут, видимо, ни одной живой души нет.

Они стояли еще некоторое время. Равнина была пустынна и печальна, сжималось сердце. - Да, заехали, - сказал Гусев.

Они спустились с откоса и пошли к аппарату, и долго блуждали, разыскивая его среди кактусов.

Вдруг Гусев стал:

- Вот он!

Привычной хваткой расстегнул кобур, вытащил револьвер:

- Эй, - закричал он, - кто там у аппарат, так вашу эдак! Стрелять буду.

- Кому кричите, Алексей Иванович?

- Видите - аппарат поблескивает.

- Вижу теперь, да.

- А вон - правее его - сидит.

Лось, наконец, увидел, и они, спотыкаясь, побежали к аппарату. Существо, сидевшее около аппарата, двинулось в сторону, запрыгало междукактусами, подскочило, раскинуло длинные, перепончатые крылья, с трескомподнялось и, описав полукруг, взмыло над людьми. Это было то самое, чтодавеча они приняли за птицу. Гусев повел револьвером, ловчась срезать налету крылатого зверя. Но Лось, вдруг, вышиб у него оружие крикнул:

- С ума сошел. Это человек!

Закинув голову, раскрыв рот, Гусев глядел на удивительное существо,описывающее круги в кубово-синем небе. Лось вынул носовой платок и помахал им птице.

- Мстислав Сергеевич, поосторожнее, как бы он в нас чем-нибудь не шарахнул оттуда.

- Спрячьте, говорю, револьвер.

Большая птица снижалась. Теперь ясно было видно человекообразное существо, сидящее в седле летательного аппарата. По пояс тело сидящего висело в воздухе. На уровне его плеч взмахивали два изогнутых, подвижныхкрыла. Под ними, впереди, крутился теневой диск, - видимо, воздушныйвинт. Позади седла - хвост с раскинутыми вилкой рулями. Весь аппарат подвижен и гибок, как живое существо.

Вот, он нырнул и пошел у самой земли, - одно крыло вниз, другое вверх. Показалась голова марсианина в шапке - яйцом, с длинным козырьком. На глазах - очки. Лицо - кирпичного цвета, узкое, сморщенное, сострым носом. Он разевал большой рот и кричал что-то. Часто, часто замахал крыльями, снизился, пробежал по земле, и соскочил с седла - шагах втридцати от людей.

Марсианин был, как человек среднего роста, - одет в темную, широкуюкуртку. Сухие ноги его, выше колен, прикрыты плетеными гетрами. Он ссердцем стал указывать на поваленные кактусы. Но, когда Лось и Гусевдвинулись к нему, он живо вскочил в седло, погрозил оттуда длиннымпальцем, взлетел, почти без разбега, и сейчас же опять сел на землю, ипродолжал кричать писклявым, тонким голосом, указывая на поломанные растения.

- Чудак, обижается, - сказал Гусев, и крикнул марсианину, - да плюньты на свои чортовы кактусы, будет тебе орать, тудыть твою в душу.

- Алексей Иванович, перестаньте ругаться, он не понимает по-русски

Сядьте, иначе он не подойдет.

Лось и Гусев сели на горячий грунт. Лось стал показывать, что хочетпить и есть. Гусев закурил папиросу, сплюнул. Марсианин некоторое времяглядел на них, и кричать перестал, но все еще сердито грозил длинным,как карандаш, пальцем. Затем, отвязал от седла мешок, кинул его в сторону людей, поднялся кругами на большую высоту, и быстро ушел на север,скрылся за горизонтом.

В мешке оказались две металлические коробки и плетеная фляжка с жидкостью. Гусев вскрыл коробки ножом, - в одной было сильно пахучее желе,в другой, - студенистые кусочки, похожие на рахат-лукум. Гусев понюхал:

- Тьфу, сволочи, что едят.

Он вытащил из аппарата корзину с провизией, набрал сухих обломковкактуса и запалил их. Поднялся легкой струйкой желтый дымок, кактусытлели, но жара было много. Разогрели жестянку с солониной, разложили едуна чистом платочке. Ели жадно, только сейчас почувствовали нестерпимыйголод.

Солнце стояло над головой, ветер утих, было жарко. По оранжевым кочкам прибежала ящерица. Гусев кинул ей кусочек сухаря. Она поднялась напередних лапах, подняла треугольную рогатую головку, и застыла, как каменная.

Лось попросил папироску и прилег, подперев щеку, - курил, усмехался.

- Алексей Иванович, знаете, - сколько времени мы не ели?

- Со вчерашнего вечера, Мстислав Сергеевич, перед отлетом, я картошкинаелся.

- Не ели мы с вами, друг милый, двадцать три, или двадцать четыредня.

- Сколько?

- Вчера в Петербурге было 18 августа, - сказал Лось, - а сегодня вПетербурге 11 сентября: вот чудеса какие:

- Этого, вы мне голову оторвите, я не пойму, Мстислав Сергеевич.

- Да, этого и я хорошенько-то не понимаю - как это так. Вылетели мы всемь. Сейчас - видите - два часа дня. Девятнадцать часов тому назад мыпокинули землю, - по этим часам. А по часам, которые остались у меня вмастерской - прошло около месяца. Вы замечали, - едете вы в поезде, спите, поезд останавливается, вы либо проснетесь от неприятного ощущения,либо во сне вас начинает томить. Это потому, что, когда вагон останавливается - во всем вашем теле происходит замедление скорости. Вы лежите вбегущем вагоне, и ваше сердце бьется и ваши часы идут скорее, чем еслибы вы лежали в недвигающемся вагоне. Разница неуловимая, потому что скорости очень малы. Иное дело - наш перелет. Половину пути мы пролетелипочти со скоростью света. Тут уже разница ощутима. Биение сердца, скорость хода часов, колебание частиц в клеточках тела - не изменились поотношению друг друга, покуда мы летели в безвоздушном пространстве: - мысоставляли одно целое с аппаратом, все двигалось в одном с ним ритме

Но, если скорость аппарата превышала в пятьсот тысяч раз нормальную скорость движения тела на земле, то скорость биения моего сердца один ударв секунду, - если считать по часам, бывшим в аппарате, - увеличилась впятьсот тысяч раз, то есть - мое сердце билось во время полета пятьсоттысяч ударов в секунду, считая по часам, оставшимся в Петербурге. По биению моего сердца, по движению стрелки хронометра в моем кармане, поощущению всего моего тела - мы прожили в пути десять часов сорок минут

И это на самом деле - были десять часов сорок минут. Но по биению сердцапетербургского обывателя, по движению стрелки на часах Петропавловскогособора - прошло со дня нашего отлета три с лишком недели. Впоследствииможно будет построить большой аппарат, снабдить его на полгода запасомпищи, кислорода и ультралиддита, и предлагать каким-нибудь чудакам: вам не нравится жить в наше время, - войны, революции, мятежи - хаос

Хотите жить через сто лет? Для этого нужно только запастись терпением наполгода, посидеть в этой коробке, но зато - какая жизнь? Вы перескочитечерез столетие. И отправлять их со скоростью света на полгода в междузвездное пространство. Поскучают, обрастут бородой, вернутся, а на земле- золотой век. И школьники учат: - сто лет тому назад вся Европа былапотрясена войнами и революциями. Столицы мира погибли в анархии. Никтони во что и ничему не верил. Земля еще не видела подобных бедствий. Новот, в каждой стране стало собираться ядро мужественных и суровых людей,они называли себя "Справедливыми". Они овладели властью, и стали строитьмир на иных, новых законах - справедливости, милосердия и законности желания счастья, - это, в особенности, важно, Алексей Иванович: - счастье